Частный человек. Избранные места из переписки с врагами - Павел Чувиляев Страница 3

Через пару ступеней естественного отбора в Команде осталось трое. Заметки участниц Команды публикуются в 15 ведущих бумажных СМИ. За прошедшие два года:

— Две участницы в возрасте 19–20 лет стали членами Союза журналистов России. Одна не захотела вступать.

— Каждая участница опубликовала не менее 100 заметок в ведущих СМИ под своей фамилией.

— Одна из участниц, будучи на I курсе, принята в штат МК, где опубликовала около 300 заметок. Другая прелестница работает на ТВ. Надо сказать, работу моим мушкетёркам предлагают постоянно, но она не всегда их устраивает. Известное дело: когда выбор широк, девушки тут же начинают задирать носы и привередничать.

Достижения Команды впечатляют. Главное: из сопливых девчонок за 1,5 года выросли суровые профессионалы. С такими острыми зубками, что я их и сам порой боюсь. Как это сделано? Ужели старый толстый крокодил знает волшебное «петушиное слово»? Никак нет. Даже не учил писать заметки, что порой вызывало справедливое возмущение.

Единственное, что необходимо было дать Команде — умение работать с реальностью.

У американского писателя-фантаста и основателя религиозной секты сайентологов [5] Лафайета Рона Хаббарда есть описание сверхсветового двигателя системы «будет-было». Принцип действия: поближе к цели путешествия выбирается видимая в телескоп и обязательно пустая точка пространства. В ней непонятно как (на то и фантастика) генерируется значительная масса; планета, связанная с космическим кораблём.

Реальность не терпит столь наглого надругательства над законами сохранения и выбрасывает инородную массу со сверхсветовой скоростью [6]. Но поскольку корабль с ней связан, а его существование не противоречит физическим законам, то он не исчезает, а перемещается в выбранную точку с чуть меньшей, но тоже сверхсветовой скоростью. Так, словно кузнечик, по Вселенной и прыгает.

Не знаю, как насчёт космических кораблей, бороздящих просторы «Большого театра», но в социально-исторической реальности мы недавно воочию наблюдали действие принципа «будет-было». К сожалению, в России. Не покладая рук, 70 лет трудились большевики-интернационалисты, выращивая тут «новую историческую общность — советский народ» (новиоп [7]). На весь мир кричали, что сей гомункулус — «будет». Убили миллионы людей, в том числе, лучших. Богатейшую страну разорили до состояния отсутствия еды. В итоге создали значительную массу… непонятно кого.

А в 1985–1991 годах вся эта масса вдруг ка-а-ак чесанет по национальным квартирам! Со сверхсветовой по историческим меркам скоростью: за 5 лет реальность восстановила всё, «как было». Даже с перехлестом-переборхесом: не по состоянию Российской Империи, а по границам XVII века. Конечно, не обошлось без помощи многочисленных «друзей» с Запада и Востока. Но если бы для громкого и с неприличным звуком распада СССР не было внутренних причин, никакие «друзья» ничего не смогли бы сделать. А так, почти четверть века прошло, а мы все головами вертим: «Шо это было? Иде я нахожуся»?

Это я к тому, что реальность умеет мстить. У неё всегда наготове кованый сапог, коим она с размаху пинает в зад любого наивного, решившего с ней побороться. И бьёт так, что он, бедняга, летит не ведомо куда, намного опережая звук собственного визга [8]…

Обыватель, вроде меня, может ничего этого не знать и не замечать. Ему даже выгодно всю жизнь прожить в позе китайской обезьяны: закрыв глаза и уши и заткнув рот ногой (на всё одновременно рук не хватит). Но журналист находится в отчаянном положении: ему надо реальность описывать и объяснять. Так было не всегда; это следствие Интернета. До 2000 года все солидные мировые деловые издания не стеснялись тратить дефицитнейшее место на полосах для публикации вчерашних биржевых котировок. Притом, что первая фраза любого учебника по биржевому делу гласит: «Не стройте прогноз на будущее на основании прошлого». Потом вдруг публиковать перестали. Наши покочевряжились немножко, но даже «Коммерсантъ» перестал их печатать в 2007-м.

Почему? А кому нужны вчерашние новости, когда в Интернете полно сегодняшних?!

Единственный способ для журналиста выжить в нашем лучшем из миров при наличии Интернета — сообщать завтрашние новости.

Как говаривал русский классик М.Е. Салтыков-Щедрин, «приезжать на пожар за полчаса до оного». В XIX веке над этим указанием гомерически смеялись, но сейчас его надо воспринимать буквально, как руководство к действию. В исполнении завета классика нет ничего фантастического или сложного. Завтрашние новости называются прогнозом. Нужно понять, где загорится; тогда даже раньше успеете.

Журналист описывает и объясняет реальность. Писатель её формирует. Сначала социальную, а потом и физическую. Кулак, дубинка или пуля, коими вас непременно угостят последователи враждебного учения, вполне материальны. Проверять не советую. Прошу лишь помнить, что любое учение сначала было написано. А следовательно, оно было спрогнозировано, хотя расчеты авторов далеко не всегда совпадают с реальными результатами применения информационного оружия. Что поделать — слишком уж оно мощное; иногда из под контроля выходит.

Для успешного прогнозирования нужно знать и понимать реальность. Но это невозможно, поскольку её описание в головах у людей сформировано образованием, культурой и СМИ. Образование монополизировано государством, а СМИ и культура поглощены им больше, чем наполовину. Это даёт плюс унификации. Но минус в том, что реальностью считается лишь то, что выгодно данному государству в данный момент.

В условиях информационного Интернет-общества эффект создания единственно верного учения достигается путём наложения перекрестных ядер конкурирующих мифов. Пример трёх мифов, враждующих между собой:

— человека создал Бог по образу и подобию Своему;

— человек произошел от обезьяны;

— запасной миф, популярный пока лишь в литературе и кино: человека создали Сеятели; могучие инопланетяне. Этот миф плохо продвигается в массы, потому что уничтожается простым вопросом: а зачем Сеятелям конкуренты, даже потенциальные? Единственный разумный ответ: они сеют не по своей воле, а по программе, по заданию. Но тогда по заданию — кого? Второй вопрос окончательно рушит довольно красивую конструкцию.