Мы с королевой - Сью Таунсенд Страница 38

А старший инспектор Холиленд, сознавая, что за ним — новенький, только принятый парламентом закон, а за углом, на Дельфиниум-авеню, стоит автобус, набитый полицейскими, тем временем безмятежно продолжал:

— В соответствии с законом о членах бывшего королевского семейства, часть девятая, параграф пятый, их фотографирование, интервьюирование и съемка на кино — или видеопленку с целью воспроизведения в печатных или электронных средствах массовой информации запрещается.

— Этот козел балабонит так, будто ему горячую сосиску в задницу сунули, — злобно проворчала Рэнди.

Том еще шире заулыбался Холиленду.

— О'кей, сегодня никаких интервью; а что, если мы только дом ее снаружи поснимаем?

— За это меня наверняка уволят с работы, — сказал Холиленд. — А теперь, будьте любезны, освободите территорию, вы мешаете проходу.

Тут к кордону подошел Уилф Тоби. Он возвращался домой после безуспешной попытки сбыть краденый автомобильный аккумулятор, который он вез в бывшей детской коляске. Согнувшийся над нею в три погибели Уилф походил на няньку из страшной сказки про нечистую силу. Он плохо спал ночью, ему снилась королева. Видения были беспокойные, эротические. Несколько раз он просыпался, стыдясь самого себя. Он предпочел бы видеть во сне Диану, но в царстве грез постель с ним делила почему-то лишь королева.

Уилф опасался, что старший инспектор Холиленд арестует его за эти ночные похождения, а кроме того, жаждал поскорее пройти кордон, добраться до дому и упрятать аккумулятор в сарай.

Мэри-Джейн приблизилась к Уилфу.

— Позвольте спросить, как вас зовут, сэр? — с труднообъяснимым жаром спросила она.

— Уилф Тоби.

— Ну и каково это, Уилф, когда по соседству живут лица королевской крови?

— Да знаете, это, того, ну, они же…

— Совсем как мы с вами? — подсказала Мэри-Джейн.

— Ну не то чтобы уж совсем, — промямлил Уилф.

— Но самые обычные люди, да? — гнула свое Мэри-Джейн.

А Уилф, раскрыв рот, уставился в глазок камеры. С ним происходили сразу два потрясающих события: он беседует с американской красоткой, которая ловит каждое его слово, и при этом его еще и снимают. Он горько жалел, что не побрился и не надел выходные брюки. Мэри-Джейн чуточку посуровела, давая понять своим телезрителям, что собирается перейти к серьезным политическим вопросам.

— Уилф, вы социалист?

Социалист? Уилф забеспокоился. С этим словом теперь вроде бы связывалось такое, чего Уилф в глаза не видел и не понимал. Наподобие вегетарианства, государственной измены и прав женщин.

— Нет-нет, я не социалист, — заверил Уилф. — Я голосую, как все, за лейбористов.

— Значит, вы не революционер? — уточнила Мэри-Джейн.

А теперь про что она толкует, озадачился Уилф. Его прошиб пот. Революционеры же взрывают самолеты, верно?

— Не, я не революционер, — сказал Уилф. — Я и в аэропорту-то сроду не бывал, не то что в самолете.

Том Дикс закрыл лицо руками и застонал.

— Но ведь вы же республиканец, Уилф, правда? — торжествующе заявила Мэри-Джейн.

— Публиканец? — опешил Уилф. — Да где мне публику-то собирать? Я ж безработный.

Бруно захихикал и остановил запись.

— У него мозгов, как у недоношенного моллюска. Хочешь продолжать?

Том Дикс кивнул.

Мэри-Джейн снова выдавила из себя улыбку.

— Уилф, а как королева воспринимает новый образ жизни?

Уилф откашлялся. В голове зароились привычные, шаблонные фразы.

— Ну, не сказать, чтобы она была на седьмом небе, но ведь и не на первом же, понимаете? Так как-то, между небом и землей.

— Стоп! — заорал Том Дикс и, совершенно выйдя из себя, прошипел, обращаясь к Мэри-Джейн: — Нельзя ли все-таки спуститься на землю? Черт вас всех подери!

— А что я могу поделать, если он малость туповат? Прямо как «О мышах и людях» [39], помнишь? Считай, что я с Ленни разговариваю. На Льва Толстого он, пожалуй, не тянет.

Уилф тихо стоял в сторонке. Уйти ему или остаться? С великим облегчением он увидел, что к кордону спешит Вайолет. Охотно уступив ей место перед камерой, он повез аккумулятор домой. Раз Вайолет пришла, можно ни о чем не беспокоиться. Американцы останутся довольны.

По знаку инспектора Холиленда набитый полицейскими автобус медленно выехал из-за угла и подкатил к кордону. Полицейские поспешно дожевывали только что выданные картофельные чипсы и допивали кока-колу. Они нетерпеливо поглядывали в окна, рассчитывая сразу приступить к работе. Но глазам их предстали Мэри-Джейн, пытающаяся взять интервью у Вайолет Тоби, инспектор Холиленд, стремящийся во что бы то ни стало растащить женщин в разные стороны, и отчаявшиеся телевизионщики, из последних сил старающиеся снять интервью. Офицер, руководивший операцией, приказал подчиненным надеть шлемы и, «соблюдая порядок, покинуть автобус». Что и было сделано. В одну минуту американцы и Вайолет Тоби оказались в сплошном синем кольце из вежливых английских полицейских. Инспектор Холиленд вывел Вайолет за пределы кольца и велел отправляться домой. После чего американцев отвели к машине и предупредили, что если они опять нарушат «правила поведения в зоне, куда вход и въезд запрещены», их арестуют.

— Слушайте, да меня в Москве и то лучше принимали, — возмутился Том Дикс. — Мы с Ельциным целую флягу джина «Джим Бим» выдули.

— Очень рад за вас, сэр. А теперь будьте любезны сесть в автомобиль и покинуть территорию района Цветов…

Когда «рейндж-ровер» с американцами, набирая скорость, отъехал от кордона, Рэнди крикнула:

— Вашу мать !

Вся орава полицейских дружно заскребла в затылках:

— Мать ? Может, это у них оскорбленье такое?

Королева выглянула из окна на втором этаже. Прекрасно: горластые американцы, слава Богу, уехали. Пожалуй, теперь можно пойти по магазинам.

Миновав кордон, Триш Макферсон въехала на своем ослепительном «ситроенчике» в переулок Ад. Ей надо было навестить трех подопечных. Причем в темпе: после обеда предстояло обсуждение одного дела — супруги Тредголд потребовали, чтобы им вернули Лайзу-Мэри и Вернона. Они прослышали, что за время пребывания у добродушной четы Дункан дети несколько раз ломали себе кости.

Встречи с Тредголдами внушали Триш ужас. На них никогда не обходилось без слез и бурных заверений Беверли и Тони в своей невиновности. Триш и рада бы поверить, что они не причиняли детям вреда, но ведь они же сами в обратном не сознались бы, правда? А Тони уже привлекался к ответственности за применение силы, верно? Вот, в досье черным по белому написано: «Нанесение тяжких телесных повреждений шестнадцатилетнему грабителю, который влез к ним в дом; оскорбление действием вышибалы в ночном клубе; употребление бранных выражений по отношению к полицейскому».