Вытхуянцы в Сочи - Дмитрий Стародубцев Страница 9

— Вот это туса! — восхищенно осматривался Зебр сквозь тонированное стекло солнцезащитных очков. — Эй, девушка, можно с вами познакомиться в худшем смысле этого слова?..

— Да, тут всё по-взрослому! — соглашался Бегемот.

— Знакомая руба-а-ашка, — оглянулся Жирафф на проходящую мимо компанию. — У меня была точно такая же синяя рубашка!

Одни вытхуянцы спешили искупаться в море, другие рвались на горки, но кто-то должен был остаться с саквояжем.

— Что ж, бросим жребий! — Зебр поспешил извлечь старорежимную монетку и приготовился её подбросить.

Эй, ну кто не знает, что у тебя монетка с двумя орлами! — остановила его Белка, цепляя на глаза мегопафосные пучеглазые очки. — Давайте лучше «камень, ножницы, бумага»!

— Помню, как-то в начале девяностых решили мы с друзьями сходить в казино-о-о. — попытался привлечь к себе внимание Жирафф.

— А мысль одна — она прямая, как струна! — перебил его полосатый.

— Сделаем так, — приказным тоном рассудил Бегемот, — пусть Зебр пока посторожит.

— Нашли крайнего! — расстроился тот. — А я считал вас, сэр, более дальновидным политиком!

Но вытхуянцев уже и след простыл.

— Извините, что вмешиваюсь, но мне кажется, я где-то его видел. Может быть, по телевизору? — К Зебру обратился добродушный малый с соседнего лежака, показывая на спину удаляющегося Бегемота. — И что, он действительно крупный политик?

— Кто, он? — Зебр оценивающе оглядел задавшего вопрос. — Да так, мелочь пузатая! Не бери в голову, дружище!

Малый лежал в теньке, под раскрытым зонтом, и был весь из себя процветающий: зализанные волосы, бронзовое тело с гармоничным рельефом мышц, модные плавки и фирменные очки. До того, как задать вопрос, он был погружён в свой компактный ноутбук, судя по всему — наипоследней модели.

— Это что у тебя, компьютер? — поинтересовался Зебр. — Здорово! Порнушка есть?

— Да мне не до этого, — малый улыбнулся самым обаятельнейшим образом. — Работы невпроворот! Вот, забежал на полчасика искупаться…

И он повернул ноутбук так, что Зебр увидел на экране какую-то абракадабру из таблиц, цифр со значком $ и хитромудрых графиков.

— Так ты бизнесмен? — Зебр привстал на лежаке, он уже питал к собеседнику неподдельное уважение.

— Что-то в этом роде, — отвечал малый, порылся в сумке и протянул полосатому свою визитку. — Знаешь, простейший способ не нуждаться в деньгах — иметь их. А ты чем занимаешься?

Зебр благоговейно заглянул в карточку. Нового знакомого звали Рудольф, и он значился заместителем директора в компании по продаже элитной сочинской недвижимости.

— Ну, я. — Зебр в отчаянии прикусил губу и покосился по сторонам: нет ли рядом лишних, в особенности вытхуянских, ушей. — Я человек довольно известный в определённых кругах! Ну там, фондовый рынок, экспорт-импорт, зерно, лес, золото, тестеры для определения беременности. Я, к сожалению, не прихватил с собой визитку. Но она у меня, конечно, есть!

— Это и понятно, ты же на отдыхе, — дружественно отмахнулся Рудольф. — А кто твои друзья?

— Друзья? Ну, длинный — что-то вроде прислуги. Девчонка — моя любовница.

— Очень привлекательная леди! — заметил новый знакомый. — Лишите мир красоты — и вы лишите его всякого смысла!

— Одна из моих любовниц! — заносчиво уточнил Зебр. — А остальные — мои помощники, ну, типа свиты.

— Но ведь тот здоровяк, он вроде держится за главного? — усомнился Рудольф.

— Кто, этот жирный бегемотище?! Ха-ха, да брось! У нас на родине просто принято прислушиваться к мнению старших вне зависимости от того, какое положение в обществе они занимают. Тем более, он мой дядя по троюродной линии. Я сжалился над ним, взял с собой в поездку!..

Зебра несло и несло по буеракам вранья, и остановиться, при всём желании, он не имел уже никакой возможности.

Тем временем Осёл, которого давно мучила жажда, занял очередь в ларек-апельсин. Девушка-продавщица при помощи известного аппарата получала из толстокожих апельсинов сок и разливала его желающим. Подошла очередь вытхуянца, он попросил в свойственных ему оборотах полстакана сока.

— Ой, как вы интересно говорите! — поразилась юная продавщица апельсиновой свежести.

Осёл присмотрелся к ней и вдруг потерял всякий дар речи: ничего чудеснее он в жизни не видывал. Девушка показалась ему солнечным зайчиком, искоркой фейерверка, тонким платком, парящим в воздушных потоках. К тому же от неё явственно веяло сочным настроением и свежестью апельсинового счастья, которое она разливала.

Сначала в груди Осла возникло странное томление, а через секунду он отчаянно понял, что девушка — не что иное, как телесное воплощение всех его грёз; та долгожданная Мечта, которую он искал всю жизнь и которой посвятил десятки рифмованных дифирамбов. Он едва не задохнулся терпким и желанным ароматом предчувствий и в испуге отступил на шаг.

— Очень жаль, но мы по полстакана не продаем! — уточнила девушка в «апельсине».

Чуть ироничная улыбка искусно подыграла всему её бессовестно привлекательному облику.

К счастью, в очереди к ларьку Осёл был последним, поэтому, собравшись с силами, позволил себе сложносочинённую реплику:

— Вы правы, смысла нет в существованье,

Коль поселился в царстве Полстаканья.

Когда наполовину, впопыхах —

И тут не взял, и там не при делах!

Представьте безрассудную картину:

Дышать, любить, страдать наполовину…

Пить надо полный кубок, и до дна,

Чтобы вкусить все таинства сполна!

Впрочем, на всю порцию у него всё равно денег не хватало. Он густо покраснел.

Девушка налила полный стакан сока и добавила к нему несколько кусочков льда.

— Возьмите! Это вам в подарок от фирмы за замечательные стихи!

Осёл смутился, стал отказываться: мол, девушке потом, во избежание обмана, придётся оплатить недостачу из собственного кармана.

— Хорошо, — согласилась она, глядя озорным подростком. — Если не хотите в подарок, тогда помогите принести со склада апельсины. Идёт?

Осёл с радостью согласился.

Но вернёмся к Зебру. Не прошло и получаса, а он уже держал на коленях пресловутый саквояж и показывал новому знакомому его переполненное содержимое — заветные пачки денег, перетянутые верёвочками.

— Вот и вынужден с ними таскаться, — тщеславно объяснял полосатый, подкрепляя речь невообразимым каламбуром распальцовки. — А что делать? Жизнь тяжёлая. Эти сберегательные банки только и мечтают, что наложить лапу на твоё законное богатство, непосильным трудом нажитое!

Вопреки ожиданиям, Рудольф отнёсся к увиденному довольно прохладно — впрочем, как и подобает деловому человеку, видавшему на своем веку и не такое. Это несколько расстроило прилежного последователя школы Станиславского.