Высадка в зоне удара - Иван Стрельцов Страница 46

В какой-то мере Дэвид Пармак был идеалистом и искренне уверовал в то, что за пятнадцать лет в России уже давно должны были проникнуться идеей американского величия. Но каждый раз оказывалось, что эта идея непонятными русскими почему-то не усваивается.

Но сейчас командира ударной лодки вопросы американской морали уже не интересовали, он военный, и сейчас его главная задача – выполнить то, что умеет делать лучше всего.

Взяв микрофон внутренней связи, кэптэн Пармак отчетливо произнес:

– Господа, к вам обращается командир лодки. Акустики засекли движение неизвестной субмарины. Наша задача – ее нагнать и заставить всплыть. Если лодка-нарушитель не выполнит наш приказ, мы должны ее уничтожить. Прошу всех четко выполнять свои обязанности. И, боже, благослови Америку. – Закончив предварительную речь, кэптэн скомандовал рулевому: – Поворот вправо, тридцать градусов. Погружаемся на глубину двести футов. Полный вперед. Торпедистам быть готовыми внести координаты цели в систему наведения.

Палуба «Феникса» наклонилась, ровный шум реактора сменился нарастающим гулом. Лодка стремительно погружалась, началась подводная погоня…

– Товарищ командир, аппаратура засекла всплеск излучения сонара. Нас засекли и начали преследование, – доложил офицер-акустик командиру «Барракуды-1».

– Кто идет? – спросил Майстренко.

– «Лос-Анджелес», – откликнулся акустик. Не верить опытному специалисту, капитану третьего ранга, у командира не было оснований.

Недавние переживания Сергея Петровича ушли в небытие, он снова почувствовал себя опытным подводником, командиром лучшей в мире атомной субмарины. Командир был уверен в себе, был уверен в лодке и в своем экипаже.

Идти в сторону Гибралтара сейчас было бессмысленно, поэтому каперанг скомандовал:

– Курс северо-запад, скорость тридцать узлов. Акустик, каждые две минуты докладывать дистанцию с янки…

– Сэр, «Лира» увеличила ход, она уходит в Атлантику, – на капитанский мостик «Феникса» немедленно поступил доклад от службы гидролокационного наблюдения.

– Хорошо, – машинально кивнул Пармак, адреналин гонял кровь со скоростью пассажирского экспресса. – Русские надеются спрятаться в глубинах океана. Но в этот раз ничего у них не получится. Дистанция до «Лиры»?

– Одиннадцать тысяч семьсот ярдов.

– Реакторное отделение, увеличить мощность, – приказал Дэвид Пармак. – До предела увеличить…

Два с половиной часа в толще океана шла игра гигантов в «кошки-мышки». «Феникс», выжав из своего реактора все возможное, на скорости тридцать два узла пытался перехватить «Барракуду», у которой реактор работал всего на семьдесят процентов своей мощности. Российская АПЛ легко маневрировала, меняя направление и глубины, тем самым не давая преследователям приблизиться на дистанцию торпедного залпа.

– Сергей Петрович, может, выпустим парочку имитаторов шума, – предложил Майстренко старший помощник.

Каперанг отрицательно мотнул головой. – Не стоит, сейчас они на эту уловку не клюнут. Да это пока не важно…

В девяносто первом году Майстренко несколько недель гонял ракетоносец «Огайо», не давая тому вырваться из прицела «Альфы». За это командующий флотом обещал представить командира АПЛ и экипаж к правительственным наградам. Но пока «Альфа» возвращалась из южной Атлантики, в Москве произошли события, круто изменившие всю прежнюю историю некогда могучего государства.

Командир «Барракуды» выслушал очередной доклад акустика, потом коротко приказал в микрофон внутренней связи:

– Реактор на полную. Поворот на семьдесят пять градусов…

– Сэр, «Лира» разворачивается, – доложил старший акустик командиру «Феникса».

– Как разворачивается? – переспросил кэптэн, это перечило логике тактики подводного боя.

– Сэр, «Лира» прет на нас, – следующий доклад был ошеломляющим по своей сути.

Титановая субмарина, развив скорость под сорок пять узлов, меньше чем за минуту развернулась на сто восемьдесят градусов и с ревом неслась на американскую лодку.

– Торпедные аппараты, товсь, – приказал Пармак звенящим голосом, приняв, как ему в тот момент казалось, единственно верное решение.

– Но это нельзя делать! – выкрикнул командир торпедного отсека. – Взрывом торпед нас разнесет вместе с русскими.

Отсеки «Феникса» наполнились нарастающим грохотом приближающейся «Альфы». Вскоре шум стал невыносимым, казалось, русская субмарина находится прямо над американской лодкой, и ее винты уже обрывают резиновую обшивку «Феникса». Дэвид Пармак инстинктивно втянул голову в плечи.

Постепенно шум стал затихать, «Альфа» удалялась.

– Разворот! – что было мочи заорал командир лодки, лихорадочно соображая, успеет ли он дать торпедный залп вслед русскому монстру.

«Феникс» стал разворачиваться, и уже через минуту длинный корпус атомной лодки дернулся, раздался грохот, на какое-то мгновение погас свет в отсеках, но тут же вспыхнуло аварийное освещение.

– Что случилось? – снова закричал Пармак. Ответа не пришлось долго ждать, через минуту поступил доклад:

– Во время разворота трос буксируемой антенны гидролокатора намотался на винт. Самостоятельно двигаться невозможно…

– Ясно, – растерянно произнес Дэвид, остатки адреналина улетучились без следа, и в душе офицера воцарилось опустошение. Потухшим голосом он скомандовал в микрофон: – Всплываем. Командующему Шестым флотом срочное радио…

С вершины холма замок «Ульрих» напоминал старинную крепость времен Столетней войны. При взгляде сквозь мощную оптику на зубчатые стены в серых глубоких трещинах, с проплешинами изумрудного мха, казалось, еще мгновение, и покажутся одетые в кольчуги лучники, блеснут в лучах солнца доспехи вельможных рыцарей… А затем запоют тонкими голосами сотни стрел, зазвенит сталь, соприкасаясь друг с дружкой, и воздух наполнится криками и стонами раненых, убитых и запахом свежепролитой крови.

Но ничего этого не произойдет, романтика давно минувших дней. Теперь битвы велись другими способами и были куда тише и кровавей.

– Нет, Николаевич, вот вы мне скажите, разве это наша обязанность – вот тут ползать на брюхе и сутками лежать, прикинувшись ветошью, – недовольно бурчал Кирилл Лялькин, обращаясь к лежащему рядом Христофорову. Оба чекиста, одетые в охотничий камуфляж, обложившись мощной оптико-электронной аппаратурой, лежали под натянутым маскировочным тентом. – Нет, серьезно, это же дело для спецназа, а не наше, – продолжал недовольно бухтеть Кирилл. Человек он был по натуре деятельный и теперь явно изнывал от безделья, лежа в засаде.

Владимир Христофоров больше часа терпеливо выслушивал его причитания, стараясь сосредоточиться на наблюдении за внутренним двором замка. Наконец он не выдержал: