Шоу Фрая и Лори. Часть 1 - Стивен Фрай Страница 3

Хью. …насильно.

Стивен. Чрезвычайно насильно. Что и создает проблемы.

Хью. Не для меня.

Стивен. Да и не для меня тоже, просто сэру Уильяму Рис-Моггу, который ныне возглавляет у нас «Совет по стандартам вещания», это ни чуточки не понравилось, так?

Хью. Ну, одна-то чуточка ему понравилась.

Стивен. Да, верно. Одна понравилась. А все остальные ничуть.

Хью. И не следует думать, будто сэр Уильям готов отпускать «Совету по стандартам вещания» все грехи точно так же, как правительство отпускает их полиции.

Стивен. Нет. Он за стандарты горой стоит.

Хью. За стандарты.

Стивен. И за благополучие наших детей.

Хью. Ну вот, а поскольку человек он широкий:- хочет — дает, хочет — отбирает, то сэр Уильям сценку эту у нас отобрал.

Стивен. А мы ее отдали.

Хью. А он написал для нас другую, вместо той. И в ней уж никакого необоснованного секса и насилия нету.

Стивен. Зато есть должное уважение к человеческому достоинству и стандартам.

Хью. Эта сценка укрепляет семью и защищает наших детей.

Стивен. Назвал ее сэр Уильям совсем просто: «Сучья мать, подпали мою жопу».

Хью. Ее-то мы вам сейчас и сыграем.

Стивен. «Сучья мать, подпали мою жопу» сэра Уильяма Рис-Могга.

Стивен одет как парикмахер, а значит в смысле сценическом таковым и является. В парикмахерскую входит Хью.

Стивен. С добрым утром, сэр.

Хью. С добрым.

Стивен. Что же, сэр, надеюсь, мы собрались здесь не для того, чтобы, как выражаются конферансье, спрятаться от погоды. Погода ныне не так чтобы слишком жаркая, но и не чрезмерно умеренная…

Хью. Ага.

Стивен. Если вспомнить только-только миновавший уик-энд, могу ли я осведомиться, получил ли сэр в ходе оного всецелое удовлетворение или же события приняли оборот прямо противоположный?

Хью. Все было очень мило, спасибо.

Стивен. Благодарю вас, сэр. Очень мило. Хорошо. В таком случае, ответ сэра позволяет мне презумпцировать, что в этот период сэр пребывал вне пределов Линкольншира, где, сколько я знаю, дождь хлестал как последний сукин сын.

Хью. Нет, к Линкольнширу я и близко не подъезжал.

Стивен. Прекрасная новость, сэр, она согревает мне душу.

Хью. Мы с женой провели уик-энд в Гулле.

Стивен. Сэр женат?

Хью. Да.

Стивен. У меня этого буквальнейшим образом и в мыслях не было.

Хью. Ну, не важно…

Стивен. Сможет ли сэр в некотором не уточняемом в настоящий момент будущем простить меня за то, что я не поздравил его и без всякой промедлительности со всеми выпавшими на его долю восторгами?

Хью. Разумеется. Я вовсе не ждал, что вы…

Стивен. Не сочтет ли сэр чрезмерной вольностью с моей стороны, если я, выступая от лица всего нашего персонала, пошлю миссис Сэр букет цветовидных объектов?

Хью. Ну, это уж ни к чему…

Стивен. Сэр, с тех пор, как я начал работать парикмахером, а это случилось не более тридцати девяти лет назад, слова «это уж ни к чему» ни больше, ни меньше как подстрекали меня к тому, чтобы действовать с еще пущей стремительностью.

Хью. Что же, спасибо, вы чрезвычайно добры…

Стивен. Ну хорошо, сэр. К делу. Будучи одним из проницательнейших сэров, с какими мне выпала честь свести знакомство, вы несомненно жаждете всемерно использовать социальные и финансовые выгоды, кои сулят джентльмену красивая прическа и стрижка.

Хью. Да, вот именно, стрижка волос.

Стивен. Разумеется. Подстриженный волос есть волос добавленной стоимости, если сэр не сочтет необходимым перерезать мне горло за столь старомодное замечание. Итак, волос, о котором у нас идет речь, это…?

Хью. Что?

Стивен. Волос, составляющий ныне предмет нашего рассмотрения, принадлежит…?

Хью. О чем это вы?

Стивен. О чем это я?

Хью. Да, о чем?

Стивен. Ха-ха. Я начинаю волей-неволей клониться к подозрению, что сэр отводит мне роль мышки в пользующейся вечной популярностью истории про кошку.

Хью. Нет, о чем вы толкуете-то? Речь идет всего-навсего о моих волосах. Я хочу, чтобы вы постригли мои волосы.

Стивен. А. То есть всей нашей транзакции должно основываться на собственных волосах сэра?

Хью. Ну, разумеется. Не для того же я к вам пришел, чтобы подстричь кого-то еще?

Стивен. Сэр. Хоть жгите мне пятки огнем, я вовсе не пытаюсь сообщить стрижке обличие более пленительное, нежели то, каким она уже обладает. Однако, я должен сказать вам следующее: в моем положении никакая осторожность излишней не бывает.

Хью. Вот как?

Стивен. Именно так, сэр. Один и только один раз я остриг волосы джентльмена против его воли. Поверьте, это было и трудно, и невозможно сразу.

Хью. Ну хорошо, слушайте: я хочу, чтобы вы произвели стрижку моих волос.

Стивен. Ваших волос.

Хью. Да.

Стивен. Волос сэра.

Хью. Да.

Стивен. Великолепно. Перейдем теперь к следующему и наиболее важному этапу. Какой именно?

Хью. Что значит «какой именно»?

Стивен. Какой именно из многочисленных волос сэра желал бы он вверить моим профессиональным заботам на предмет подстрижения оного?

Хью. Все.

Стивен. Все волосы сэра?

Хью. Да.

Стивен. Сэр совершенно в этом уверен?

Хью. Конечно, уверен. Что, собственно, вас смущает?

Стивен. Я отнюдь не подвергаю сомнению радикальность принятого сэром решения, но стремлюсь лишь выразить всю глубину моей уничиженности перед лицом задачи столь величественной.

Хью. Ну так вот — все.

Стивен. Все. Решено.

Хью. Это что, очень сложно?

Стивен. Ничуть. Я лишь надеюсь, что сэр сумеет сыскать в его во всех иных отношениях лихорадочном распорядке дня малый промежуток времени, который позволит ему проникнуться мыслью о том, что для меня задача пострижения всех волос сэра есть покрытая вечными льдами вершина парикмахерской карьеры.