Jackpot подкрался незаметно - Аркадий Арканов Страница 42

А посмотрите на правительство! Да, внешне многие из них похожи на нас. Но приглядитесь, и вы обнаружите все ту же длинноносость! Даже в парламент, где большинство является истинными приверженцами болота, проникли цапельные!

И хватит спорить о Конституции! Мы живем в болоте, и Конституция должна закрепить это наше право.

Если бы я был лягушкой, я предложил бы свой лягушачий проект Основного Закона, отражающего интересы зеленого большинства.

НАШ ЗАКОН

1. Цапли! Убирайтесь вон с нашего болота!

2. Головастики — наши дети!

3. Жабы — наши братья!

4. Каждая лягушка — царевна!

5. Каждый житель болота имеет право на «ква» и на материальное обеспечение в старости!

6. Комары и мухи объявляются всенародным достоянием, а личинки, яички и опарыши — стратегическим сырьем!

7. Французы и другие народы, употребляющие нас в пищу, считаются хуже цапель!

8. Надувание нас детьми через задний проход посредством соломинки считается оскорблением чести и достоинства и карается по закону!

9. Проведение на лягушках медицинских, биологических и электрических опытов является геноцидом. Для этого есть собаки, мыши и те же цапли!

10. Наша цивилизация — древнейшая. Наш путь — особый!

11. Мы не рыбы!

12. Но мы и не мясо!

13. Жизнь в болоте — священное право каждого из нас!

14. Продолжение рода является нашей священной обязанностью и осуществляется в массовом порядке во время каждой очередной сессии парламента. Спикер обслуживается вне очереди!

15. Лягушарии всех стран, соединяйтесь!

Гайнан Арский

Алеко Никитич знает, кто скрывается под псевдонимом Гайнан Арский. Это беспощадный сатирик Аркан Гайский… Не Бог весть какая игра ума, конечно, но ловко устроился — по четным дням он гневно клеймит в газете «Накося — Выкуси!» демократов, сочувствующих коммунистам. Под псевдонимом. А по нечетным дням, когда газета выходит с синим названием и принадлежит демократам, он гневно клеймит коммунистов. Но под своим именем… А где убеждения, где принципы?.. Дурное время… Разве Алеко Никитич изменял когда-нибудь своим убеждениям? Да, он вынужден был откреститься от Симы-Симочки-Симули. Вынужден). Ибо всегда считал космополитизм явлением разрушительным и позорным. Считайте, что он сдал, предал свою лань трепетную… Но принципы сохранил в неприкосновенности! Да и не предательство это было. Предают ведь не просто так, а ради получения личной выгоды. А какую личную выгоду получил он, потеряв Симу-Симочку? Одни страдания, бессонные ночи, ледяные волны сладких воспоминаний и депрессию, которую преодолел только благодаря Глории… Она все понимает. И тоже не изменяет своим принципам… Продолжает работать в школе. Практически бесплатно. Любит подрастающее поколение, хотя нет уже ни октябрят, ни пионеров, ни комсомольцев… «Кто такой Ленин?» — спросила Глория в третьем классе «Б». «Ленин — это то, что лежит в мавзолее», — ответил мальчик. Позор!.. Кто такой Пушкин? Пушкин — негр. Позор!.. Кто такой Чайковский? Чайковский — гомосексуалист (это в третьем-то классе!)… Стыд! Позор! Куда смотрят родители? Да за это в свое время немедленно бы исключили из пионеров!.. Скверные времена… Даже исключить неоткуда… С-с-с… Что-то давит на голову, и спать хочется… Спать… Но садится рядом с ним Глория и раскрывает школьную тетрадь… «Мы сейчас приступили к Пушкину, и я попросила детишек сочинить собственные стихи с использованием пушкинских цитат. Это моя новая методика. Развивает память и самостоятельность мышления… Послушай, милый, что написала Танечка Ясенева. Ее родители — бизнесмены». И Глория начинает читать с учительским выражением, и каждое слово опускается тяжелым молотом на голову Алеко Никитича…,

Я помню чудное мгновенье —

Передо мной явился он,

Как мимолетное виденье,

В руке сжимая телефон.

Такая маленькая штука…

Но, Боже мой, какая сука!

Болтает папа день и ночь,

Забыв про маму и про дочь…

И я вздыхаю про себя:

Когда же черт возьмет тебя?

Алеко Никитич морщится. Девочка, конечно, способная, но как можно родного отца, даже если он бизнесмен, называть «сукой»? Вот она, безнравственность нынешнего поколения… Но Глория убеждена, что девочка просто пропустила букву «к» в слове «скука»… Глория — добрая женщина. Она всегда дает детям шанс оставаться глубоко нравственными… Так думает Алеко Никитич. Но недолго. Мысли его путаются, голова опускается на грудь, нижняя челюсть отвисает, и он начинает похрапывать. Глория откладывает тетрадь в сторону и приглушает телевизор. Не выключает, а лишь приглушает… Заканчивается шоу Руслана Людмилова, и по экрану ползут титры:… «АНХЕЛИТА — ДИТЯ ПАНЕЛИ»… 282-я серия… Глория застывает… Через мгновенье ее уже нет… Она отлетает в цветной мир безумных страстей, страстных безумий, коварной преданности и чистосердечного вероломства… Камера панорамирует в пурпурном пространстве раскинувшейся безбрежной равнины. Проясняются, прорезываясь в предрассветном режиме первые признаки равнодушно развалившейся бразильской природы. Под развесистой чинаритой, раскинув, как троллейбусные штанги, безгранично длинные ноги, дремлет Анхелита. Камера панорамирует по ее крутому бедру через голень к лодыжке и выхватывает жилистую мужскую ладонь, осторожно ползущую от лодыжки через голень к бедру Анхелиты. Рука аккуратно отодвигает край легкой шелковой юбки, все более обнажая персикового цвета тело девушки. Камера панорамирует по чуть впалому животу через возбужденно дышащую грудь и слегка пульсирующую подключичную ямку, остановившись на губах, что-то бессвязно шепчущих, пересохших, но увлажняющихся едва заметным движением кончика девичьего языка. Камера следит за второй мужской рукой, нервно расстегивающей зиппер на истертых джинсах. Крупно возникает лицо мужчины с пышными плотоядными усами. Левую щеку пересекает угрожающий шрам, захватывающий левую, жадно подергивающуюся ноздрю. Черные глаза горят лукавым и злобным сексуальным блеском. Еще мгновенье — и толстые мужские губы впиваются в тонкие губы Анхелиты. Камера панорамирует по спине мужчины, и фиксируется на ритмично двигающихся вверх-вниз ягодицах, едва прикрытых полуспущенными джинсами.

Теперь видно, что это Мигель Варгас Крузейро, пытающийся коварно и насильно овладеть Анхештой. Девушка постанывает от распространившейся по всему телу истомы. Глаза ее закрыты. Она еще дремлет и не осознает нависшей над ней унизительной опасности. В затуманенном сознании возникает расплывчатое лицо ее возлюбленного Хосе Рамона Кошмарио. Его голубые глаза полны непорочной чистоты, а сквозь повязанную на голове зеленую бандану просачиваются на слегка удивленно приподнятый лоб нежно-русые волосы. Его красиво очерченные губы шепчут: «Я люблю тебя, Анхелита…» Лицо Хосе Рамона Кошмарио растворяется и исчезает, а на его месте во весь экран возникает лицо Мигеля Варгаса Крузейро. Крупные капли пота стекают по ложбине зловещего шрама. Мигель Варгас Крузейро тяжело сопит. Анхелита продолжает стонать, ничего не подозревая… С губ ее срываются слова, полные нежности…