Рывок на волю - Борис Седов Страница 49

И никто из братии был не в силах преступить волю Божью, оказать содействие грешнице. Одним словом, на пути Игната и Данилы вновь встал сырой труднопроходимый сузем с болотинами и буреломом. Он сразу сбил скорость двух спасовцев. Он задержал их еще минут на пятнадцать.

Если б не он, то Настасья, великая грешница, конечно, не получила бы пулю, выпущенную рукой малолетнего нечистивца. Но… На то воля Божья. Они опоздали. Совсем на чуть-чуть…

– Здесь где-то. – Игнат придержал своего взмыленного жеребца и огляделся. Потом пустил коня медленным шагом, внимательно вглядываясь под копыта. Стараясь обнаружить следы, которые обязательно должны были оставить беглецы. Так он успел проехать всего сажен двадцать, когда…

…прогремели два выстрела! Один за другим. Совсем рядом. Казалось, даже за соседними кустами. Конь под Игнатом вздрогнул всем телом, сам же спасовец стремительно скинул с плеча двустволку, взвел курки. В оба ствола загодя были заряжены патроны с картечью.

С ним поравнялся ехавший все время до этого сзади Данила. В правой руке он держал свою новую «тулку». Спасовцы вопросительно переглянулись. И в этот момент громыхнул еще один выстрел. Гораздо мощнее и громче двух предыдущих. С того же самого места.

Конь под Игнатом опять нервно вздрогнул, и спасовец поспешил огладить его.

– Стреляли не из охотничьего, – сразу коротко заметил Данила. – Может, Коста? Ты видел, какое ружье у него?

– Видел. Дай Бог, чтобы Коста, – вполголоса произнес Игнат. – Тогда Божьей милостью, глядишь, живы еще… Осторожнее, братец. Отстань от меня сажен на пять. И езжай следом. Вон туда. – Стволами ружья он указал направление чуть в сторону от того места, откуда только что раздался выстрел.

«Нельзя сразу лезть в самое пекло, – размышлял Игнат. – Лучше повременить, объехать вокруг, приглядеться. Похоже, здесь гуляет сам сатана». Он придержал ружье левой рукой, а правой наскоро перекрестился.

И в этот момент увидел лежавшую на тропе лошадь Настасьи. А чуть поодаль виднелся круп еще одной падшей лошади – кажется, той, на которой должен был ехать Коста. Игнат натянул поводья и взмахом руки подозвал Данилу.

– Видишь? – указал двустволкой на тропу. – Оставайся здесь. Наблюдай. Я поеду туда, посмотрю.

– Позволь мне.

– Нет, я. – И больше не говоря ни слова, Игнат тронул коня вперед.

– Да поможет тебе Господь, – прошептал ему в спину Данила.

Обезглавленный труп, валявшийся возле кустов дикого крыжовника спасовец заметил, еще не достигнув падшей лошади. Он наложил палец на спусковые крючки и направил стволы ружья на кусты. И в этот момент оттуда раздался громкий голос.

– Я выстрелю первым. Бросай двустволку. Слезай с коня.

Голос Косты!

Спасовец облегченно вздохнул.

– Коста, братец, не стреляй. Это я, Игнат. Сын старицы Максимилы. Ты меня помнишь?

– Помню. Как ты здесь оказался? По воле Божьей? – В голосе Косты слышалась злость.

– На все воля Божья, – спокойно ответил Игнат, хотя лежавший всего в пяти шагах от копыт его жеребца кошмарный труп с отстреленной головой вызывал в нем легкую дрожь. – Община направила меня и Данилу следом за вами. Мы должны были вернуть обратно Настасью.

– И наказать остальных?

– Господь с тобой! Зачем нам такой грех?

Коста неожиданно встал во весь рост. Кусты скрывали его по пояс, но Игнат сумел разглядеть, что в руках у него нет оружия. И с облегчением возблагодарил Господа, что он образумил несчастного – тот не намерен стрелять в невинного человека.

– Настасья бы вернулась сама. Я не собирался ее никуда увозить. И, поверь, не собирался ввергать ее во грех.

Игнат отметил, какой у Косты сиплый болезненный голос.

– А где она нынче.

– Здесь. – Коста опустил взгляд вниз. – Она умирает.

А еще Игнат с удивлением отметил, что по щекам Косты текут слезы.

* * *

Как я не пытался протестовать, Игнат дал Настасье выпить какого-то зелья из плоской алюминиевой фляги и минут через десять, к моим удивлению и радости, девушка погрузилась в глубокий сон. Не потеряла сознание, а именно сладко заснула.

– Так ей будет полегче, – заметил Игнат. – Она теперь не чувствует боли. А ты иди, Коста, с Богом. Позволь мне помолиться за душу заблудшую, испросить для нее всепрощения. Иди, иди, братец.

Никуда уходить я, конечно, не собирался. Я и так ощущал чудовищную вину перед девушкой, которую не смог защитить; девушкой, которую теперь никак не мог спасти от неминуемой смерти; девушкой, которая сама прикрыла меня от этой смерти своей грудью. Так неужели сейчас брошу ее, умирающую, и отправлюсь заниматься другими делами? Ну нет!

Но спасовец выпроваживал меня подальше от Насти столь активно, что даже начал подталкивать ладонью в плечо.

– Ее надо перевязать, – дернулся было я, но Игнат уже окончательно оттеснил меня от посапывающей во сне Настасьи.

– Я все сделаю сам, – сказал он, и в его голосе мне послышалось раздражение.

– Но я врач. Я лучше тебя…

Не знаю, чем бы закончилась наша перепалка возле умирающей Насти, если бы в этот момент до нас из сузема не донеслись два выстрела.

– Иди, – еще раз подтолкнул меня в плечо Игнат. – Ты сейчас нужен там, а не здесь. А за Настю не беспокойся. Она будет спать, и ей будет хорошо. А Господь ей поможет. Сперва наказал, но теперь будет к ней милосерден. Надо только молиться. Надо испросить у него всепрощения.

«Да пошел ты со своим всепрощением!» – подумал я и поднял с земли дробовик. Бросил еще один взгляд на Настасью и убедился в том, что она продолжает крепко спокойно спать и просыпаться в ближайшее время вроде не собирается. Дай Бог, чтобы было именно так.

В этот момент из пармы донеслись еще два выстрела.

Мне показалось, что я узнал звук «Тигра». Комяк жив! Комяк продолжает войну! Отлично! За-а-амечательно! Хоть одна положительная эмоция за последнее время. Я внимательно огляделся, чтобы сдуру не напороться на вражью пулю и поломился через кусты к тропе.

Данилы нигде видно не было – скорее всего, ускакал в сузем на звуки выстрелов. Вороной конь Игната, нерасседланный, стоял, привязанный к тонкой березке. Я бросил на него жадный взгляд, хотел было отвязать, но в последний момент передумал, решив что в суземе увереннее буду чувствовать себя пешком, и крадущейся походкой направился к трупу своей Лошадки. Для начала я собирался достать из брошенного возле павшей кобылы рюкзака «Нимрод» и закрепить его на дробовике, а то в запарке первых секунд нападения совершенно забыл про прицел. Правда, в суземе оптика не нужна, но она не мешает при необходимости пользоваться обычной мушкой. Зато поблизости есть болото с его огромными открытыми пространствами, и кто знает…