Пиранья. Первый бросок - Александр Бушков Страница 30

– Ну, такой вот я нетипичный поляк,– сказал Мазур.

– Это точно, и выговор у тебя, вон Эд точно подметил, как упарня из Гарварда. Слыхивал я англичан из Англии... Получил образование, а?

– Было дело,– сказал Мазур.

– Только как же тебя занесло в нашу глушь? РебяткиЭжени – парни сообразительные, ни за что не прихватят джельмена,натурального, которого потом обязательно будут искать.

– Жизненные превратности,– веско сказал Мазур.– Бывает.

– Ага, понятно. Не лезь другому в душу, и он к тебе снемытыми ногами в душу не полезет... Ладно, твои проблемы. Мы с Эдом не сыскарикакие-нибудь, верно, Эд? Понимаем насчет превратностей.

Мазур решился наконец. Спросил насколько удалосьбеззаботнее:

– Парни, а где мы, собственно, находимся? Откровенно говоря,я и не представляю наше место на карте...

– Хорошо тебя помотало! – присвистнул Патрик.– Спьяну,что ли?

– Да занесло тут в один городишко, а потом из него пришлосьсрочно сматываться,– сказал Мазур, в общем, чистейшую правду.– В такой спешке,что было не до географии...

– Понятно. Бывает. Эд, дай бумаги, у тебя, как у бухгалтера,где-то целый запас...

Он взял у лысого листок бумаги, принялся чертить по немудешевой шариковой авторучкой. Вскоре получилось нечто, напоминавшее очертанияострова Баэ.

– Гляди,– наставительно поведал Патрик.– Вот это –Виктория. А вот тут примерно – мы и расположены. Усек?

– Ага,– сказал Мазур.

Он и в самом деле быстро разобрался в корявом рисунке –как-никак остров был невелик. Со всеми неизбежными поправками на полнейшуюбезграмотность Патрика как картографа выходит, что особняк расположен самоебольшее в полусотне километров к западу от Виктории. А эта информация облегчаетдело. Точно знаешь, в каком направлении двигаться...

– Ты мне вот что скажи, Ник...– начал Патрик.

Замолчал, услышав скрежет ключа в замке. Тихонько бросил:

– Что-то новенькое. За тобой, видимо, Ник... Служба зовет...

И точно. Шарль, не заходя внутрь, негромко позвал:

– Ник, выходи!

Человеческий мозг работает быстро. Чертовски быстро. Шагая кдвери, Мазур вдруг задумался над несложной истиной: собственно, не пора лиоткланяться? Он узнал достаточно, новые подробности не столь уж необходимы.Как-никак не отставший от корабля беспутный матрос, к серьезному делуприставлен...

Заперев за ним дверь, Шарль – уже без бабочки илакированных туфель, с распахнутым воротом, босиком – нагнулся к ухуМазура и заговорщицки сообщил:

– Беленький, ты парень молодой, в твои годы подолгу дрыхнутьстыдно... Усек?

– А в чем дело? – спросил Мазур тихонько.

Верзила выглядел по-домашнему, но вот ни паранга, ни кобурыс пояса не снял. Вряд ли причиной тому Мазур, более вероятно, Шарль был тутчем-то вроде начальника охраны. Не похоже, чтобы он опасался Мазура всерьез ивидел в нем опасного противника,– это из всего поведения видно, манерыдержаться, легкого превосходства. Что ж, тем лучше...

– Пошли.

– Куда?

– Все-то тебе надо растолковывать, Ник, как девочке...– Онвполне дружелюбно положил Мазуру на плечо тяжелую лапищу и нагнулся куху: – Тут с тобой две приличные девочки прямо-таки жаждут пообщаться.Понял, дубина? – игриво ткнул под ложечку пальцем.– Одну ты видел, онатебе жрать приносила, вторая не хуже. Девочки – народ такой, импримелькавшиеся рожи наскучили, новых впечатлений хочется... Ну, что встал?Ник, ты уж меня не зли. С людьми надо жить в дружбе и согласии, так оновыгоднее...

Мужская психология – странная штука. Мазур уже всерешил и продумал для себя, но в какой-то миг искренне пожалел о том, что ему непридется пообщаться сразу с двумя темнокожими девочками,– когда-то ещеподвернется такое приключение? Отогнав эти мысли, недостойные серьезногочеловека, озабоченного скорейшим возвращением на родной корабль, он сказалабсолютно беспечным голосом:

– Тьфу ты, Шарль, а разве я брыкаюсь? О чем разговор...

Приоткрытая дверь напротив той комнаты, где содержалисьпрощелыга Патрик и подкаблучник Эд, прямо-таки манила Мазура – винныйпогреб, конечно, внутри горит слабая лампочка, видны две бочки на деревянныхкозлах, темные стеллажи с горизонтально лежащими бутылками...

– Ну, чего мы тогда стоим?

– Сейчас...– сказал Мазур, группируясь.

Три отточенных удара были нанесены молниеносно, как учили, аучили его отменно. Подхватив на полдороге к полу обмякшего Шарля –тяжеленный, черт! – Мазур отволок его в дверь напротив и как можно тишеопустил на пол. Клиент не ворохнулся, пребывая в состоянии полнойвырубленности. Быстро присев на корточки, Мазур убедился, что верзила жив, носознание, как и следовало ожидать, потерял надолго.

И все равно следовало подстраховаться. С такими быкаминикогда заранее неизвестно. Сняв с бесчувственного тела пояс, Мазур не безтруда содрал с Шарля рубашку и в три секунды накроил из нее лезвием парангадлинных лохмотьев. Рубашечка была шелковая, новая, Шарль оказался из франтов,–ну, тем лучше, шелк – штука прочная...

Тщательно скрутив запястья и щиколотки поверженного верзилы,Мазур запихал остатки рубашки ему в рот. Не столь уж и надежный кляп, но накакое-то время глотку заткнет. Тем более, пока сообразят, откуда доносятсявопли, кто их издает...

Застегнул пояс у себя на талии, вынул из кобуры оружие ибегло проверил – английский самовзводный «Альбион» на восемь патронов,производства сорок четвертого года, но выглядит ухоженным, а значит вполненадежен. Револьверы вообще вещь надежная, при хорошем уходе черт-те скольковремени прослужат...

Тщательно притворив дверь винного погреба, на цыпочкахдвинулся вверх по лестнице. Прислушался, встав в начале длинного, слабоосвещенного коридора. Огромный особняк был погружен в безмятежный сон. Где-тонеподалеку, правда, бодрствовали жаждавшие общения с новым человеком двесимпатичных темнокожих девочки, но не идти же с ними прощаться?!

На миг он почувствовал жгучую обиду: настолько здешняя жизньи здешние обитатели были неправильными. Ничуть не похожими на теххрестоматийных граждан освободившегося от колониального ига молодогогосударства, о которых ему столько талдычили на родине. Совсем другие люди. Гдерасположен СССР, понятия не имеют, в социалистическую ориентацию, каковую ониякобы выбрали, вот ересь, совершенно не верится. Кто это тут засоциализм – прекрасная Эжени? Шарль? Несознательные они тут все какие-то,неправильные...

Коридоры, по которым его вели, он запомнил отлично. И безмалейшей заминки прокрался к черному ходу. Мимо плотно притворенных дверей, закоторыми неизвестно кто обитал, мимо тяжелых старинных шифоньеров, мимо часовпод стеклянным колпаком. Скользил, словно во сне.