Рабин Гут - Алексей Лютый Страница 20

Слуги, видимо, были наслышаны о том, как их товарищ лишился части седалища. Поэтому понимали меня с полуслова и действовали строго согласно моим инструкциям. Впрочем, Жомова они не касались, поскольку все до единой кровати оказались для него подобны прокрустову ложу. Как Ваню ни клади, у него либо голова, либо ноги с постели свешиваются! Он так и проспал до утра на спине, свесив свои ходули до самого пола.

Не знаю точно, сколько было времени, когда в нашу комнату ввалился волосатый питекантроп с мечом на поясе, но явно не позже шести утра. Точнее, этот наглый товарищ попытался вломиться без стука. Но, услышав мой предостерегающий рык (а какого хрена лезет, куда не просят?), остановился на пороге. Впрочем, несмотря на мои уговоры, сообразить, как ведут себя воспитанные люди, питекантроп так и не смог. Вместо этого он прямо от дверей заорал благим матом:

– Рота, па-адъем! – и сделал ударение на твердом знаке!

Этот вопль ему пришлось повторить трижды, прежде чем кто-нибудь отреагировал на него. К несчастью для непрошеного гостя, этим «кем-то» оказался Жомов. А еще большей бедой стало то, что под руку Ивану попался медный ночной горшок, входящий здесь в меблировку комнаты.

Горшок с колокольным звоном приложился точно ко лбу волосатого громкоговорителя, чем выключил его на неопределенный период времени. Но зато включил Рабиновича, принявшего грохот горшка за дежурный сигнал тревоги в участке. Сеня подскочил на своей кровати и испуганно посмотрел по сторонам. Он и оказался единственным свидетелем того, как я подошел к поверженному крикуну, дабы удостовериться в том, что он еще дышит. Обычно я себе таких нежностей с нарушителями общественного порядка не позволяю!

Сеня довольно быстро пришел в себя и сообразил, где находится. Поэтому на вопрос Попова, среагировавшего на шевеление, словно такса на крысу, о том, который сейчас час, спокойно ответил:

– Шесть утра. Ровно! Не слышал, что ли, радио пропикало?

Неизвестно почему, но Андрюша на эту шутку страшно обиделся и попытался спрятать голову под подушку. Сам и оказался виноват в том, что заработал шишку! Поскольку подушки на их постелях были простыми кусками дерева, обмотанными несколькими слоями грубой ткани.

– Твою мать… – завопил Попов, потирая ушибленное место. – Я голову тому кутюрье оторву, кто дизайн этих подушек разрабатывал!

– Кто орал? – поинтересовался Жомов, наконец умудрившись проснуться. И, увидев в открытых дверях давно не мытые босые ноги, добавил еще вопрос на засыпку: – К нам что, гости приходили?

«Гость» в это время пришел в себя и сел, трогая новоприобретенный нарост на лбу. Слава богу, что голова у него оказалась крепче ночного горшка, уменьшившегося от удара до размеров суповой тарелки. А то хорошо бы Жомов выглядел в первый день службы, испортив дворцовый будильник!

Обезьяноподобный абориген снова потрогал стремительно набухающую шишку (а получилась она у Жомова на славу! Прямо произведение искусства). Обведя взглядом троих друзей, удивленно рассматривающих непонятное однорогое существо, ранний визитер плаксиво промямлил:

– А че сразу кидаетесь? Вставать пора. Меня сотенный за вами послал. Мне-то че? Спите. Я вот ему сейчас доложу, что вы вставать не хотите…

– А ну вали отсюда, лох несчастный! – заорал на посыльного Жомов, и того сдуло из дверей, словно сотенную купюру со стойки бара.

– Вот вам, пожалуйста, ваша вожделенная служба! – ехидно прокомментировал случившееся Попов. – Боком выходит.

И все же троим друзьям из постели пришлось выбираться. Мало того, что они на жестком ложе все бока себе отлежали, так еще и Рабинович провел пространную лекцию о необходимости наращивания оборотного капитала.

Жомов попытался было объявить, что не пойдет ни на какую службу, пока ему опохмелиться не дадут. Но Рабинович был неумолим! Он заявил, что объявляет сухой закон. По крайней мере до первого получения доли с добычи.

– Ты че? Офонарел, что ли? – возмущенно взревел Жомов, над чем Попов не преминул поехидничать.

– Ванечка, ты же сам вчера говорил, что у Рабиновича конкретней нашего башка варит! – процитировал вчерашние речи Ивана Андрей. – Ты уже изменил свое мнение по этому поводу?

Видимо, Попов надеялся, что Жомов действительно передумает и заставит Рабиновича аннулировать вчерашний воинский контракт. Но Андрюша ошибся. Бывший омоновец, ныне солдат сэра Бедивера, только помотал нечесаной башкой и принялся приводить себя в божеский вид.

Надо сказать, что выглядели доблестные сотрудники милиции совсем «не по уставу». Я уж не говорю о помятой и перемазанной форме! Достаточно было взглянуть на их небритые физиономии, и сразу становилось ясно, что парни начали забывать о цивилизованном образе жизни.

Среди всей нашей компании я один сумел сохранить приличный вид. И то репей где-то на хвост умудрился прицепить, да так до конца и не выдрал. Раньше об этом Сеня заботился, но теперь он и за своей внешностью уследить оказался не в состоянии. Рабинович сосредоточенно рассматривал себя, гадая, где бы погладить униформу. Масла в огонь добавил Андрюша Попов.

– Значит, нравится вам тут? – зашипев, словно змея под прессом, поинтересовался он. – Посмотрите на себя! Побриться нечем. Спим, как скоты. Сменного белья тоже лишились! Даже зубной щетки нигде не найдешь. Я уж не говорю об унитазе! Мне что? По-большому на горшок идти? Детский сад вспомнить?

Все! Дальше я его стенания слушать не стал. Я тоже живое существо. И организм у меня, как и у этих олухов, требует оправления всех своих естественных потребностей. Поскольку для меня никаких удобств внутри помещения предусмотрено не было, а я не шелудивый кот, чтобы справлять свои нужды где попало, то пришлось отправляться во двор.

Погода на улице стояла чудесная! На небе ни облачка, и солнце преспокойненько карабкалось вверх, добравшись уже до вершины зубастых крепостных стен. Я слышал, что Англию называют страной туманов. Но я уже здесь четвертый день и ничего подобного не видел. Не знаю, то ли врут люди, то ли в шестом веке туманы в Англии еще не придумали!

Как бы то ни было, до появления во дворе Рабиновича я успел сделать утренний обход вверенной мне территории (раз Рабинович на службе, то и я служу!) и поставить все соответствующие случаю метки. Пусть теперь хоть одна местная шавка заикнется, что я не имею права находиться в замке. Быстро мордой ткну туда, куда следует!

Впрочем, на мои права никто и не думал посягать. Собаки обходили меня стороной. Поэтому я спокойно мог созерцать особенности национальной армии бриттов.

Первое утро службы троих друзей началось с пробежки вокруг крепостных стен. Если Рабиновичу иногда еще и приходилось, выгуливая меня, передвигаться таким способом, то Жомов с Поповым к длительному бегу были явно не приспособлены. С первой половиной дистанции Иван справился довольно легко. А вот Андрюшу пришлось тащить на руках уже через несколько метров после старта!

Худо-бедно, но с этим элементом программы «сарацины» справились. Если честно, то я ожидал непременных насмешек со стороны солдат Бедивера в адрес моих друзей по поводу их способности самостоятельно передвигаться. Даже приготовился рявкнуть на особо остроумных, но ничего подобного не случилось. Большая часть воинства усиленно пыхтела от натуги впереди нашей троицы и никак не реагировала на ее присутствие.