Записки анестезиолога - Александр Иванов Страница 15

Помнится, один пьяный финн как-то раз здорово подвел. В конце восьмидесятых на Театральной площади вырыли огромный котлован, метров десять в глубину. И внизу, понятное дело, какая-то жижа. И никаких тебе красных флажков, никаких ограждений. Как говорится, у нас красный флаг один, всегда об опасности предупреждал. Вот в эту яму пьяный финн и нырнул. Откуда ему знать, что в центре города может быть такая яма. Когда мы на «Скорой» приехали, он уже не барахтался, только одна рожа из воды торчала, пузыри пускала. Непонятно, как его прохожие заметили, «Скорую» вызвали и милицию. И чего делать, вызвать пожарников? Пока те приедут, минуты три-четыре, и человек захлебнется в этой жиже. Пришлось пэпээсникам связать друг друга за руки ремнями, а меня, я тогда полегче был, спустить вниз. Там я этого кадра тросом буксировочным привязал, и наверх мы его вытащили. Тут как раз милицейское начальство подъехало, руководство. Что, как? Молодцы, ребята, отметим в рапорте. Представим к награде, обещаем. А он еще и иностранец? Тем более осветим в прессе, дружба народов, интернационализм, самоотверженная работа. Хорошо, говорю, только мы пока отвезем гражданина в больницу, пока не замерз окончательно, ноябрь. И, естественно, в пьяную травму. Было такое веселое отделение при десятой городской больнице на Петроградской, куда со всего города свозили всю пьянь с незначительными травмами. А там глухой двор, и в конце стена до третьего этажа. А за стеной военная часть, аэрокосмические войска. Понятное дело, часть секретная. А мой финн лежит себе на носилках, вроде спит. Но только я дверь в машину открыл, выходи, приехали, он неожиданно вскакивает, бегом наружу и по этой стене вверх. Стена практически гладкая, как он по ней залез? Человек-паук. И через нее, через колючую проволоку вниз, во двор воинской части. А там как раз вечернее построение. И слышим сначала смех, крики, понятно, такое чудо сверху свалилось, человек весь в глине. А потом притихли, пришли во двор больницы два офицера, ваш человек? Наш. А как иностранец в секретной части оказался? Просто, говорите, пьяный? А не было умысла? Умысла не было, это точно. Но скандал потом был. Неприятностей, правда, у меня не было, но и медали «За спасение утопающих» тоже.

Помнится еще один гражданин Республики Беларусь, который неожиданно для себя оказался на Варшавском вокзале в Петербурге. Сотрудников линейного отдела насторожил его испуганный взгляд и его вопрос: «Что это за город?» Из документов нашелся только пропуск, удостоверяющий, что товарищ работает слесарем-ремонтником подвижного состава на белорусской чугунке, в городе Брест. Как удалось выяснить, гражданин ездил в гости к друзьям в Витебск. Видимо, удостоверение давало право бесплатного проезда. После короткой встречи друзья положили его в нужный поезд, Петербург – Варшава, но совершив небольшую ошибку, перепутав направление поезда. И он вместо родного Бреста проснулся в Петербурге от падения с верхней полки.

Ну что ж, хоть товарищ был уже почти не пьян, но соображал еще с трудом, идти в чужом городе с разбитой рожей некуда – поехали в больницу, в пьяную травму. Поехали. Половину пути страдалец доставал меня вопросом:

– Слушай, ну скажи, что за город? Это Смоленск?

Почему его заклинило на Смоленске, я так и не понял, вероятно, Смоленск он посещал прежде.

– Нет, – говорю, – это Петербург. Ты что, в Питере не был?

– Никогда.

– Ну вот и хорошо, заодно и посмотришь.

– Да нет, ты мне врешь, что это за река?

– У нас она называется Невой, в Смоленске Днепром. Ты хоть на картинке Питер видел?

– Ну видел.

– А что видел?

– Медный всадник видел, на открытках.

Хорошо, прошу водителя свернуть в сторону, проехать через площадь Декабристов.

– Видишь? Вот Медный всадник, вот Исаакиевский собор.

– Да нет, ты пи…ь, ты мне какие-то картинки показываешь.

– Какие картинки? Смотри, вон за мостом Петропавловская крепость, напротив Эрмитаж. Чего тебе еще показать?

– Бля, похоже, похоже, я в Питере, черт, что же делать? Надо похмелиться.

Вот это правильно. Прошу водителя:

– Притормози. Вон ларек, там пиво. Деньги есть?

– Деньги есть, могу и вам взять.

– Не откажусь, иди.

Пока белорус выбирал напиток, выхожу из машины покурить. Неожиданно слышу крик продавщицы, не желающей принимать валюту:

– Иди ты на х… со своими зайчиками!

Оказалось, мой пациент, достав из кармана пачку белорусских рублей, пытается расплатиться ими за пиво. Ну раз обещал, пришлось купить ему пару бутылок. Выпив, человек стал рассуждать более здраво.

– Так, обратно поеду, друзьям однозначно пиз…лей дам. Только что мне делать, я ведь сегодня должен быть на работе?

– Ничего, – говорю, – тебе справку в пьяной травме выпишут, что сегодня ты находился у них со ссадинами лица. Хоть справка и не оплачивается, но вполне законное освобождение от работы.

– А как я объясню, чего я в Питере делал?

– Скажешь, приезжал в пьяную травму лечиться, наверное, во всем мире она такая одна. Завтра с утра тебя выпишут, поезд где-то в пять, город посмотришь. Сходишь в музей.

– Плохо одно, на работе неприятности будут. А наши деньги у вас меняют?

– Да брось, не все так плохо, ты только представь, что бы было, если бы тебя положили в поезд в сторону Бреста? Не проснулся бы вовремя, легко бы мог проскочить границу. Такое бывало. И проснулся бы ты в Варшаве. И куда ты там со своими зайчиками? Не знаю, как в Польше, у нас их в обменниках не берут. Проще с проводником договориться, все же свой, железнодорожник. Так что не переживай, уже приехали, иди лечись.

Вспомнил, как пару лет назад побывал на Соловках. Ехал из Мурманска, устал, решил переночевать по пути. Заехал в город Кемь, остановился в гостинице. Пусть оород Кемь и представляется кому-то жопой мира, пусть в этом кто-то и не далек от истины, пусть считают название города сокращенной формой резолюции, которую накладывали цари и императоры на документы ссыльных: отправить К Ебаной Матери, сокращенно, в Кемь, но побывать в Кеми и не съездить на Соловки просто глупо. Регулярно туда ходит один рейсовый теплоход, Василий Косяков. Кстати, странно, долго не мог вспомнить, в честь кого он назван, думал, в честь какого-то героя. Потом дошло, в честь архитектора, был такой, «Василий Косяков». Каждый день мимо его сооружений проезжаем, а кто построил, спроси любого, не ответят, обидно. Да вы что? Морской собор в Кронштадте – это его произведение. Ну ладно, захотите, потом расскажу. Единственный, наверное. Теплоход, названный в честь архитектора. Да и теплоход небольшой, скорее катер. В народе, естественно, – «Косяк». Отправляется он в 8:00. Остальные теплоходы, в том числе два монастырских, – от случая к случаю, их в основном арендуются паломники. Если есть места – берут одиночных пассажиров. Снял я до утра номер в гостинице рядом с портом, вечером коротал время, прогуливался по причалу. На причале дежурит инок, встречает группы паломников. Кого-то организовывал для посадки на принадлежащие монастырю теплоходики, кого-то провожал на ночлег, на подворье Соловецкого монастыря. Почему-то прибывало очень много автобусов с паломниками с Украины. Как я заметил, инок, таясь от мирян, согревался водочкой, закусывая сие бутербродами с салом. Сало с бутылкой пряталось в широких рукавах рясы. Север. Холодно. Слышу, на одном из монастырских теплоходов раздаются крики. Отец-шкипер отказывается отчаливать, теплоход перегружен. Волна перекатывалась через палубу. Толпа паломников выталкивала с теплохода женщину с пятилетним ребенком. Они оказались лишними, не из их группы. Лишний груз. Женщина кричит, матерится. С уже отчалившего теплохода на причал полетели две ее сумки.