Долг платежом красен - Арина Алисон Страница 28

— Графиня Лионелла, не вздумайте калечить его, он не достоин вашего внимания! Он больше не будет оскорблять вашего брата и просит у вас прощения. Подскочив к этому парню, он зашипел ему: — Быстрее извиняйся. Она сейчас не в себе и прибить может.

— П-прошу простить меня, графиня, я вел себя необдуманно, — судорожно сглотнув, выдал нападавший.

Похоже, от беспрерывных пинков по ногам и подсказок с разных сторон парень совсем потерял ориентацию в пространстве. Подозрительно посмотрев на окружающих, я развернулся, чтобы идти к своим, но в этот момент меня подхватил на руки Арни и потащил к креслам у дальнего стола с закусками, приговаривая при этом:

— Обидели мою девочку. Наехали, подлые. Вот мы им!

— Ты че, совсем за младенца меня держишь, что ли? — сердито пробурчал я.

— Нет, что ты! За старуху, — с улыбкой воскликнул Арни, и мы оба покатились со смеху.

Все было необычайно вкусным.

Заметив спешно подтягивающихся ко мне поближе Рода и Сэма, я быстро оглянулся. К нам приближался недавно отшитый приставала с четырьмя друзьями. Странно, хочет, что ли, продолжить выяснение? Решив не выдумывать своих версий, я молча ждал, что он скажет. Краем глаза отметил, что наши уже успели выстроиться позади меня полукругом. Молодцы! Бдительности не теряют.

— Я хотел бы еще раз принести свои извинения, — произнес подросток, но было видно, что хотел сказать он что-то другое.

— Приноси, и лучше, если в материальном виде, — улыбнувшись кончиками губ, сказал я.

На его лице отразилось полное непонимание.

— Судя по твоему виду, ты к нам подошел по другому поводу. Что тебе надо? — Долгие расшаркивания не являлись моим любимым упражнением, тем более когда бутерброды и пирожные подавали очень вкусные. Единственное, чего было искренне жаль, что винца мне не положено — по причине мелкости.

Парниша начал выдавать что-то особо мудреное, да таким высоким стилем, что я потерялся уже на втором предложении.

— Ты мне мозги не пудри. Коротко и понятно, одним предложением, чего надо? — с некоторым раздражением пробурчал я.

— Почему вы, будучи из высокого сословия, выступаете как простые комедианты? — напряженно и с некоторой опаской спросил парень.

— Мы не выступаем перед высокими особами, мы развлекаемся за счет других. Это долго объяснять и сложно понять. Если хочешь, я могу показать на примере, но ты с приятелями должен будешь участвовать в показе, — усмехаясь, предложил я.

Даже не спрашивая друзей, тот согласился. В это время как раз закончился очередной танец, и пары начали расходиться из центра зала. Махнув своим и пришедшей компании, мол, следуйте за мной, я выскочил в центр. Моя команда сразу построилась в три ряда. Парнише с товарищами мы предложили выстроиться рядом и повторять все следом за нами. Сигнал оркестру играть музыку для брейк-данса. И мы понеслись…

Мои парни хорошо знали все движения, поэтому повторяли быстро и четко, но нахальная четверка превзошла все мои ожидания. Все же аристократия, это вам не два пальца… И чувство ритма, и легкость в схватывании движений…

Все вокруг замолчали и уставились на нас, молодежь даже хлопала в ритм. Движения наши становились все быстрее, настроение — все лучше. Минут через десять я дал отмашку остановиться. Народ вокруг нас захлопал, зашумел, обсуждая увиденное.

— Ну как настроение? — подошел я к парню.

— Прекрасное, но как с ответом? — поинтересовался тот.

— А вот теперь представь: полностью пустой зал, никого нет и не звучит музыка. Будешь ли ты танцевать в этом случае? А если будешь, получишь ли ты такое же удовлетворение от танца, как и сейчас при полном зале и заинтересованных зрителях? — Я смотрел на него, улыбаясь. Интересно, дойдет до него, о чем я говорю, или нет?

Он долго молчал, задумчиво нахмурив лоб. Затем улыбнулся и сказал:

— Мне кажется, я понял, о чем вы говорите. Я никогда не смотрел на подобное с этой стороны.

— Даже драка в полном зале и в пустом переулке здорово отличаются настроем. Окружающие люди в любом случае усиливают эмоциональное состояние дерущихся или выступающих. Навязанные отрицательные эмоции в конце концов разрушат человека и окружающий его мир. Хорошее настроение несет людям ощущения счастья, — несколько более поучительно, чем стоило, прозвучал мой голос.

— Позвольте выразить вам мое восхищение, сударыня. Вы мудры не по годам, — вдруг раздался голос сбоку.

Недалеко от нас стоял пожилой мужчина приятной наружности. Я вопросительно поднял брови.

— Позвольте представить вам моего отца — маркиз Мирэй Сочено. Также прошу простить меня за то, что не представился сам: маркиз Кэран Сочено, к вашим услугам, — очень торопливо, даже несколько судорожно, выдал парниша.

Слегка кивнув головой Кэрану, я повернулся к его отцу.

— Уж не хотите ли вы сказать, что возраст является необходимым, единственным и безусловным критерием мудрости? Вы только посмотрите вокруг, редко на каком морщинистом лице мудрость оставила свой отпечаток, — с несколько едкой улыбкой сказал я маркизу.

Кэран от услышанного закатил глазки и что-то придушенно квакнул. Мы с маркизом взглянули на него, посмотрели друг на друга и понимающе улыбнулись.

— По-моему, маркиз, вы немного запугали сына. Не жестковато ли воспитание? И в курсе ли он, что вы его очень любите? — обратился я к Сочено-старшему.

Такую заботу о сыне трудно не заметить. Если мне не изменяет зрительная память, он и во время нашего конфликта с Кэраном находился недалеко и, как мне кажется, был готов вмешаться в нашу разборку в любой момент. Кэран выпучил глазки и закашлялся, даже его отец смущенно кашлянул пару раз. В этот момент к нам подскочил хозяин бала, Мэгам.

— О, «эпидемия» в действии. Лионелла, пожалейте моих гостей. А то не одним, так другим способом вы их добьете, — смеясь, воскликнул он.

— Мэг! Мне кажется или вы на меня наговариваете. Щас как рассержусь! — грозным голосом и с хмурым лицом обратился я к Мэгаму.

— Все, исчезаю, исчезаю и надеюсь на снисхождение, — преувеличенно испуганным голосом воскликнул тот и скрылся в толпе.

— Он ваш родственник? — вежливо поинтересовался Сочено-старший.

— Нет. Мой друг, — все еще немного хмурясь, сообщил я.

— А не могли бы и мы с вами подружиться? — улыбнулся он.

— О! Это стоило графу нескольких седых волос, много выдержки и большой гибкости ума. Не всякому такое под силу, — тут уже заулыбался я, вспомнив наши взаимоотношения в процессе подготовки к балу.

— Мы могли бы попытаться. Для начала позвольте пригласить вас на обед, через два или три дня, по вашему выбору, — серьезно и несколько чопорно произнес Мирэй Сочено.

Судя по лицу его сына, тот был доволен предложением отца.