Отпущение грехов - Михаил Серегин

Часть первая

Отец Василий пришпорил Стрелку и выехал на косогор. Отсюда Волга вся была как на ладони. Серая весенняя вода отражала желтое ленивое солнце, деревья были подернуты легкой изумрудной дымкой проклюнувшейся на днях листвы, а далеко на том берегу виднелись крыши и дымы Семеновки. Священник сладко потянулся, ему было хорошо.

Вообще все в последнее время шло как нельзя лучше. Покровительствующий городку святой Угодник Николай, видно, услышал Ольгины молитвы, и жизнь в Усть-Кудеяре, а значит, и семейная жизнь отца Василия, помаленьку наладилась. Далеко в прошлом остались и недоразумения с властью, и острая конкуренция за души прихожан с очередной сектой… Теперь и пожертвований на храм было более чем достаточно.

Но главное, теперь, когда родившийся в первый день Масленицы маленький Мишка подрос, а у самой Олюшки все наладилось, отца Василия подпустили к себе…

– Красотки, красотки, красотки ка-ба-ре! – счастливо мурлыкнул он и, тут же устыдившись, огляделся по сторонам – не слышит ли кто.

Но вокруг никого не было, лишь гроздьями облепили тонкие ивовые ветки обалдело орущие воробьи да настороженно оглядывались по сторонам отощавшие после зимы облезлые сурки. Отец Василий ласково хлопнул кобылу по крупу, и она, так же как и хозяин, пьяная от сладчайшего весеннего духа, расслабленно перебирая ногами, медленно побрела вниз к реке.

– Вы созданы лишь для развле-чень-я-а… – не удержавшись, опять мурлыкнул священник.

– А-а-а!!! – вдруг услышал он пронзительный женский визг. – Не нада-а! Коля!!!

Священник растерянно огляделся по сторонам. Визг шел из прибрежного ивняка. Стрелка тревожно всхрапнула, и отец Василий, решительно пришпорив ее, помчался на голос. «Снова молодняк озорует! – недовольно думал он. – Придурки, блин! Вот я вам покажу!» Он знал, что именно в этих местах и происходили по весне всяческие ЧП, а в результате раз в два-три года районный суд обязательно кого-нибудь сажал по самой позорной статье Уголовного кодекса.

Стрелка пробила грудью плотные тугие заросли и вынесла его на поляну. Здесь, у самой воды, стояла дорогая, сверкающая никелем темно-фиолетовая машина, а рядом было разостлано одеяло, возле которого, непрерывно визжа, перебирала ногами абсолютно голая блондинка.

– А-а-а!!! Коля!!! Что вы делаете?!

А за машиной, прямо на кромке воды, отчаянно махался тоже голый, но по пояс, крепкий мужик – видимо, тот самый Коля.

Противников было четверо, все – рослые, крепкие парни. «Не местные!» – удивился священник и поспешил на выручку.

– А ну в сторону! – гаркнул он и направил кобылу в самую гущу свалки. – Хватит, я сказал!

– Иди отсюда, дед! – рявкнул один, а остальные, словно и не слышали, продолжали молотить Колю толстенными обрезками труб.

Мужик оборонялся умело, но уворачиваться от всех четверых не успевал, отчего периодически слышался зловещий хруст, а Коля натужно хэкал, приседал и отступал еще дальше.

– А-а-а!!! – беспрерывно визжала женщина.

Священник пришпорил Стрелку, но кобыла давить людей не хотела и, всхрапнув, попятилась назад. «Ну ладно, – решил он. – Раз так, я и слезть могу». Отец Василий спрыгнул и деловито врезался в толпу.

– Хватит, я сказал! – он вырвал трубу из рук ближнего парня и зашвырнул в реку. – Или не слышали?!

– Вали отсюда, дед! – развернулся к нему лицом главарь.

Коля, сообразив, что у него появился шанс, шатаясь и пачкая своей кровью стекло и никель, бросился к водительской дверце. Парни вмиг забыли про отца Василия и дружно кинулись вслед.

– Ну что ты скажешь! – возмутился священник и, схватив одного за ворот, отбросил его в сторону.

– Коля!!! – взвизгнула блондинка. – Ой, не надо, Коля!

Отец Василий глянул на Колю. Тот стоял у машины, выставив перед собой огромный, блестящий, словно срисованный с голливудского фильма пистолет.

– Стоять! – хрипло распорядился он.

Время словно остановилось. Агрессоры застыли в тех самых позах, в которых их и застало неожиданное изменение в расстановке сил.

– Коля! – уже спокойнее всхлипнула блондинка.

– Не надо, Коля, – попросил священник. – Не стреляй.

Коля бросил в сторону отца Василия быстрый взгляд, но этого хватило, чтобы парни вышли из ступора и дружно, всей ватагой кинулись в хрустящие ивовые заросли. Раздался выстрел, второй, но руки у Коли тряслись, и священник даже присел за машину, чтобы его случайно не зацепило.

– Хватит, Коля! – крикнул он из-за машины. – Хорош палить! Все кончено!

Наступила тишина.

Священник осторожно выглянул из-за машины. Коля так и стоял у распахнутой водительской дверцы с огромным пистолетом в руках, а блондинка, хлюпая носом, пыталась прижать его разбитую голову к своей роскошной груди.

– Оденься, дура, – устало отодвинулся Коля.

Блондинка метнула в священника быстрый, немного испуганный взгляд, смутилась и исчезла.

– Спасибо, братишка, – кивнул Коля отцу Василию. – Уберег от греха…

– Работа у меня такая, – улыбнулся священник.

Коля удивился. Некоторое время он так и стоял, пытаясь сообразить, что значат эти слова, и вдруг широко улыбнулся разбитым ртом.

– Надо же! Ты же поп местный! Точно?!

Отец Василий кивнул. Это было странно, но теперь и ему стало казаться, что он узнает своего собеседника.

– А я, блин, подумал, пастух! Твоя, что ли, лошадка?

– Ага, – священник никак не мог вспомнить, где он видел этого человека.

Блондинка уже натянула через голову розовое, с глупыми бретельками, похожее на комбинацию платье и доставала из салона аптечку.

– Давай, Коль, я тебя промокну…

– Себя промокни, – презрительно усмехнулся Коля и, забрав аптечку, принялся деловито обрабатывать раны. – Благодарю тебя, отец, что подпрягся. Я уж типа думал, замесят меня эти бакланы. Ну, ничего, мир тесен, они мне еще ответят. Конкретно. За все.

И тут отец Василий вспомнил.

– Вы ведь Щеглов? Я не ошибся? Николай Иванович…

– Точно! – улыбнулся кандидат в областную Думу от Усть-Кудеярского избирательного округа. – Николай Иванович Щеглов собственной персоной.

Отец Василий сокрушенно покачал головой. Теперь он уже не понимал, как это сразу не сообразил, с кем имеет дело. Эта предвыборная история успела порядком наделать шуму.

Частный предприниматель Николай Иванович Щеглов, а в просторечии Колян Щегол, шел в Думу, как в задачнике по физике, равномерно и прямолинейно. И все говорило о том, что он там будет. По крайней мере широкие народные массы ни в малой мере не смущали ни явная образовательная недостаточность кандидата, ни его темненькое прошлое. Щегловское пиво окупало все.