Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков Страница 29

– Мы, кстати, куда? – спросил он.

– Как это – куда? Надо ж тебе где-то ночевать, дурьябашка... Между прочим, меня зовут Шарль. Будем знакомы.

– Меня зовут Ник.

– А парни говорили, ты какой-то там поляк... Имя скорееанглийское.

– Это я его перевел для удобства,– сказал Мазур.– Потому чтонастоящее ты вряд ли произнесешь, у нас имена заковыристые... Куда нам?

– Да вот сюда,– Шарль указал на лесенку, ведущую куда-товниз, такое впечатление, в подвал.

Точно, подвал. Вдаль уходит длинный коридор со сводчатымполукруглым потолком. Мазур направился было вперед энергичными шагами, но Шарльпридержал его за локоть:

– Эй, куда разбежался? Вон она, твоя дверочка...– Он вынулиз кармана ключ, сноровисто отпер первую дверь справа, распахнул: – Туда ишагай. Тут у нас для белых специально оборудовано... Да, я, может, к тебе ещезагляну, через полчасика, тут с тобой другие хотят познакомиться... Валяй!

Мазур осторожно спустился по узенькой крутой лесенке. Надего головой лязгнул замок. Глаза понемногу привыкли к темноте, да и лунный светпроникал в окошечко под самым потолком. Скоро он рассмотрел, где очутился:большая комната с тем же полукруглым сводом, несколько кроватей, на двух вродекто-то лежит...

В углу вспыхнул свет, Мазур от неожиданности зажмурился.Настольная лампа бросала узкий конус света на пол и две ближайших кровати, итут же кто-то поднял рефлектор чуть повыше. Мужской голос с интересомосведомился:

– Кого там еще занесло? Пополнение? Эд, протри глаза, кнам – новенький...

– Ну и что? – лениво, с зевком отозвались из темноты.–Стоило будить...

– Вставай, лежебока, скучно же...

Мазур рассмотрел говорившего – лет пятидесяти, сдубленой хитрой физиономией старого бродяги. Вторая кровать заскрипела, в кругесвета показался низенький толстячок со скупыми остатками волос на голове, вочках.

– Еще одного зашанхаили,– констатировал тот, что заговорилпервым.– Судя по свежему, непотасканному виду, будет использоваться впостельных целях... эй, парень, ты кулаками не вздумай махать, я шучу! Мы сЭдом и сами в форменном рабстве... Виски хочешь?

– Нет, спасибо,– сказал Мазур, присаживаясь на свободнуюпостель.– Вот от сигаретки не откажусь.

– Держи. Как звать? Я – Патрик.

– Ник.

– Англичанин?

– Поляк.

– Ну, встречал я и поляков... Это Эд. Ты не обижайся, Ник,дело твое, кем ты там у нее служишь... Я, например, механик. А Эд –бухгалтер. Давненько уже работаем на здешнюю сахарную королеву... Тебя как,зацапали или сам пришел?

– А вас? – осведомился Мазур.

– Сами пришли, конечно. Платит-то она хорошо, хоть и малостьтронутая, этого у нее не отнимешь.

– Глупости, Патрик,– зевая, сообщил лысый Эд.– И вовсе онане тронутая. Это у нее нечто вроде идеологии, Ник. Ты африканских детективов нечитал? Которые они сейчас сами пишут?

– Да нет,– сказал Мазур.

– Патрик у нас тоже ничего не читает. А я люблю иногдаполистать книжку, как цивилизованный человек... Так вот, Ник, я в африканскихдетективах отметил одну любопытную черту. Главный суперагент, как легкодогадаться, черномазый. И в любом романе он по ходу дела непременно трахаетбелых красоточек. И каждая красоточка, если верить автору, остается жуткодовольна, в такой экстаз приходит, какого с белым ни за что бы не испытала.Ник, улавливаешь суть? Это они комплекс неполноценности тешат, если тыпонимаешь такие слова.

– Понимаю,– сказал Мазур.– Самоутверждаются, а?

– Вот именно. Компенсируют невольничье прошлое, кое-гдесовсем даже недавнее. В точности так и обстоит с нашей очаровательной хозяйкой.Никакая она не чокнутая, это только невежественный, не читающий книг субъектвроде нашего Патрика может так думать. У девочки своего рода идеология. Ставитбелых на место черных, как встарь, и это ей доставляет несказанноеудовольствие...

– Ну да, я заметил,– признался Мазур.– Вас что же, все времяздесь и держат?

– Я и говорю,– кивнул Эд.– Рабы, понимаешь ли, должныобитать под замком, в специальных комнатах – как черненькие в старыевремена. Вот и обитаем... Ничего, за те деньги, что она платит, можно немного ипострадать... Невелика беда. Ну, сам все узнаешь. Ты-то как в наши местазабрел?

Подумав, Мазур отважился сказать правду. Точнее, полуправду:

– Схватили в лесу, связали и привезли...

– Бывает,– хмыкнул Патрик.– Не ты первый.

– И чем это может кончиться?

– То есть как – чем? Будет с тобой забавляться, пока ейне надоест. Потом даст денег и вышвырнет на все четыре стороны.– Он наклонилсяк Мазуру, обдав свежим запахом виски.– Только ты, Ник, не вздумай ей перечить ивообще держись осторожнее. Ходят слухи, парочку белых в окрестных болотах всвое время ее черномазые холуи утопили. За дерзость и нежелание играть похозяйкиным правилам.

– Вот именно, имей в виду, Ник,– поддержал Эд.– Она в этихместах полная хозяйка. Вторая по величине плантация на острове, кучародственников в парламенте и правительстве, а главное, куча денег. Уж я-тознаю, через меня, скромного бухгалтера, все ее финансовые секреты проходят.Одним словом, в случае чего либо откупится, либо через родню уладит проблемы.–В его голосе, такое впечатление, появилось нечто вроде восхищения.– Бестия, ятебе скажу, Ник, жаль, я старый и лысый, вернуть бы те времена, когда был втвоих годах, и, ты не поверишь, кудрявым... Впрочем, я и теперь не жалуюсь.

Сон с него как рукой сняло – должно быть, они слишкоммного времени провели вдвоем с Патриком в этом подвале, успели наскучить другдругу, и свежий человек оказался как нельзя более кстати.

– Не жалуетесь? – усмехнулся Мазур.

– Ну конечно, Ник. Эта ночная резиденция,– широким жестомобвел он подвал,– не более чем временное неудобство. Когда-нибудь я отсюда уедусо всем заработанным. А что до причуд крошки Эжени... Ник, я семейный человек.Между нами говоря, подкаблучник с двадцатилетним стажем. После моей ведьмыЭжени со всеми своими заскоками покажется лесной феей из доброй детскойсказочки... Пат, дай-ка бутылочку. В кои веки пришлось посидеть с внимательнымслушателем и, несомненно, образованным человеком.– Он шумно отхлебнул втемноте.– Да уж, после моей пилы...

– А я, дело прошлое, сиживал в каталажках на трехконтинентах,– признался Патрик, забрав у него бутылку.– После иных легавок,особенно в Азии, это сущие апартаменты. Утречком выпустят, накормят, будутименовать «господином главным механиком»... Цветные девочки тут сговорчивые.Точно, Ник, жить тут можно. А тебе и вовсе грех жаловаться, будешь при нашейшоколадке штатным трахальщиком. Точно, выпить не хочешь? Странно. Я в Манилепил с одним поляком, так он мог заглотнуть целый стакан вискаря не отрываясь,граммов двести. Всю жизнь считал, что русские и поляки с утра не просыхают, ауж пить мастера...