Червонная дама - Алексис Лекей Страница 49

Краем глаза он заметил двух медбратьев, готовых на него броситься. Врач тоже поднимался на ноги, сжимая в руках пару сверкающих ножниц.

Две минуты.

Он перепрыгнул через кровать, схватил один из мониторов и со всей силы швырнул в медбратьев. Затем оторвал от стены еще один и уже занес его над кроватью, чтобы обрушить на лежащую женщину. Все-таки он ее прикончит. Но… Кровать была пуста. Все, что он заметил, была голая нога, выглядывавшая из-за бортика кровати. Времени совсем не оставалось. Он издал рев злобы и досады и запустил монитором в матовое стекло в глубине бокса.

Стекло осыпалось водопадом осколков, он прыгнул в образовавшуюся брешь и приземлился в коридоре с бетонными стенами, вдоль которых тянулись, захватывая потолок, трубы и провода. Сзади слышались крики и призывы на помощь.

Он побежал по коридору, с разбегу открыл металлическую дверь, очутился в котельной, пересек ее, открыл еще одну дверь и выскочил в другой коридор с блестящими стенами и табличкой «Морг».

Он прислушался — тихо. За ним никто не гнался. Или он сбил их со следа.

Ноль минут.

В любом морге должен быть широкий вход, чтобы свободно вкатывать каталки. Он прошел вперед, толкнул одну дверь, затем вторую и оказался на небольшой подземной автостоянке.

Вдалеке раздался вой сирен.

Если ему чуть-чуть повезет, они не успеют окружить больницу.

Рука у него кровоточила — даже рукав промок.

Он медленно прошел через парковку и остановился возле шлагбаума. Рядом стояла будка охранника, но сейчас она была пуста. Он вошел внутрь и увидел вешалку, на которой болтались два темно-синих шерстяных пальто, в которых ходит персонал больниц. Он снял одно пальто и накинул себе на плечи.

Выходя из больницы, он заметил полицейский автомобиль. Вокруг уже собиралась толпа зевак, удивленных неожиданной для этого учреждения суматохой.

Он выбросил пальто в ближайшей подворотне и сел на мотоцикл. Шлем, который он повесил сбоку, был на месте.

Он надел его на голову и вдруг почувствовал на себе испуганный взгляд проходившей мимо женщины. Только тут он заметил, что кровь у него с рукава уже капает на землю.

— С дороги! — рявкнул он, и она отскочила в сторону.

Он завел мотор, съехал с тротуара и влился в поток уличного движения.

Мартен и Жаннетта созерцали картину разрушений.

Раненого полицейского уже уложили на каталку и собирались везти на рентген. Он получил черепно-мозговую травму, возможно осложненную гематомой, и перелом нескольких ребер.

У медсестры трещина в челюсти, пара выбитых зубов и смещение двух позвонков.

Сабине Рену повезло больше — убийца не успел причинить ей никаких дополнительных увечий, если не считать пережитого ужаса. У врача было вывихнуто запястье, а все тело покрывали синяки, но этот незначительный урон ему сполна компенсировали восхищенные взгляды подчиненных. Он был героем дня.

Со смешанным чувством гордости и стыда он признался Жаннетте, что, возможно, ранил нападавшего ножницами.

Жаннетта спросила, насколько серьезна рана и потребуется ли ему медицинская помощь. Врач пожал плечами. Может, и потребуется. А может, и нет.

По каплям крови на полу следователи добрались до подземной автостоянки.

Вскоре им сообщили, что в полицию позвонила женщина, которую напугал мотоциклист. Он был весь в крови, похоже раненный в руку, и наорал на нее.

От страха она сначала убежала, но все-таки успела заметить, что на углу улицы он свернул налево. Она запомнила последнюю цифру на номерном знаке. [2]Пятерка. Это означало, что мотоцикл зарегистрирован в одном из десятка департаментов, однако, поскольку код Парижского департамента — 75, это мало что давало. Тем более что номер мог оканчиваться и на 95, код департамента Валь-д’Уаз. Других департаментов с кодами, оканчивающимися на пятерку, в регионе Иль-де-Франс нет.

В остальном описание, данное женщиной, довольно точно совпадало с портретом убийцы-арбалетчика.

Мартен разослал предупреждение во все больницы и клиники Парижа и пригородов, но не слишком рассчитывал, что им повезет. Убийца мог обратиться к любому частному врачу, а то и вовсе зайти в ближайшую аптеку и купить антисептик и бинты. На самом деле ему и в аптеку идти не пришлось. Мастеря то одно, то другое, ему частенько случалось пораниться, и он держал в гараже все необходимое.

Этот гад, коротышка-врач, здорово его отделал. Ножницы пропороли предплечье почти до кости, и края двухсантиметровой, не меньше, раны разошлись и торчали в разные стороны. Он обработал рану антибактериальным спреем и наложил на руку толстую повязку. Кровотечение почти остановилось, но рука плохо слушалась, а пальцы немного онемели. Рукав рубашки и подкладка куртки пропитались кровью. Рукав куртки он замочил в воде, а рубашку выбросил.

Благодаря тому, что он был в мотоциклетных перчатках, суставы и фаланги пальцев у него не пострадали, хотя, нанося удары охраннику и медсестре, он не жалел сил.

Но жертва по-прежнему была жива.

Ну и черт с ней. Он решил поставить на ней крест. За нее заплатит другая баба. И легавые узнают, что значит вставать поперек дороги Мстителю. Очень скоро узнают. Может, он даже передаст им послание, чтобы они поняли, с кем имеют дело. Но кого убить? Искать очередную высокую и стройную брюнетку просто некогда. В то же время его послание должно прозвучать четко и ясно. Замочить полицейского в юбке? Нет, слишком трудно и опасно. Они там не такие уж лохушки. Вдруг он улыбнулся. Он придумал кое-что получше.

Руку дергало. Внезапно он забыл и о боли, и о своей ярости. Его окатило волной страха. Эти ножницы, с которыми на него напал врач… А что, если до этого он пользовал ими какого-нибудь пациента? Ножницы могли быть заразными. В этих больницах какую только дрянь не подцепишь. Вот сволочь. Ну подожди, я и тобой займусь. Он отлично запомнил его рожу. Глаза карие, большие, волосы маслянистые, с проплешиной на макушке. Чурка вонючий, ты меня еще попомнишь… Но сейчас не до него, есть дело поважнее. Он должен убедиться, что рана не загноится. И вдруг его осенило. Ну конечно, как же он раньше не сообразил?

Он снова оседлал мотоцикл.

Приехав на стройку, он прошел прямо в дирекцию и объяснил, что отсутствовал по причине недомогания.

Его вызывал к себе начальник стройки, но он не стал дожидаться, пока тот появится в кабинете, сел в подъемник и отправился на свое рабочее место. Парни смотрели на него с удивлением, а помощник бригадира спросил, как он себя чувствует.

Он молча покачал головой и двинулся к сваленным в кучу металлическим балкам. Осторожно снял повязку, закатал рукав, зашатался и упал на колени поближе к торчащему наружу острому концу. Подождал, пока на груду металла упадет несколько капель его крови, и закричал.