«Каскад» начинает прорыв - Игорь Срибный Страница 4

Разведчики хохотнули, памятуя о том, что Ящер умудрялся постоянно получать ранения одновременно с Седым, в одних и тех же боях. И его первым вопросом, когда он приходил в сознание в госпиталях, был вопрос: «А где койка Седого?»

Группы ушли, и Седой остался на вершине с четырьмя разведчиками. Они сложили себе амбразуры, создав круговую оборону, прекрасно понимая, что, если их местонахождение обнаружат «духи», их просто расстреляют из подствольников.

Скоро стали поступать доклады от групп.

Первым отметился Стас. Седой по укоренившейся привычке отметил время: 13–09.

– Командир, «духи» практически на всех высотах, на оборудованных позициях. Нам здесь шариться не с руки, в любой момент можем нарваться!

– Давай координаты, – запросил Седой.

– Квадрат 16–78, высота 458,0, квадрат 17–78, высота 537,1, чуть дальше на запад в том же квадрате, высота 526,3. Дальше идти рискованно. Они ходят по лесу мелкими группами, можем не уследить…

– Зашкерьтесь где-то, Стас! Я выйду на штаб, доложу обстановку, потом решим, что делать дальше.

Через час вышел на связь Паршаков. 14–20.

– Командир, пиши координаты. – Дрюня выдал шесть позиций «духов». – Со стороны Малого Харсеноя прошла рейдовая группа «духов» – 15 штыков. Отследить движение не удалось. Далее, здесь обнаружилась рокадная дорога, по карте это речка без названия, но на самом деле река давно высохла и по ней ходит транспорт боевиков. Смотри в квадрате 19–81.

– Вижу! – ответил Седой. – И какой транспорт вы зафиксировали?

– «КамАЗ», «Урал» и трактор с ящиками в прицепе. Похоже на мины.

– В каком направлении двигались?

– В вашем, командир, в вашем. Я так думаю, там уже не одна батарея развернута…

– Ладно, думай поменьше. За нас есть кому думать. В штабах бо-ольшие пацаны сидят – и думают, думают, думают… Шкерьтесь куда-то и ждите приказа.

Седой передал данные в штаб и запросил дальнейших указаний. Ответ был, как всегда: «Ждите!»

В 21–00 радист снова запросил штаб и получил все тот же ответ. Командир приказал выключить рацию, чтоб сберечь батареи на завтра.

Группы Паршакова и Шульгина остались где-то в лесах, в полном бандитском окружении…

Лежащий рядом Батон зябко поежился и поправил плащ-палатку, которой была накрыта рация.

– Командир, – вдруг заговорил он, – как ты столько лет выдерживаешь все это? У меня бы давно уже крыша поехала от таких условий жизни. Если это можно назвать жизнью…

– Да очень просто, Саня, и в то же время очень сложно. – Седой давно уже все решил для себя и не задержался с ответом. – Стал разведчиком – первое, что ты должен сделать, это изменить в себе все: привычки, вкусы, образ мыслей, выкорчевать все, кроме одного – преданности Родине! Психологически это тяжело и трудно, нужно очень любить Родину, чтобы не особачиться от такой жизни. Только огонь преданности и любви сжигает все соблазны, страх и усталость. Я понятно высказался?

– Да уж куда понятней… Только Родина что-то не очень нас жалует, все норовит к нам задом повернуться… Но ты, наверное, прав: только преданность Родине может помочь не сломаться…

17 февраля 2000 г. 00–10.

Расположение мотострелкового полка

– Смотри, Павлов, внимательно, – генерал склонился над картой. – Вот это селение мы должны взять ночью, поскольку утром колонны должны начать выдвижение, а единственная дорога, как ты видишь, проходит через этот населенный пункт. К утру мы должны контролировать дорогу полностью. Значит, так, сейчас готовь роту и отправляй на штурм. Ночью «духи» не ожидают от нас никакой активности, так что все должно пройти ровно!

– Товарищ генерал, без разведки, без артподготовки…

– Какая тебе, на хрен, разведка?! – заорал генерал. – В селении ни огонька. Да там, может, и люди давно не живут!

– Товарищ генерал, разрешите хотя бы разведвзвод вперед послать? – умоляюще посмотрел на генерала полковник Павлов.

– Павлов, – вкрадчивым голосом начал генерал. – Пожалуйста… Видишь, я даже устав нарушаю, отдавая приказ. Так вот, пожалуйста, отправь в селение роту и закрепись в нем. Утром дай войскам пройти селение без эксцессов. Или ты отказываешься выполнить приказ?

– Да не отказываюсь я! Но давайте хотя бы разведку проведем, прежде чем людей на гибель посылать…

– Вот ты как заговорил? – Генерал вскочил с табурета, опрокинув его. – Людей, значит, я на гибель посылаю?! Выполняй приказ, полковник!

Они пошли в ночь, под проливным дождем. Двигались короткими перебежками, через каждые 10–15 шагов падая в липкую, холодную грязь. Артподготовки не было. Как не было и разведки. Кто-то из больших командиров решил взять селение «втихую»…

В селении была полная тишина: казалось, оно вымерло. У Сычева мелькнула в голове безумная надежда, что их никто не ждет, что джамааты каким-то чудом решили оставить селение и ночью ушли…

Прошли поле и втянулись в узкие кривые улочки окраины. Никого. Группа рассредоточилась вдоль заборов и медленно пошла по главной улице, прижимаясь к домам.

Вдруг через улицу, прихрамывая, ломанулась худая, облезлая собака. У кого-то из бойцов не выдержали нервы, и ночную тишину разорвала короткая очередь. Собака кувыркнулась через голову и забилась в судорогах…

Лейтенант поднял правую руку, останавливая группу. Все замерли, прислушиваясь, хотя за шумом дождя ничего слышно не было. Но что-то же он услышал…

И в этот миг раздался одиночный выстрел. Лейтенант повалился в грязь, как будто у него сразу сломались все кости.

А еще через секунду по ним с разных сторон ударили пулеметы, разрывая в клочья слабую человеческую плоть. Не было никаких сомнений: группа попала в ловушку.

Несколько бойцов ринулись в ближайший дом, надеясь укрыться за его стенами, но дом оказался заминированным. Внутри глухо бухнуло, а затем крыша медленно поднялась, выпустив из щелей выхлоп огня, и дом с грохотом развалился, похоронив бойцов под своими руинами.

Капитан, вжавшись в мелкий проем калитки, матом орал в рацию, требуя огневой поддержки. Но получил приказ на отход.

– Какой, б…дь, отход?! – орал он. – Отступать некуда – вся улица простреливается, сквозняком!

Они забились в какой-то небольшой то ли поворот, то ли въезд во двор, оказавшись в «мертвой зоне» для пулеметов. Но впереди и сзади вдоль улицы зона была действительно мертвая. В буквальном смысле.

Капитан дернул за рукав Сучкова – солдата химзащиты, у которого в руках был «Шмель».

– Сучок, вон видишь окно с пулеметом? – Он показал рукой на угол улицы, откуда, басовито рыча, бил «Утес». – Сможешь загасить его?

– Я не смогу, тащь капитан! У меня прицел сбит! Я промахнусь! – испуганно замотал головой Сучков.