Переносная дверь - Том Холт Страница 10

— Придумайте что-нибудь получше.

— Ну, правду сказать, — ответил Пол, — думаю, это и есть истинная причина, потому что большую часть времени он говорил о себе.

— А. — На сей раз это было другое "А". Такое "А" люди говорят, когда им не все равно. — И что же вы узнали?

Пол прикусил губу.

— На самом деле немного, — признался он. — Он рассказал мне длинную историю о том, как бился на дуэли в Самарканде, а потом еще более длинную про то, как жил на природе на Борнео. Думаю, он много путешествует, — добавил Пол, желая продемонстрировать свои аналитические способности.

— И это все?

— Еще ему очень нравится звучание собственного голоса.

— И вы не выяснили, чем, собственно, занимается эта шарашка?

— Эм-м, нет.

— А.

Если между ними и мелькнула крохотная искорка общения, точно вспышка молнии, соединяющая Бога и Адама на потолке Сикстинской капеллы, она только что погасла, не успев разгореться. "А жаль", — подумал Пол и вернулся к своим таблицам, безмолвно проклиная мистера Червеубивца за его беспричинную и непрошеную доброту. Но не успел он снова даже приблизиться к трансу, дверь открылась и вошла красавица.

— Привет, — улыбнулась она Полу, по всей видимости, не обращая решительно никакого внимания на худую девушку.

Вот улыбаться ее уж совсем никто не просил. — Я Трейси, секретарь Каза, мистера Сусловица. Он прислал вам вот это.

"Этим" оказалась карта — чудесная, изумительная карта, истинный шедевр каллиграфии и чертежного мастерства в миниатюре. Подписи были очень мелкими, но при этом совершенно четкими, чертежи (показывающие все четыре этажа) — безупречными, и все до последней детали тщательно обозначено — коридор, окно, огнетушитель, "NB: эта дверь открывается вовнутрь". Едва заметный блеск чернил говорил, что ее нарисовали только что — для него. К карте была прикреплена записка:

ПАК

Как и обещал, посылаю карту. Надеюсь, от нее будет какой-то толк. Выше нос,

Каз.

Записка была выполнена тем же превосходным, каллиграфическим почерком. "Ну надо же!" — подумал Пол, а вслух сказал:

— Спасибо. Это... м-м-м... очень мило с его стороны.

Красавица по имени Трейси добавила к улыбке еще несколько ватт.

— О, Каз у нас очень милый, всегда из кожи вон лезет, что бы кому-нибудь помочь. Я ему передам, что карта вам понравилась.

Пол кивнул.

— Думаю, я вставлю ее в рамку.

Красавица по имени Трейси рассмеялась так, будто никогда не слышала ничего остроумнее.

— Я передам ему ваши слова, — пообещала она. — Его это порадует. Увидимся.

Прошло некоторое время, прежде чем Пол смог оторвать глаза от карты. А оторвав, обнаружил, что буквально пришпилен взглядом, полным чистейшего яда, взглядом, от которого кровь в жилах застыла бы даже у автобуса.

— Каз, — произнесла худая девушка. — И Рик. Приятно сознавать, что хотя бы один из нас тут прижился.

"Да ладно тебе, — хотелось сказать ему, — я же не виноват, что они хорошо ко мне отнеслись. А кроме того, этот Тэннер — распоследний сукин сын".

— Если хотите, я сделаю вам ксерокопию, — неловко сказал он вслух.

— "Думаю, я вставлю ее в рамку", — процитировала она. — Господи боже.

— Это была просто глупая шутка, — пробормотал он.

— А блондиночка как будто решила, что, наоборот, очень умная, — ответила худышка, произнеся слово "блондиночка" так, будто это худшее оскорбление в любом языке. — Вы как будто на всех тут сегодня впечатление произвели.

Именно в это мгновение Пол почувствовал тупую, тошнотворную тяжесть на дне желудка — ощущение, какое обычно испытываешь, обнаружив, что твой корабль медленно тонет, или что блестящий налет на асфальте на самом деле черный лед; потому что, когда она это сказала, первой его мыслью, что ему глубоко плевать, что там думают Каз, Рик и блондинка (как там ее зовут?), ведь совершенно очевидно, что он не "произвел впечатление" на единственного человека... Тут он осекся, но было уже слишком поздно: он уже признался самому себе, и никуда от этого не денешься. Вот черт!

Более того, он в ужасе вспомнил, что худая девушка умеет читать у него в голове, как в открытой книге. Многосерийный черт под чертовым соусом.

— Если вам нужна копия карты, просто скажите мне, ладно? — Он отвел взгляд. — Или, если хотите, можете сами ее отксерить, мне все равно.

— Спасибо, нет.

— Как знаете.

Сделав вид, что углубился в перебирание бумаг, он попытался вернуться к работе.

"Нужно отучиться от этой привычки, — сказал он самому себе, кладя в соответствующую стопку еще одно семнадцатое ноября. — Нужно отучиться от этой дурацкой привычки влюбляться так же рефлекторно, как кошка бьет лапой по бантику на веревочке. Ты раз за разом попадаешь в неловкое положение, хватит". Все было бы не так скверно, если хотя бы раз у него хватило смелости предпринять какие-то шаги, но смелости никогда не хватало. Бантик дергался, он бросался, промахивался и тут же впадал в панику, а после прятался под столом, пока опасность не минует. Жалкая личность.

Он еще об этом подумал. Приятно было бы считать, что есть хотя бы небольшой прогресс, что здесь понадобилось собеседование, последующее посещение паба и полдня в одном кабинете прежде, чем он сдался и прыгнул под колеса грузовика. Но в душе он знал, что сорвался, как только вошел в комнату и увидел, что она сидит за столом, а вполне возможно, даже еще раньше (хотя после собеседования был уверен, что никогда больше ее не увидит, а значит, ему ничего не грозит, поэтому на той стадии закрывать глаза на происходящее было много проще). "Ну что за наказание! — думал он. — Как бы мне хотелось, чтобы ничего такого со мной не случалось. Как будто мало мне всего остального!"

Где-то через час пришла Джулия и принесла еще кипу бумаги, на изготовление которой ушла, наверное, целая роща.

— Как вы тут справляетесь? — спросила она. – Работа продвигается?

Пол слабо улыбнулся. Свою долю он закончил несколько минут назад. Худая девушка барахталась, как слон в болоте.

— Это я все задерживаю, — сказала она, буравя Пола свирепым взглядом, словно хотела сказать "Даже не пытайся меня прикрывать". — Мне просто придется задержаться, вот и все.

Джулия покачала головой с оживлением намного большим, чем ранее.

— Так не пойдет, — сказала она. — Дверь запирается в четверть шестого, до этого времени все должны уйти. Не страшно, закончить можете и завтра. Или, — добавила она, поглядев на Пола, — вы можете присоединиться и сделать кое-что за нее. Думаю, не переутомитесь. Впрочем, как знаете, главное, чтобы рано или поздно все было сделано.

Она решительным шагом вышла, а у Пола возникло ощущение, что вот и еще один человек, на которого он не "произвел впечатления", хотя в данном случае не такая уж вселенская трагедия.