Оракул - Сергей Шведов Страница 14

— Брек, — закричал граф Калиостро. — Ты что, с ума сошел, Ярила, мы же договаривались — не до крови.

Однако секунданты фон Дорна не выразили по поводу нанесенной барону раны ни возмущения, ни удивления, да и сам немец отнесся к своей неудаче спокойно, во всяком случае, не стал вопить благим матом и требовать вмешательства милиции. Конопатый преображенец перевязал чистым носовым платком рану своему приятелю, которая никакой опасности для здоровья фон Дорна не представляла, и увел его в дом.

— Дело, как вы понимаете, еще не закончено, Друбич, — сказал Кузнецову второй секундант, широкоплечий малый с круглыми совиными глазами.

— И ты хочешь подраться? — удивился Ярослав.

— Очень может быть, но не здесь и не сейчас. — Офицер сухо поклонился детективу и поэту и последовал за своими беспокойными друзьями.

— Бред. — Ярослав пожал плечами и вопросительно посмотрел на Кравчинского.

Возможно, Аполлоша углядел своим вдохновенным поэтическим взглядом какую-то упущенную детективом деталь, способную если не все, то многое прояснить в происходящем. Однако поэт пребывал в еще большей растерянности, чем его старый товарищ. К тому же Аполлоша не выносил вида крови и сейчас с трудом обретал себя, прислонившись спиной к роскошному дубу, под кроной которого и разворачивались последние драматические события.

— Не понимаю, — покачал головой Кравчинский, — где и когда ты успел им так досадить.

— Досадил им не я, а поручик Друбич, которого они всеми силами пытаются устранить.

— А кто он такой, этот Друбич?

— Понятия не имею. Но, возможно, твои фрейлины более осведомлены. Включай все свое природное обаяние, Аполлон, и попытайся разговорить девушек. Не нравится мне что-то весь этот балаган.

Кравчинский, судя по всему, тоже был не в восторге от сегодняшнего вечера. Так вроде бы все хорошо началось: императрица, фрейлины, легкий флирт, к коему Аполлон в силу избранной профессии имел известную склонность, и вдруг нате вам — кровавая разборка под дубом, только чудом не закончившаяся фатально для одного из участников. Черт знает что! А ведь дуэли запрещены УК Российской Федерации, и за членовредительство можно статью заработать с весьма и весьма приличным сроком.

— С Коляном нужно поговорить, — посоветовал Кравчинский, — этот, надо полагать, в курсе здешних событий. Ничего себе наши нувориши развлекаются. Чего доброго, во дворце скоро гладиаторские бои начнутся. Кошмар! Куда смотрят милиция, прокуратура и специальные службы?!

Отдышавшийся Кравчинский побежал к своим фрейлинам делиться впечатлениями по поводу только что свершившегося события, а Ярослав вернулся во дворец с твердым намерением взять за хобот Коляна и выпытать у него все тайны мадридского двора. В парадном зале на появление дуэлянта отреагировали настороженно. Чем-то явно встревоженные гости шушукались между собой, но претензий детективу по поводу хулиганского поведения никто, видимо, предъявлять не собирался. Можно подумать, что дуэли у нас столь обыденное событие, что принимающие в них участие джентльмены не заслуживают общественного осуждения. Однако порицание Ярославу все-таки выразили, но совершенно по другому поводу. И сделала это Катюша, словно бы невзначай остановившаяся подле томившегося у колонны Кузнецова.

— Я удивлена, Друбич, вашим невниманием, — негромко произнесла она, не поворачивая головы.

— А уж как я был удивлен, Катерина, вашим внезапным исчезновением, вы и представить себе не можете. Вам не кажется, что пришла пора объясниться?

— Вы отлично знаете, почему я вынуждена была прервать наше свидание. Не сердите меня, Ярослав, иначе мы поссоримся без всякой надежды на примирение. Зачем вы устроили эту дуэль? Вы же меня компрометируете.

— А вы что, знакомы с этим фон Дорном?

— Прекратите, Друбич, ваши шутки! Вы ведете себя недостойно.

Катюша недовольно повела обнаженным плечиком и поплыла навстречу какому-то хмырю, изогнувшему стан в ее сторону самым похабным образом и принявшемуся возбужденно что-то рассказывать брезгливо морщившейся даме.

— Ах, как все это неприятно, — долетел до Ярослава голос Катюши. — Ее величество будет огорчена. Но ведь с фон Дорном, кажется, все обошлось?

Новое дело, теперь выясняется, что Ярослав прогневил императрицу. Однако это обстоятельство его нисколько не расстроило. Зато он был крайне удивлен поведением Катюши. Девушка Кузнецова узнала, что, впрочем, не удивительно. А странным здесь было то, что она приняла его за другого и, как заподозрил Ярослав, с этим другим у нее были давние и, похоже, весьма близкие отношения. Не исключено, конечно, что Катюша просто ломает комедию. Да, скорее всего, так оно и есть. Но в этом случае, надо признать, что она очень даровитая актриса. Сам Кузнецов никаких артистических способностей за собой не замечал, склонности к театру не питал, а потому попытку втянуть себя в чужой, абсолютно идиотский спектакль, невесть кем и для чего поставленный, расценил как наглость. И за эту наглость в первую голову следовало спросить Коляна Ходулина, видимо, вообразившего, что его старые приятели будут строить из себя шутов гороховых, дабы ублажать его свихнувшуюся банкиршу. Видали мы таких императриц!

— Сдается мне, Ярила, что мы с тобой попали… не туда, — негромко сказал Кравчинский, подходя к приятелю с двумя хрустальными бокалами в руках. Один из этих бокалов он протянул Кузнецову, а из другого принялся потягивать кисленькое винцо, уже изрядно опротивевшее детективу.

— В каком смысле — не туда?

— А во всех смыслах, — задумчиво протянул Аполлоша. — По-моему, это другая реальность.

Кравчинский был сильно под хмельком, что и неудивительно, если учесть, сколько он вылакал спиртного за вчерашний и сегодняшний день, но все-таки не настолько пьян, чтобы нести ахинею.

— Только давай без научной фантастики, — мягко попросил приятеля Ярослав. — Это не твой жанр.

— Возможно. Но, может, ты тогда объяснишь мне, почему все эти люди считают тебя отъявленным дуэлянтом и авантюристом Ярославом Друбичем? А когда я мягко попытался намекнуть, что это не совсем так, то все смотрели на меня, как на идиота. Впрочем, что взять с иностранца, только вчера прибывшего из славного города Парижа. По слухам, и тебя, и меня в этот дворец пригласил сам граф Глинский, для каких-то очень темных и очень тайных дел.

— Какой еще Глинский? — рассердился Ярослав.

— Под этим псевдонимом в светских кругах орудует наш с тобой старый знакомый Колян Ходулин. Роковая личность, если верить моим знакомым фрейлинам. В светских кругах полагают, что граф Глинский то ли вольтерьянец, то ли еретик, и очень опасаются, как бы он не скомпрометировал императрицу в глазах церкви и народа.

— Бред, — в который уже раз повторил детектив.

— Ну почему же, — возразил Кравчинский, — очень недурственный сценарий для мыльной оперы на псевдоисторическую тему.

— Ну а мы-то здесь при чем?