Женщина с большой буквы Ж - Эльвира Барякина Страница 9

Отец Кевина каждый вечер писал письма домой без надежды отправить. По ночам небо гудело: немецкие бомбардировщики пытались атаковать транспорт. Громыхали зенитки, орали офицеры… Акустики то и дело докладывали о подводных лодках.

Днем тишь, штиль и силуэты конвойных судов неподалеку. Куда ехали? Зачем? Если ударит торпеда, никому не спастись. Если доплывут, то половина сгинет в европейской мясорубке.

Я хожу по палубам «Королевы» и наяву слышу шум тысяч голосов. На стенах вместо голливудского гламура – плакаты: «Покупайте облигации военных займов!» В коридорах – ноги, каски, котелки… Плиты на камбузе горят круглосуточно. В туалет очереди, как в кинотеатр.

Мне преподавали историю так, будто американцы только купоны стригли на этой войне. Как будто не было ни Перл-Харбора, ни Нормандии, ни Ио Джимы. Ан нет: все та же боль, все тот же страх, все тот же шепот: «Вернись живым!»

[1 сентября 2005 г.]

Джошу удивительно идут душевные терзания. Когда он в печали, у него и лицо одухотворяется, и глаза становятся как у приличного человека.

– Значит, ты решил записаться в морскую пехоту? – осведомилась я.

Джош угрюмо вертел в руках ключи от машины.

– Угу.

– И, надо полагать, твое появление в Ираке переломит ход войны.

– Ну…

Да, Джош у нас смертоносец, что и говорить… Помнится, он как-то демонстрировал приемы рукопашного боя на Ронском-Понском. Ронский победил.

– И что тебя навело на эту гениальную мысль?

Джош вскинул на меня гневные очи.

– Теть, ну смотри! Тебе каждый месяц платят зарплату, но при этом ты живешь на всем готовом и тратишься только на стрижку и форму. Плюс бонус… Они, кстати, хотят поднять его до сорока тысяч долларов.

– А знаешь почему? Потому что потери в Ираке продолжают расти, а число дураков, желающих помереть, сокращается. По вполне естественным причинам.

Губа Джоша выпятилась, как панелька дисковода.

– А в авиации никакого недобора нету!

– Потому что иракцам очень трудно захватить в плен бомбардировщик: автомат немного недостреливает. Но ты-то собрался в морпехи…

– «БМВ» хочу купить, – наконец признался Джош. – Если мне дадут сорок штук, то…

– Мы тебе на них дивный памятник отгрохаем. Со скульптурной группой в изголовье: «Иракцы отрезают голову американскому герою». Закажем у Церетели – он как раз специализируется на эпических композициях. У нас и исходные материалы будут: наверняка «Аль-Джазира» любезно предоставит нам видеозапись твоей кончины.

– Ну, теть! Мне рекрутолог сказал, что я буду специализироваться на электричестве! Я вообще при штабе буду! К тому же, может, меня и не пошлют ни в какой Ирак.

Я смотрела на своего племянника. Что твориться в голове у этого балбеса?

– Как думаешь, те, кто лежит сейчас в могилах, думали, что убьют именно их? А те, кто валяется по госпиталям, предполагали, что именно они напорются на мину? Что ты скажешь себе, если нечаянно пристрелишь беременную иракскую бабу? Что ты не хотел? Что это получилось случайно?

Выражение лица Джоша было достойно фотоаппарата Джорджа Херрелла.

Пусть думает: ему это идет.

…Джош стесняется говорить со мной об истиных причинах. Он считает меня циником, способным воспринимать только «БМВ».

На самом деле Джош хочет стать героем.

Я отчетливо помню себя такой же. Помню, как я мыла посуду – тряпка из старых колготок, «Пемоксоль» на раковине, – и думала, что ненавижу этот мир. В нем не было места подвигу. Мне казалось, что жить обычно – это унизительно.

Нынешней молодежи хорошо – у нее есть Интернет. С начала иракской войны там такие баталии ведутся – ого-го! Сколько искренней радости по поводу американских потерь! Сколько счастья, когда американцам удается замочить врагов!

У этой войны есть болельщики – как в футболе. И смотрят ее по телевизору – как футбол.

Разумеется, Джош самозабвенно защищает Америку. Наверняка кто-нибудь ляпнул ему, что воевать за компьютером может любой дурак, а ты пойди послужи, если не слабо.

Джошу не слабо.

[3 сентября 2005 г.]

Развесила по кухне фотографии киноактрисы Рене Зельвегер, мэра Москвы Юрия Лужкова и медведя после зимней спячки. Я должна помнить, что похудение – это реально.

Ночь

Почему сегодня Ронский просыпался десять раз?

Почему сегодня Понский назывался «пидорас»?

Над домом полночи летали полицейские вертолеты (гонялись за каким-то воришкой), и моя собака решила, что без нее никак не обойдутся.

«Помощь следствию» выражалась в следующем: Ронский взлетал на кровать и проносился по мне к окну – глазеть.

Увиденное приводило его в воинственное расположение духа: а как же – ведь не каждую ночь за окном можно обнаружить кусты и фонарный столб.

– Ы-ы-ы! Хр! Хр! Ах-ах-ах! – вопил Ронский не своим голосом.

Самое противное заключалось в том, что окрестные собаки всегда поддерживают Ронского в его начинаниях. Стоит ему нагадить на газон, как остальным тоже надо – и карманному клопу Боно, и мраморному догу Маркизу де Саду. А уж почтальона сообща облаять или в какой-нибудь дряни изваляться – это вообще святое.

Я усомнилась в честности своего питомца. Мне ветеринар сказал, что у Ронского абсолютная глухота; встречать гостей он не бегает, на зов не откликается (особенно когда дело касается «Иди мыть лапы» или «Это кто здесь нассал?»).

Но когда окрестные собаки устроили концерт, у него было такое выражение на морде, какое бывает у карточного шулера, сорвавшего роял флеш.

Ведь слышит, подлец, все – и полицию, и своих дружков-подельников. Просто инвалидом жить интересней – можно гавкать среди ночи, можно жрать хозяйский лифчик, можно потихоньку слюнявить занавески… Главное – вовремя делать невинные глаза: «Ах, не придирайтесь! Только это и скрашивает мое печальное существование!»

[12 сентября 2005 г.]

Подслушала, как Джош описывал меня своему приятелю:

– У меня мировая тетка! Ей сорок лет, а выглядит на все сто.

Непонятно, почему они не сошлись характерами с Ронским-Понским? Ронский проявляет любовь ко мне в том же духе: писает от восторга мне на ноги.

[1979 г.]

Свою школьную любовь, Вову Запаскина, я любила целых семь лет.

Это сейчас на него тошно смотреть – прикормленный депутат Мосгордумы. А когда-то Запаскин был опасным человеком… Когда-то от одного его взгляда у девушек трепетали сердца и снижалась успеваемость.