Братва и кольцо - Дмитрий Пучков Страница 2

– А, ладно – все ровно помыться собирался,– пробурчал он и полез на берег.

Мокрый, вонючий и счастливый вернулся он в свою пещеру, где и жил совершенно один, от нечего де­лать ведя здоровый образ жизни – вся его пещера была заставлена тренажерами. Правда, мышечную массу ему нарастить так и не удавалось, но в этом он винил химкомбинат – кстати, совсем не напрасно.

– Вот свезло, так свезло. Колечко! – Голый принял­ся рассматривать находку.– И размерчик мой! – с этой фразой хмырь надел кольцо на палец и исчез. Че­рез несколько минут он появился в другом углу пещеры.

– Ни фига себе! – сказал Голый, смотря на коль­цо, которое лежало у него но руке.– Интересно, а если его надеть не на палец… – уже было начал он рассуждать, но все же решил не рисковать. «Колеч­ко-то не простое!» – проявил Голый верх своей сме­калки. Тем же вечером он твердо решил – не пока­зывать его никому!

Через месяц Голый окончательно облысел, бросил жрать и, что самое удивительное,– совершенно пе­рестал думать о бабах – то ли сточная канава, в ко­торую он свалился, доставая кольцо, то ли жильё ря­дом с химкомбинатом дали о себе знать. Зато теперь он подрядился круглыми вечерами трепаться с коль­цом о женщинах, погоде или об «особенностях про­качивания бицухи», и лишь иногда отвлекался на то, чтобы забить новый косяк. А кольцо парило и парило ему мозги, пока не запарило окончательно.

И вот после очередной тренировки Голый пере­оделся, забил косяк и, как обычно, сел поболтать с кольцом о том о сем, но, засунув руку в карман, кольца не обнаружил. Он в панике обшарил все карманы, но кольца не было! Какая измена охваты­вает человека с косяком в зубах, когда у того что-то пропадает,– описать трудно. И тогда раздался страшный крик, известный всем потерпевшим:

– Милиция! Пещерку выставили!!!

«Дело Голого»,

сборник «Шедевры дамского детектива»

Бульба Сумкин из Шира любил шариться по раз­ным стремным местам. И сегодня, изображая из себя отважного диггера, он даже не понял, как забрел в какой-то канализационный слив. Единственное, что его спасало от полной и безудержной паники, прису­щей людям, употребляющим разные стимуляторы, был фонарик, который хоть как-то освещал дорогу. Бульба Сумкин был хоббитом, по-нашему карапузом и, как и все карапузы, все время норовил что-нибудь спереть, ну а если не спереть, то сломать. Сегодня он, кажется, больше склонялся к «спереть». Хотя что мож­но было спереть в этой дыре, он решительно не пони­мал, но только до тех пор, пока луч его фонарика не выхватил на земле ярко блеснувший предмет. «Чё за хрень?» – сказал Бульба и поднял с пола кольцо. «Ух ты, гайка чья-то!» – не успел Бульба договорить эту фразу, как услышал дикий крик, в котором разобрал лишь одно слово – «милиция». И этого слова ему оказалось достаточно, чтобы быстро сделать ноги. Именно так кольцо и попало к коротышке по имени Бульба Сумкин. И пришло время хоббитов зарамсить проблему.

«ЖЗХ – Жизнь замечательных хоббитов» Том 3

Блин, о ведь как хорошо всё начиналось…

Наполеон Бонапарт. Мемуары, том I

Лишь несколько лучей солнца проникали в комнату и падали на стол – несмотря на то, что сейчас был полдень, шторы в кабинете Бульбы Сумкина были за­дернуты. Он был сильно увлечен, сидя перед откры­тым блокнотом. Тишину нарушали только скрип пера да монотонное бормотание Бульбы: «22 сентября… год 1400… по ширскому календарю. Междуземье, Шир, деревня Ширево, тупичок Дарвина, дом Сумкиных». Шёл третий год перестройки. «Материалы по делу о…»… – он облизал жирные губы, покатал язык со щеки на щеку и отмахнулся, как от назойливой му­хи: «Потом придумаю» – и мастерски выписал заго­ловок: «Агентурное сообщение, составлено Бульбой Сумкиным». Ну-с, окунём перо в навоз… Начнем с хоббитов. Погнали.

«Источник сообщает, что в ходе доверительных бе­сед с местным населением получены следующие све­дения о хоббитах. Хоббиты, именуемые дальше коротышками и карапузами, произошли в результате преступного сожительства мартышек с зайцами. Со­хранили склонность к рытью нор и прямохождению. Пугливы, однако в составе стаи нахальны. Туповаты и доверчивы».– И тут полет мысли прервал стук в дверь. Подняв на секунду голову и оторвавшись от блокнота, Бульба прикрикнул в глубину дома:

– Фёдор, зайчик, метнись к двери! – и, вспом­нив о том, что его перебили, но не помня, на каком именно моменте, начал грызть перо. Немного поёр­зав, он поймал мысль «за хвост» и, удовлетворенно крякнув, продолжил: «Особо следует отметить немо­тивированную склонность к обжорству, а также к пьянству и курению неустановленного наркотического средства растительного происхождения. Полагаю, наиболее целесообразным является использование карапузов на плантациях в качестве неквалифициро­ванной рабочей силы. Нрав имеют весёлый, легко приручаются. Подвижны. Хорошо переносят непого­ду. Могут быть использованы в службе секретной фельдъегерской доставки».– В этот самый момент в дверь постучали с прежней настойчивостью

– Фёдор, зараза! – Бульба от досады бросил перо и прислушался к происходившему в доме… Ка­жется, никто не торопился открывать наглецу-посети­телю дверь. Подтверждением тому стал еще более настойчивый стук.

– Если я встану, то ты ляжешь! Фёдор! – крик­нул Бульба.

Впрочем, угроза эта так и повисла в воздухе, ибо розовощекий и весьма упитанный карапуз Фёдор на­ходился в это самое время достаточно далеко от до­ма Бульбы Сумкина и к тому же уже в горизонтальном положении. С другой стороны, обнаружь Бульба, чем занимается подрастающее поколение под кустом на лесной поляне,– правило «лежачих не бьют» могло и не сработать в отношении Фёдора. За собственное коллекционное издание «Камасутры для хоббитов» Бульба, не задумываясь, мог применить к Фёдору что-нибудь эдакое как раз из этой безусловно мудрой и полезной книжицы. Конечно, можно было бы почитать, как всегда, в туалете, но, как назло, именно сегодня должен был прийти деревенский сантехник – он-то и мог помешать в любой момент, поэтому Фёдор предпочел укрыться подальше от чужих глаз – на лесной поляне. Книжка была толстая, читал Фёдор медленно, поэтому, уходя утром из дому, он основательно подкрепился и теперь, лениво перелистывая страницы, прислушивался к довольному урчанию желудка.

G

Старый милицейский уазик болтало по разбитой проселковой дороге, так что хлипкая мигалка на крыше вот-вот готова была отвалиться. Поднимая за собой облака пыли, машина карабкалась между ухабами, подпрыгивая на кочках. В такие моменты сквозь урчание движка и звон железной мелочовки в багажнике из полуопущенного бокового стекла пробивался отборнейший мат.

Баранку крутил бодрый седовласый старикан, чей внешний вид никак не вязался ни с чудовищной бранью, ни с тем, что он напевал себе под нос:

Дожжждик капал на рыло