Девятая рота. Дембельский альбом - Олег Вихлянцев Страница 31

— Вы и про это знаете?

— Конечно, знаю, наивный ты мой человек! Все не так просто, как тебе кажется. Само собой, я раскопал информацию о пассии нашего друга Быкалова. И вдруг обнаружил, что она твоя зна…

— Хватит, надоело уже! — оборвал его Олег. — Все-то вы знаете, везде суетесь, как хер в жопу. Думаете, вы власть, и вам все можно? Не лезьте хоть в душу, ладно?

— Да ты не психуй, а лучше помоги хорошей девчонке, дурила!

— Не понял, чем я-то могу ей помочь?

С лица Кормухина сползла ерническая улыбка, и он заговорил совсем другим, человеческим тоном. Рассказал Олегу, как долго Быкалов добивался близости с Ольгой, как она сопротивлялась его нажиму, а он, чтобы ее сломать, подсадил девчонку на иглу.

— Оля — наркоманка? — расстроенно спросил он.

— Сейчас уже нет, — успокоил его Кормухин. — Точнее, она не употребляет наркотики после курса лечения, который Быкалов устроил ей за границей. Ее кололи синтетикой, с нее легче соскочить, и психической зависимости у нее не было.

Олег молча переварил информацию, а потом спросил, правда ли, что Ольга теперь любовница Быкалова? Кормухин отрицательно покачал головой.

— Она скорее его пленница. Ольга его боится, через силу выполняет его прихоти. В душе ненавидит, конечно. Но что она может сделать? Быкалов сломал ее волю. Несчастная девочка. Только ты можешь ее спасти…

Конечно, Олег понимал, что Кормухин использует его в своих целях, манипулирует им. У ментов ведь даже учебники по оперативной работе есть, их учат, как это делать: вербовать, подставлять, короче, опускать и властвовать.

«Ну ладно, посмотрим еще, кто тут кого дурит…» — подумал Олег, а вслух сказал то, чего ожидал от него Кормухин.

— Да я убью этого гада!

— Отставить, — осадил его майор, правда, без всякого энтузиазма. — Это не лучший вариант. За решетку захотелось? Не делай глупостей. Сначала войди к Быкалову в доверие, сократи дистанцию до минимума, а там посмотрим. Никакой самодеятельности. Все дальнейшие инструкции будешь получать от меня лично. Ты понял меня, афганец?

Олег с мрачным видом кивнул. Внимательно посмотрев ему в глаза, Кормухин похлопал его по плечу и, ловко съехав по трапу вниз, присоединился к своей бригаде. Он был уверен на все сто, что Олег сделает все «с точностью до наоборот».

Подполковник милиции Анатолий Петрович Устрялов разглядывал, с осуждением покачивая головой, сидевшего напротив него за столом для совещаний Кормухина.

— Ну, что уставился на меня, как козел на барана? Давай, преломи безмолвия печать, — посоветовал ему, наконец, майор, уставший играть в гляделки с фотографией Ельцина на стене устряловского кабинета. — Что у меня на лице не так? Макияж потек или ус отклеился?

— Денис… — заговорил, наконец, Устрялов, — тебе никто не говорил, что ты — сволочь?

— Наоборот, я добрый, белый и пушистый, Анатолий Петрович! Уж и не знаю, почему ты так обо мне плохо думаешь! — Кормухин сделал наивное лицо и развел руками.

— Да потому, что парня ты провоцируешь на убийство, — вполне серьезно заявил начальник уголовного розыска. — Ты это понимаешь?

— Конечно, понимаю, я же не тупой.

— Самому-то нравится то, что делаешь?

— Очень нравится, Анатолий Петрович! Очень нравится! — повторил майор с нажимом. — У Быкалова — депутатская неприкосновенность. Значит, нужно использовать любые способы, чтобы его достать и уничтожить. Лютый в данном случае — идеальный вариант. За униженную и оскорбленную невесту своего погибшего друга он запросто замочит Быкалова. И потом, она ему нравится, я же вижу. Здесь, поверь мне, тонкая психология пошла, на грани срыва. Он ее, Ольгу эту, почему-то с какой-то Белоснежкой путает. И если он из-за нее грохнет Быка, ни милиция, ни госбезопасность тут будут ни при чем! Никто не повесит на нас убийство депутата. Все спишут на афгаский синдром максималиста Лютаева!

— Денис, это же свинство.

— Знаю, Толик, что свинство. Но мразь-то мы с тобой должны уничтожать, иначе эта же мразь нас проглотит с херами и яйцами. В конце-концов, я тысячу раз повторил Лютаеву, чтобы он не наделал глупостей. Он строго ориентирован на действия согласно моим личным инструкциям. Убийство Быкалова я ему не заказывал.

— Но ты же надеешься, что он не сдержится и прикончит Быкалова!

— Да, Толик, надеюсь. Другого способа нейтрализовать преступную деятельность Быкалова у нас нет.

— И того же Лютаева ты сам потом определишь за решетку. Я правильно говорю?

— Нет, не правильно. У меня для него есть другой вариант.

— Какой, если не секрет?

— Секрет.

— Вот как? — изумился Устрялов. — Кажется, я твой непосредственный начальник. И от меня у тебя имеются служебные секреты?

— Ладно, вставай, поехали, — сказал с загадочным видом Кормухин, поднимаясь на ноги.

— Куда еще?

— Поехали-поехали, там увидишь.

«Девятка» майора Кормухина вырулила из внутреннего двора отделения милиции и, стремительно набирая скорость, понеслась к загородному шоссе, направляясь к курортной пригородной зоне. Всю дорогу Кормухин, сидевший за рулем, молчал и делал вид, что поглощен обязанностями водителя.

Подполковник Устрялов тоже помалкивал, смотрел в лобовое стекло на дорогу перед собой и думал о своем, ментовском. Захочет майор объяснить, что за игру он затеял, сам скажет. Долгая милицейская служба приучила Усгрялова ничему не удивляться и постоянно ждать от судьбы всяких гадостей и подстав.

Ведь она, судьба — не разбирает ни правых, ни виноватых, опускает и возвышает всех подряд, без разбору, независимо от того, что люди делают по жизни. Никакой системы в ее действиях подполковник Устрялов не усматривал, а потому давно уже перешел на позиции, как он говорил, разумного фатализма. То есть, минимального вмешательства в вялотекущие процессы. И в быстротекущие тоже.

«Девятка» въехапа на территорию закрытого загородного поселка. Причем на контрольно-пропускном пункте Кормухин предъявил постовому милиционеру какой-то похожий на банковскую карточку ламинат, в одну секунду поднявший перед ними полосатый шлагбаум. Устрялов недоуменно поджал губы. Что это еще за пропуска такие, о которых он понятия не имеет?

Козырнув, сержант милиции открыл ворота. Они проехали еще немного по ухоженной асфальтированной дороге, свернули направо и остановились у глухого забора шикарного кирпичного особняка, крытого красной черепицей.

Из калитки навстречу вышел старший прапорщик государственной безопасности: синий околыш на фуражке, синие петлицы на форменном кителе.

— Здравия желаю, Денис Витальевич! — привычно козырнул он Кормухину.

— Здорово, Игнатов. — Майор пожал прапору руку.

Вот это номер! Напрасно Устрялов дал себе слово ничему уже не удивляться.