Черное солнце Афганистана - Георгий Свиридов Страница 67

От отчисления из училища его спас начальник политотдела полковник Золоторев.

Капитан Серегин оказался обязательным человеком. Он выполнил свое обещание. Прислал из Ташкента пачку окружной газеты «Фрунзевец». Ее доставили в Джелалабад транспортники с попутным рейсом из Кабула. На объемном бумажном пакете, перетянутым шпагатом, был приклеен белый продолговатый листок, на котором типографским шрифтом крупными буквами напечатано «Подполковнику Корниловскому С.М. ЛИЧНО» и адрес воинской части.

Замполит принес пакет к себе в кабинет, положил на стол и несколько минут смотрел на белый листок. Мысленно представил себе, как этот пакет передавали из рук в руки разные люди, пока его самолетом доставляли из Ташкента, и каждый читал его фамилию и воинское звание, напечатанные официальным типографским шрифтом. Такое бывает не часто в жизни и не у каждого даже командира полка!

Семен Михайлович ножом разрезал шпагат, развернул пакет. Внутри находились две пачки газет. Сердце замполита взволнованно забилось в предчувствии радостного и приятного.

— Посмотрим, посмотрим, что тут про нас написали!..

Взял газету из первой пачки. Развернул и замер.

Бросалась в глаза крупная фотография, которая была помещена на самом видном месте, рядом с передовой статьей, обычно называемой «передовицей». Замполит всегда начинал читать газету с этой статьи. Он знал, что именно передовица несет главную информацию и важные указания «сверху». Ее, как правило, пишет сам главный редактор или его заместитель, или тот начальник отдела, чьи материалы преобладают на страницах газеты. Передовица называлась «Воинское братство».

Но на этот раз Корниловский изменил своей привычке. Он смотрел на крупную фотографию и млел от удовольствия. На фотографии замполит видел себя. Он пожимал руку губернатору провинции. Рядом стояли капитан Паршин и лейтенант Беляк. Над фотографией крупный заголовок «Крепится братская дружба народов СССР и Афганистана». А потом — репортаж, написанный специальным корреспондентом капитаном Серегиным.

— Так, так, так! Очень даже интересно! — приговаривал Семен Михайлович, довольный и радостный.

И еще он думал о том, что эту газету смотрят и читают в воинских частях от Целинограда до Кушки, от Красноводска до Намангана. Во всех столицах союзных республик Центральной Азии — в Узбекистане, Казахстане, Киргизии, Туркмении и Таджикистане, — в Ташкенте, Алма-Ате, Фрунзе, Ашхабаде и Душанбе, во всем Туркестанском военном округе, самом огромном из всех округов Советского Союза. Но самое главное то, что эту газету держат в руках члены Военного Совета и ТуркВО, и 40-ой Армии, иными словами его прямые начальники из Политического управления.

Все они смотрят на фотографию и читают о нем, о подполковнике Семене Михайловиче Корниловском. «Что бы там не говорили, а известность — штука приятная», — подумал замполит.

Серегин писал скупо, но емко. Как их, делегацию воинской части, прибывшую в Афганистан в составе ограниченного контингента советских войск, дружески принимал первый секретарь Народно-Демократической партии Афганистана провинции Нангархар товарищ Аманулла Джабари.

Замполит читал и отмечал про себя, что в репортаже чего-то не хватает. Всмотревшись в фотографию, он с удивлением обнаружил, что на ней нет Гришина. А как он помнит, советник стоял рядом с ним, с замполитом. Так их располагал тогда сам Серегин перед тем, как фотографировать. Гришин не упоминался и в репортаже. Словно он вообще там не присутствовал. Семен Михайлович сочувственно вздохнул:

— Высокая у Гришина должность, но секретная. Афишировать ее, судя по газете, не полагается. А ведь именно он, Григорий Афанасьевич, тогда и организовал встречу с губернатором провинции. Такая наша се ля ви, как французы говорят.

Замполит, с замиранием сердца, развернул вторую газету. На третьей странице помещена большая статья «Крепить коммунистическую мораль».

Он, затаив дыхание, с жадностью стал ее читать.

Серегин статью написал уже по иному, чем репортаж. Пространно, длинными фразами, с выводами и цитатами из высказываний высших руководителей родной коммунистической партии и правительства на такую важную тему, как борьба с пьянством, с конкретными примерами, с обобщениями. Описана работа партийной организации подразделения, активная деятельность комсомольцев, которых наставляет и вдохновляет заместитель командира по политической части подполковник С.М. Корниловский. Особенно понравилось замполиту описание «побивания бутылок» перед строем личного состава самими владельцами посудин. Заканчивалась статья прямым призывом: «Полезно обобщить и распространить эту инициативу и опыт работы с личным составом среди других воинских частей».

Второй раз Корниловский читал статью медленно, осмысляя каждую фразу, и остался доволен.

— Молодец, капитан! Прославил на весь округ. Пусть знают, как надо работать!

В пакете, под газетами, лежала краткая записка. Серегин благодарил Корниловского от себя и от имени главного редактора за оказанный ему прием и помощь в сборе материала. Сообщал о том, что подготовлена к печати и одобрена на редколлегии статья замполита, что она выйдет в ближайшем номере газеты под рубрикой «обмен опытом». Что возможно в ближайшее время замполита могут пригласить в Ташкент на окружное совещание партийных работников, и тогда они встретятся. А на обратной стороне записки в самом углу карандашом написана цифра «50».

Семен Михайлович мысленно улыбнулся. Цифра была условным знаком и, одновременно, конкретным указателем. Она означала одно: жене капитана нужна дубленка 50-го размера. Подумал: «Бабенка у него не из худеньких».

— Купим, — сказал Корниловский, ни к кому не обращаясь. — Без проблем! Здесь, как в Греции, все есть!

И еще подумал о том, что задачу по приобретении дубленки надо поставить перед Сайяфом Файзуни, начальником аэропорта.

Обе окружные газеты замполит выставил на общее чтение. Прикрепил их перед штабом на доске «распоряжений и объявлений».

О том, что эскадрилью прославили на весь военный округ, что о ней «дважды пропечатали в газете», стало известно всему небольшому авиационному гарнизону Джелалабада.

В ремонтной зоне «именинником» стал сержант Иван Петров. Его фамилию назвал журналист в своей статье, уделив ему целый абзац. Журналист рассказал о том, как сержант Петров, перед строем своих боевых товарищей, осознал свой проступок и, разбив бутылку с водкой, призывал своих товарищей по службе «покончить раз и навсегда с вредными аморальными привычками, повысить бдительность, беречь вверенную нам технику, повышать боевое мастерство и укреплять воинскую дисциплину».

Под вечер, когда дневная жара спала, в ремонтной мастерской собрались друзья-товарищи. Ивану не давали прохода.

— Ты, Ваня, теперь знаменит на весь наш военный округ, — сказал старшина Петро Кульченко, ремонтник по моторам. — Как прима-балерина из оперного театра.