Золотое царство - Виктория Князева Страница 53

— Теперь куда? — шепотом спросил Витомысл. — Неужто через эти заросли целую версту ползти?

— А у тебя что, есть варианты? — зло хмыкнул Вертодуб, разглаживая рваные штаны.

— Куда уж деваться, мужики, — виновато сказал Андрей, — поползли.

— Поползли, — обреченно вздохнул Витомысл, — только, чур, ты первый.

— Ладно.

Колючие ветки, словно живые, то и дело норовили хлестнуть по лицу или колену. Острые шипы оставляли глубокие царапины, которые начинали нестерпимо жечь — видимо, кусты были ядовитыми.

— Да когда же эти кусты проклятые кончатся! — простонал стрелок, еле уворачиваясь от очередного шипа, — Мы же так до реки живыми не дойдем!

— Чего до нее идти, — ворчливо отозвался Вертодуб, — вон она! Может, пойдем, а, мужики? Ну кому мы нужны, следить еще за нами!

— Нельзя! — строго сказал Витомысл, — Яга что сказала? С версту по бурелому топать! Вот и топаем.

— Так по бурелому же! Про кусты и речи не было…

— Так баба ведь, — пожал плечами Витомысл, — ей что бурелом, что кусты — все едино.

— Ей-то едино, а нам страдать. Почто эдакие тяготы принимать? По мне, так лучше кому по шее насовать или там побоище учинить, чем по зарослям этим тащиться! — продолжал ворчать Вертодуб.

— Не бурчи, — строго сказал Андрей, удивляясь, что какие-то кусты смогли довести до изнеможения одного из сильнейших воинов царства, — прав Витомысл, слушать нашу чародейку надобно. Она, поди, поболе нашего ведает.

— Ну разве что, — с неохотой согласился Вертодуб, — Только когда мы уже наконец дойдем!

Идти было и в самом деле несладко. Молодцам приходилось то сгибаться в три погибели, а то и вовсе ползти ползком, то и дело попадая под острые шипы. Вертодуб шипел, отплевывался от травы, которая будто сама лезла в рот, и ругался на чем свет стоит. Досталось всем — и стрелку, который подбил его на это сомнительное приключение, и Витомыслу, подначивающему слушать советы всяких баб, и Яге, которая ничего не смыслит в кустах, и самому себе. Но больше всего, как ни странно, доставалось царю Кусману, который, по словам Вертодуба, сидит сиднем у себя во дворце и в ус не дует.

— А нам мучиться! — с чувством воскликнул Вертодуб и сплюнул.

Кусты закончились. Вместо них начался обещанный бурелом. Корни, ветви, поваленные деревья и пни лежали на земле, вокруг росла высокая трава с толстыми и жесткими стеблями. Путники, переглянувшись и тяжело вздохнув, стали пробираться верхами, с трудом выбирая дорогу между острыми сучьями и колючими ветками.

— Что-то я не припомню эдакой бури, чтобы деревья вместе с корнями из земли выворачивало! Это будто нам назло такое! — пожаловался Вертодуб. — Не везет нам, мужики.

— На моей памяти в здешних местах бурь да вихорей порядком было, — усмехнулся стрелок. — Сам посуди, отчего вдоль реки ни сел, ни поселков — ничего нет?

— Мне почем знать, — пробурчал Вертодуб, — а только что это за буря такая, что тут кружит да вертит, а у нас в царстве тишь да гладь?

— Так золотые стены же! — с улыбкой отозвался Витомысл. — Али забыл, что их Угрила-мастер делал? Одного злата на них перевел с полтысячи пудов, а серебра да каменьев драгоценных — и не сосчитать. тогда еще всех горняков переморили в штольнях — столько урока задали, что и не слыхано.

— И что? Нешто бурям до того какое дело есть?

— Ну может, до злата им и вправду никакого дела нет, да вот только заклятое оно, и не кем-то, а самим Милорадом-королевичем.

— Опять этот Милорад, — разозлился Вертодуб, — куда ни плюнь — везде он! Али королевич еще и чародеем знатным был?

— Был, — кивнул Витомысл, — еще как был! Бабка-то у него, вишь, знатная ворожейка из северных земель, а он на слова-обереги большой мастер был. Коли над луком боевым пошептал чего — так бьет тот лук без промаху, а уж коли над мечом — меч сам рубит всякого, на кого только подымешь.

— Брехня, — покачал головой Вертодуб, стараясь не навернуться с пня, на который залез с большим трудом, — где же такое видано, чтобы простой лук вдруг самострелом стал?

— Вот, — улыбнулся Андрей и снял с плеча свой лук, — гляди-ка! Ты, чай, думаешь, что это я сызмальства приучился да руку набил так, что самолучшим стрелком заделался? Нет, брат, врать не стану. Коли мне меч дай — в самом деле, мало кто супротив меня выстоит, а вот из лука стрелять — тут я подкачал. Глаз хоть и зоркий, да не орлиный, чтобы цель видеть за версту — не видит. Думал я в мечники определиться, ан тут-то и попал мне в руки лук, самим Милорадом заклятый. С той поры и птице налету в глаз попаду, и горного козла со склона крутого сниму. Приучился, конечно, потихоньку да полегоньку, как стрелять-то надобно, да только ежели бы не этот лук — не быть бы мне царским стрелком.

Вертодуб только недоверчиво хмыкнул. Витомысл за интересовался:

— А откуда у тебя, брат, такой лук? Подарил кто?

— Подарит кто такое, дожидайся, — фыркнул Андрей, любовно оглаживая лук, — сам купил! Сколько на то денег положил — тебе и не скажу, да только год, что ли, впроголодь потом жил, покуда не узнал, что лук-то не простой.

— А зачем же покупал? — не понял Витомысл. — Ты что, покупал, не зная, чего берешь?

— Красивый больно, — смущенно признался стрелок, — Я тогда молодой был, глупый, мне, главное чтобы блестело поярче, да узор похитрее, а остальное уж не в счет.

— Ну ты даешь, — рассмеялся Витомысл, — ровно девица красная!

— Сам не лучше, — огрызнулся Андрей, — вспомни, как ты кафтан-то покупал парчовый!

— Так на праздник же! — Витомысл покраснел. — Да и… девке одной полюбиться больно хотел.

— Ага, полюбился, — продолжал насмехаться стрелок, — ты за одни пуговицы полгода с портным расплатиться не мог.

— Так расплатился же! — запальчиво воскликнул Витомысл.

— Так через полгода же!

— Ну ладно. Все мы по молодости чудили. Дурные были!

— Будто теперь поумнели, — усмехнулся Вертодуб, — как были олухи, так ими и остались.

— Это верно, — с улыбкой согласился Андрей.

Впереди высилась целая гора из тощих осинок, которые кто-то будто нарочно уложил одну на другую. Стрелок, тяжко вздыхая, попробовал забраться наверх, понял, что это бесполезно, и, махнув рукой товарищам, начал искать обходных путей. Пройдя еще несколько саженей по крапиве и папоротникам, молодцы вышли к самой реке.

— Вот и река, мужики. Чего нам, опять в кусты лезть? — тоскливо спросил Вертодуб.

Витомысл промолчал и пытливо посмотрел на Андрея. тот вздохнул, почесал макушку и неохотно кивнул:

— Ладно, пойдемте уж по берегу. Хотя, конечно, не стоило бы…

Вертодуб радостно гикнул и, потрепав стрелка по плечу, с уханьем помчался вдоль реки. Молодцы переглянулись, пожали плечами и бросились за ним.