Черный скоморох - Сергей Шведов Страница 50

– Пошью себе костюм.

Магистр осторожно потрогал шкуру пальцами. Ничего особенного он в ней не обнаружил, скорее даже мягкая, чем жесткая.

– А как ты собираешься раскроить эту материю, если ее даже меч не берет?

– Как стекло – алмазом,– князь показал магистру свои черные камни.

В изобретательности Андрею отказать было нельзя. А кто обрадовался затее Тимерийского больше всех, так это прекрасная Лулу, которая взялась помогать монстру с большим энтузиазмом. Сагкховы камни не только резали чудесную кожу, но и вполне надежно сшивали ее, не оставляя следов.

Достойнейший Пигал выразил карлику Улюму свое соболезнование по поводу гибели его товарища, поскольку никто, похоже, кроме него, этого делать не собирался.

– Лахи,– коротко отозвался Улюм, и свирепое лицо его на миг смягчилось.

– И часто эти создания разбойничают на ваших дорогах? – полюбопытствовал магистр.

Улюм в ответ только плечами пожал, зато ведьма Нани рассказала Пигалу несколько старых гельфийских басен по поводу этих милых созданий. Где-то в замке Араке сохранилась гравюра, где предок Лулу сражается с Лахи.

– Предок, разумеется, победил,– вспомнил Пигал арлиндского короля и поверженного им дракона Сюзи, который до сих пор живехонек, да икнется в эту минуту всем его шести головам.

– Король Вэл IX пал в той битве, что навлекло многие беды на оба его королевства,– заявила старуха.– Начались усобицы, что привело к падению как науки, так и культуры. И вот гельфы дошли до такой жизни, что приглашают чужаков решать судьбу своих королевств.

Старуха оказалась патриоткой. Правда, не совсем понятно, почему при таких святых убеждениях она пошла служить Кибелиусу?

Приходилось признать, что князь Тимерийский действительно роскошно выглядит в лахийской шкуре. Прекрасная Лулу хлопала в ладоши, ей вторили фрейлины, капитан Рэм восхищенно цокал языком, а его гвардейцы завистливо дышали. Плевалась только старая Нани, считавшая, что шкура Лахи никому и никогда не принесет счастья. Что, возможно, и было бы правдой, если бы речь шла о человеке приличном, скажем, о Пигале Сиринском, но с Чернопалого все пророчества как с гуся вода.

Путешествие пешком доставляло магистру куда меньше удовольствия, чем в седле почившего лошака, изумительного животного, о потере которого Пигал искренне скорбел. При пешем способе передвижения мыслящий человек все-таки вынужден переключать часть своего внимания на дорогу и собственные ноги, что, бесспорно, обедняет восприятие окружающей действительности. Пигал так увлекся разрешением свалившихся на его голову проблем, что прозевал момент прибытия в замок Араке. Во всяком случае, когда он наконец вынырнул из безбрежного моря собственных раздумий на грешную поверхность, то взору его вместо величественных равнин предстали покрытые многовековой плесенью каменные стены. Стало темновато, сыровато и душновато – в общем, неуютно.

– А где плита гельфов?

– Осталась позади,– капитан Рэм удивленно покосился на задремавшего, видимо, на ходу магистра.

– Так мы уже на Игирии? – удивился Пигал.

– Мы в подземелье замка Араке, именно здесь находится станция гельфийской дороги.

Капитан Рэм выглядел озабоченным и куда менее воинственным, чем в начале пути. Впереди их ждал очень теплый прием, и кому, как не капитану, было знать, какие непростые противники эти рески Великого Кибелиуса. Впереди, в десятке шагов от Пигала, маячила прикрытая лахийской шкурой широкая спина князя Тимерийского и слышался серебряный голосок прекраснейшей из прекрасных, которая никак не могла взять в толк, что обстановка требует тишины, поскольку экспедиция находилась уже почти у цели.

– Мы атакуем внезапно,– сказал Тимерийский, поднимая руку.– Удача сопутствует смелым. Вперед!

Что и говорить, Андрей смотрелся истинным полководцем, и белокурая Лулу от восторга в который раз захлопала в ладоши. Пигал ее восторгов не разделял, поскольку уже однажды имел возможность присутствовать при подобном кровавом мероприятии на Альбакерке и никаких приятных воспоминаний по этому поводу не сохранил. Магистру никак не улыбалось стать случайной жертвой чужого непомерно раздутого самолюбия. В конце концов, на Пигале Сиринском не было лахийской шкуры, и, следовательно, ему нечего было делать в первых рядах атакующих.

Магистр популярно объяснил и королеве Лулу. и сопровождающим ее испуганным фрейлинам, что кровавая сеча – это удел Героев, а обязанности магистра Белой магии заключаются в том, чтобы давать им советы, наблюдая безобразие со стороны.

– Гарнизоном замка командует ужасный негодяй по имени Помпас,– прошептала Лулу, округлив глаза.– Он с планеты Реска, верный слуга Кибелиуса.

Достойнейший Пигал в ответ на эти слова только вздохнул. Как он и предполагал, кровопролитие не заставило себя ждать. Чернопалый атаковал в лучших своих традициях, не озаботившись ни планом, ни безопасностью сопровождающих его лиц. Несчастные Кибелиусовы слуги не успели даже головы поднять от тарелок, когда этот монстр обрушил на них всю мощь своей длани. Ресков было никак не менее сотни, во всяком случае, Пигал насчитал именно столько, а потом бросил это никчемное занятие, поскольку на поле боя все перемещалось и сбилось в кучу вокруг нахального князя и поддерживающего его со спины капитана Рэма. Визг стоял такой, что волосы на голове шевелились. Визжали рески, видимо, это был их боевой клич. И вообще эти волосатые, похожие на либийских мухоров существа могли бы произвести впечатление на слабую душу, но достойнейший Пигал много повидал всякой всячины на своем веку, а потому почти не испугался. Да и позиция у него была более удобнее, чем в замке Риго на Альбакерке. Мешали наблюдению лишь фрейлины, визжавшие не хуже ресков при каждом удачном ударе князя Тимерийского, но магистр относился к подобным проявлениям естественных человеческих слабостей с философским спокойствием.

Хорошее настроение Пигала Сиринского едва не оборвала стрела, прилетевшая неведомо откуда на вполне, казалось бы, безопасную галерею. Магистр немедленно спрятался за колонну и сделал вывод, что в замке, подвергшемся штурму, безопасных мест в принципе быть не может. О своих выводах он сообщил Лулу, рекомендуя ей последовать примеру опытного человека, но гельфийку заботы мудрого мужа о ее безопасности не тронули, и она продолжала аплодировать каждому точному удару князя. И поскольку изящнейшие ручки трудились без устали, магистр мог, не подвергая себя опасности, сделать вывод, что дела у Тимерийского продвигаются весьма успешно.

– Помпас! – Прекрасная Лулу перестала аплодировать и испуганно приложила свои всласть потрудившиеся ладошки к щекам.

Любопытство пересилило страх, и магистр рискнул выглянуть из своего убежища, чтобы полюбоваться на Кибелиусова любимца. Нельзя сказать, что этот Помпас был уж совсем ничтожеством, но и особенного впечатления на Пигала он не произвел: ну гора мяса в два с половиной метра ростом, покрытая густой красноватой шерстью. Стоило также отметить длинные волосатые руки, в каждой из которых было по энергетическому мечу, и когти на ногах, которым позавидовал бы даже хрусский легон. Клыки, правда, в пасти были приличные, зачем хаять, но ведь и у других ресков они были не хуже. Мечами Помпас махал так удачно, что начисто изничтожил роскошный гобелен, висевший за спиной у князя Тимерийского, о чем магистр не мог не скорбеть. Потом Помпас, уже совместными усилиями с князем Андреем, сокрушил обеденной стол и передавил толстыми лапами уйму серебряных кубков тончайшей работы. Уже за одно это его следовало бы убить. Варвар. И вообще создавалось впечатление, что Помпас близорук, поскольку ни один из его ударов так и не достиг цели. Если, конечно, не считать того, под который угодил один из его соратников, невзначай сунувшийся поперек батьки в пекло. Князь Тимерийский очень эффектно, надо признать, снял с Помпаса дурную голову. По мнению магистра, князь вообще был склонен к дешевым трюкам. Ну зачем, скажите, делать это с переворотом через голову, когда на свете есть немало надежных способов угробить противника, не отрываясь от пола? Но на глазах прекрасной Лулу сиятельный решил проявить себя во всем блеске и, естественно, выиграв в качестве, проиграл во времени. Грубо говоря, он слишком долго возился с Помпасом, и это могло дорого стоить его соратникам, гельфам и карликам. Выручили атакующих обитатели замка, ударившие ненавистных ресков с тыла. И эта неожиданная подмога, по мнению магистра, решила исход дела.