Дедушка танцует на балконе... - Валерий Хаит Страница 3

– Да не волнуйтесь, мы работаем без брака!

– Как это?

– А оно ж отрастает!..

* * *

В феврале 96-го Зиновий Ефимович Гердт снимался в Одессе у какого-то греческого режиссера и жил с женой в гостинице «Красная». Завтрак из любви и уважения к артисту приносила в номер сама метрдотель ресторана – видная, яркая одесская женщина. Она стучала в дверь и, когда жена Гердта ей открывала, торжественно входила в номер и спрашивала:

– Ну что, мой уже встал?

* * *

– Молодой человек, вы не могли бы проводить меня до дому?

– Только взглядом!..

* * *

Объявление в местной газете: «Поклонница и знаток творчества Сафо жаждет встречи с другом по интересам...»

* * *

– Откуда такой говор? Вы что, москвич?

– Да нет, я одессит. Просто у меня друзья в Москве, и я с ними часто переписываюсь...

* * *

Портной примеряет на даму пальто, которое он ей сшил. Смотрит издали. Заявляет:

– Ну, не знаю, как пальто, но пояс у нас получился шикарный!..

* * *

Художник Леонид Левицкий поделился воспоминанием.

– В Одессе в начале семидесятых было землетрясение. Все жильцы нашего дома выскочили во двор, боясь очередного толчка. Проходит полчаса. Жена одного жильца, работающего в исполкоме, кричит ему на лестницу: «Петя, ты не можешь позвонить на работу – узнать, будет ли еще землетрясение?..»

* * *

– Я заказал себе две пары свежих брюк...

* * *

Мой приятель однажды в сентябре позвонил в еврейский центр – ему какой-то документ был нужен. Телефон долго молчал, потом мужской голос ответил:

– Никого нет.

– А где все?

– Они там свой жидовский Новый год отмечают.

– Что?! Как вы... Кто вы такой?!

– Я сторож...

* * *

На Привозе старушка продает живых кур. Покупательница рассматривает одну. Старушка:

– Возьмите ее. Вы не пожалеете. Хорошая курочка!.. Посмотрите, какая она тихая!..

* * *

Диалог:

– Нет, это все-таки поразительно! Оказывается, у многих наших вождей были жены еврейки. У Молотова, у Ворошилова...

– О чем ты говоришь! Даже у Кагановича была жена еврейка!..

* * *

Объявление: «Компания ищет обаятельных юношей и девушек в возрасте от 20 до 40 лет».

* * *

Приятель с женой едут в поезде. Рядом в купе незнакомые люди. Жена приятеля забыла дома комнатные туфли и каждый раз, выходя в коридор, всовывает ноги в сапоги мужа. Когда она делает это в очередной раз, он свешивает голову с верхней полки и произносит:

– Говорил я тебе, возьми сапоги! Ну как мы теперь с тобой по Москве в одних сапогах ходить будем?!

Соседи притихли.

* * *

Табличка: «Самоохраняемая платная стоянка».

* * *

Из монолога старого одесского конферансье:

– Ну, что вы не смеетесь?.. А, старая шутка?! Что ж, значит, вы интеллигентные люди. Вы понимаете, что над старостью нельзя смеяться, старость надо уважать!..

* * *

Рассказала жена.

Одесса. Ланжероновская улица. Вход в Литературный музей. Мраморные ступени. Неподалеку женщина в длинной красивой шубе с собакой. Собака явно породистая. Женщина тоже. Жена подходит к музею, хочет подняться по ступеням, но перед дверью оказывается собака. Она поднимает истошный лай. Хозяйка не реагирует. Жена говорит:

– Простите, вы что, не можете ее позвать? Ну почему ваша собака должна гулять именно здесь?

Та тут же:

– Моя собака?! Да это вы непонятно почему здесь гуляете!..

* * *

Галя Безикович о ком-то:

– Она типичная вертихвостка... Причем число оборотов хвоста с годами не уменьшается...

* * *

Разговаривают две женщины.

– Можно верить людям, как ты думаешь?

– Думаю, можно.

– А мужчинам?

– Ну если доказать, что мужчины – это люди...

* * *

...с непосредственностью, достойной лучшего применения...

* * *

В больнице:

– Больной, учтите! В ванну ложитесь только со мной!..

(В смысле «в моем присутствии»).

* * *

Приятель рассказал.

Первые годы перестройки. Поехали они с другом в Голландию. Обещали женам привезти сыру. Забегались, не купили. Друг говорит:

– Скажем, что не было...

* * *

Я остановил машину. Едем. На перекрестке чуть не сбиваем пешехода. Тот кричит на водителя. Едем дальше. Водитель:

– Тоже мне! Орет!.. Как будто он один испугался!..

* * *

– Зачем ты это сделал?

– Чтобы сохранить лицо... Причем не только в переносном, но и в прямом смысле этого слова.

* * *

Он терпеть не мог громкой музыки. В ресторане всегда платил за то, чтобы играли потише. Однажды его пригласили в цирк на премьеру. Оркестр должен был играть «Парад-алле». Он дал дирижеру двести рублей – большие по тем временам деньги. За меньшую сумму дирижер играть тише отказывался. «Парад-алле» прозвучал как колыбельная. Был дикий скандал...

* * *

Он и она.

Он. Ну, давай выпьем!

Она. За что?

Он. За нашу любовь к тебе!

Она. Как это?

Он. А так. Я тебя люблю, а ты себя просто обожаешь...

* * *

Знакомая рассказала.

Это было еще в те годы, когда она имела всего лишь одну пару сапог. И вот они как-то неудачно треснули. Сверху. Сапожник посмотрел и говорит:

– М-да, придется ставить заплату...

– Вы что?! Как же я по улице ходить буду? Все же будет видно!

– Девочка! Что за проблемы! Так будете быстрей перебирать ножками...

* * *

В семидесятых. На пивной будке – табличка: «Пива нет». Внизу мелом приписано: «Куба – да!»

* * *

Своими глазами видел в песенном сборнике в песне, посвященной подводникам, такие строки:

Измерять глубиной погружения

Глубину нашей чистой любви...