Сказки для Марты - Дмитрий Дейч Страница 6

Персей помедлил, обернувшись на восток. Солнце ещё не взошло, но света вполне хватило, чтобы разглядеть маленький камешек на ладони. Он подбросил камешек в воздух, упустил его, чертыхнулся, и, наконец, ответил, внимательно посмотрев собеседнику прямо в глаза:

- Ты угадал. Развязывай…

Молоток сказал рукоятке:

- Матушка, держите меня нежно, я всё время слетаю…

- Я бы рада, - ответила рукоятка, - но пальцы - до того неловкие, просто чёрт знает что такое…

Тогда молоток попросил пальцы быть осторожнее, и пальцы ответили:

- За всё в ответе ладонь.

- Я тут ни при чём, - возмутилась ладонь, - всё дело в плечах. Узковаты они: пейзаж портят, да и кинетика с такими плечами, извините, ни в дугу.

Плечи пеняли на туловище, туловище - на ноги, скоро и до головы добрались.

- Ладно, - сказала голова, - я сама долго не могла понять в чём тут дело, но вот как раз недавно всё стало ясно. Во всём виноват Бог.

- А он есть? - спросил молоток.

- Не без того, - мрачно ответила голова. - Вот если бы его не было, где бы мы были?

Молоток не убеждённый её аргументом, попросил предъявить виновника. Голова ответила:

- Ищите в районе живота. Точнее не могу сказать, сама не знаю.

- Только разговаривать вежливо, - сразу предупредил живот, - а то обидится и уйдёт, такое уже случалось.

- Да ведь он спит! - возмутился молоток.

- Разбудите, разбудите его! - закричали все.

* * *

- Митрич!

- А?

- Хуй на! Уснул что ли? Давай, прибивай!

- Чего?

- Вот мудило! Заколачивай, говорю!

- Ааааа… Щас…

- Сколько раз обещал: на работе - ни капли. Уволю!

- Не, я всё…

- Ну смотри… ещё раз увижу…

Рак Лёгких устроился на подоконнике, свесив ноги поверх горячей батареи. Рак Печени, приметив его издалека, помахал, заулыбался, и, миновав долгий больничный коридор, сел рядом в низенькое неудобное кресло для посетителей:

- Как живём-можем?

- Как можем, так и живём, - буркнул Рак Лёгких, не повернув головы.

- Славно-славно, - отозвался Рак Печени, и умолк на мгновение, представив себе как может Рак Лёгких. Выходило недурно. - Что ж… Пойду. Вот, анекдот вспомнил, хотел рассказать, но - вижу, ты не в духе…

- Да уж…

- Ну ничего. Бывай…

- Постой, - встрепенулся Рак Лёгких, - у тебя было когда-нибудь…

- Что?

Рак Лёгких смутился и опустил глаза. Рак Печени ободряюще улыбнулся ему и похлопал по тощей коленке:

- Давай, выкладывай.

- Да нет, чепуха…

- Что, опять?…

Рак Лёгких кивнул и отвернулся. За окном полыхнули вспышки "скорой". Рак Печени закатил глаза и вздохнул.

- Даже не знаю что тебе сказать…

Рак Лёгких сердито дёрнул плечом, но промолчал. Рак Печени достал из-за пазухи флягу отвинтил крышку и приложился. Затем протянул флягу коллеге:

- Хочешь?

Рак Лёгких поморщился и мотнул головой. Мимо провезли человека в каталке. Рак Лёгких спустил ноги на пол и неловко соскочил с подоконника. Заложив руки за спину, побрёл в сторону лифта.

Рак Печени провожал его взглядом до тех пор, пока тот не скрылся за углом.

Лифт прибыл, в коридоре лязгнуло эхо.

Моль и Именинный Пирог

Когда портовые склянки пробили два часа пополудни, Моль впорхнула в кондитерскую и сразу уселась на самую приметную вишенку - посерединке Большого Именинного Пирога. На поверхности глазурной корки каллиграфическим почерком было выведено: "Славочка! Расти большой, и, пожалуйста, не будь лапшой!!!", а по периметру были расставлены 56 праздничных высоких свечей.

- Для недогадливых, - с порога объявила Моль: от всего сердца принимаю поздравления и подарки! Искренне ваша. Именинница.

Сказав это, она повернулась в профиль и полуприкрыла глаза, застыв в позе, как нельзя лучше подходящей для лепки скульптурного изваяния.

- Что ж, - нерешительно начал Марципан, - раз уж всё так запутано…

- Что запутано? Вечно у вас - запутано! А всё потому, что вы - склизкий! - перебил его Фундук, - Ура! Качать именинницу!!!

Тут Пирог и в самом деле - качнуло. Моль поскользнулась на вишенке и упала на букву "С", не успевшую затвердеть с тех пор как кондитер выдавил свежий крем из шприц-тюбика.

Погрузившись в сливочный слой по горлышко, судорожно перебирая лапками, чтобы нащупать дно, Моль постаралась сделать вид, что нырнула по собственному почину: она даже совершила несколько плавательных движений, чтобы ни у кого не оставалось сомнений.

- Я - не склизкий! Я - вязкий! - пробормотал Марципан, - Это первое! И второе: прежде чем принять ответственное решение, я хотел бы как следует во всём разобраться…

- Нечего разбираться! - закричал твердолобый оппонент, - Давайте праздновать! Горько! Горько!

- Не горько, - возразила Моль, выплёвывая сливочный крем, - а - топко. Впрочем, нам не привыкать… - и она снова вскарабкалась на вишенку: В канун своего сорокапятиминутия и тридцативосьмисекундия я готова, наконец, обнародовать сочинение, специально написанное по этому случаю.

- Вот только этого нам не хватало, - уныло пробормотал Марципан.

- Не хватало, не хватало! - загалдели Коржи, и даже старинный чугунный Ухват очнулся от сна и, не разобрав что к чему, завопил: "Хватало! Хватило! Хватуло!".

- Ти-хо! - рявкнула Моль.

Все разом умолкли.

- Ну вот что! - рассудительно сказала Моль, - Сейчас я стану читать вслух: громко и чётко, с толком и расстановкой, с приличествующим случаю выражением. А вы будете внимательно слушать и ПРАВИЛЬНО РЕАГИРОВАТЬ. Кто отреагирует ПРАВИЛЬНЕЕ остальных, получит Умопомрачительный Приз.

- А что это? - осмелился вмешаться Марципан.

- Да какая разница! - закричал Фундук, - Дареному скунсу под хвост не заглядывают! Ура имениннице! Качать её!

- Не качать! - закричала Моль, и на всякий случай мёртвой хваткой вцепилась в черенок вишенки: "Моль и Муравей". Басня! - объявила она, убедившись в незыблимости Большого Пирога.