Закон волка - Андрей Дышев Страница 7

— Я был на острове, Леша, — ответил я и вздохнул. — Сколько крабов ты вытащил сегодня?

На вопрос он не ответил. Леша не любил говорить попусту.

— Собственно, — произнес он, не сводя с меня глаз, — я так и сказал Анне: с тобой вряд ли могло случиться что-нибудь серьезное… Или я не прав?

— Ты не прав, потому что… потому что не пьешь, а грог остывает. Сделай милость, возьми из шкафа стакан и налей сам. Я еле руками двигаю.

— Ты выпал из лодки? — спросил Леша.

— Почему ты так решил?

— Если находят лодку без гребца…

— А кто нашел лодку? — перебил я его.

— Насколько мне известно, пограничники. По номеру определили, к какому причалу она приписана, и пригнали ее к берегу.

— Не знаешь, они обо мне что-нибудь спрашивали?

— Мне рассказали, что Моргун якобы ловко соврал: будто лодку сорвало с пирса и отнесло ветром в море.

— Значит, Моргун знает, что я плавал на остров?

— Не уверен. Он спрашивал меня, куда ты плавал на лодке сегодня, но я ответил неопределенно: за крабами.

Ответы Леши меня успокоили. Похоже на то, что, кроме него и Анны, никто не знал, что я был на острове.

— Так что с тобой стряслось? — спросил Леша.

«Железное терпение у человека», — подумал я. Если я откажусь отвечать, он не обидится и легко перейдет на другую тему. Леша тем и удобен, что мало интересуется моей личной жизнью. Он, к примеру, ни разу не спрашивал, кто для меня Анна, — это тот вопрос, на который мне труднее всего ответить; он не проявлял любопытства к делам моего сыскного агентства, в то время как всякая малознакомая пьянь в поселке замучила вопросами о пойманных мной преступниках; Лешу совершенно не волновала и моя прошлая жизнь. Мы встретились с ним в Голубой бухте под водой, едва не столкнувшись лбами, когда занимались подводной охотой: я ловил крабов, а Леша, вооруженный ружьем с гарпуном, — камбал. Мне достаточно было несколько минут понаблюдать за ним под водой, чтобы понять — это ныряльщик высокого класса. Леша без труда опускался на десятиметровую глубину, задерживая дыхание на три минуты и больше, прекрасно ориентировался под водой, без боязни подныривал под огромные валуны, втискивался в узкие расщелины, и, хотя добыча его не была адекватной риску, я завидовал его тренированности.

На берегу мы познакомились ближе. Леша приехал на побережье из Симферополя, чтобы отдохнуть, как он выразился, от городской пыли и стерильности операционных. Не думаю, что он, квалифицированный врач-анестезиолог, зарабатывал так уж мало; желание заняться промыслом возникло у него скорее от потребности в риске и азарте, чем от недостатка в деньгах. Когда он узнал, что я ловлю крабов для ресторана, то сразу же предложил мне свою помощь. От помощи я вежливо отказался, так как предпочитаю работать в одиночку. Тогда Леша облюбовал мыс Меганом, где стал пропадать с утра до вечера. Его подводное плавание, как ему казалось, приобрело смысл, и он увлекся охотой, как мальчишка. У нас появились общие интересы, мы сдружились, и Леша вечерами стал приходить ко мне на дачу. Обычно мы просиживали втроем за бутылкой массандровского портвейна до глубокой ночи, трепались на всевозможные темы и резались в бридж. Но чаще он пропадал в палаточном городке, расположенном в реликтовом лесу между Уютным и Новым Светом. На вопрос, чем его так привлекают «дикари», Леша лишь улыбался. Мне кажется, что на дикий пляж его влекли те же чувства, что и мартовского кота — на крышу.

Я доверял Леше в той же степени, что и приятному попутчику в поезде, с которым случайно встретился и через недолгое время расстанусь навсегда. То есть ему можно было доверить едва ли не самое сокровенное.

Леша отказывался от грога до тех пор, пока я не рассказал ему о том, что увидел на Диком острове. Он молча выслушал меня, после чего не торопясь осушил кастрюлю с напитком, вытер усы тыльной стороной ладони и снова сел на стул.

Из открытой двери повеяло сыростью. Шел тихий ночной дождь. Редкие капли разбивались о листья виноградника и терялись в незрелых мелких гроздьях. Утром от этого дождя не останется следов — ни луж, ни ручьев, ни росы на траве. Леша смотрел в черный дверной проем, и мне казалось, что он думает именно об этом.

— К чему ты прикасался, когда был на яхте? — тихо спросил он, не поворачивая головы.

— К ручке двери, к ручке трюмного люка.

— Название яхты не запомнил?

— «Ассоль».

— Отпечатки хорошо стер?

— Старался.

— А ты уверен, что видел труп, а не куклу? Я от возмущения так дернулся, что пролил на пол немного грога.

— Не принимай меня за идиота.

— Скверная история, — резюмировал Леша и, подумав, спросил: — Ты считаешь, что кто-то хотел кинуть на тебя тень?

— А ты разве считаешь, что нет?

— То, что твою лодку унесло в море, еще не говорит, что это сделано человеком и со злым умыслом.

Разговор с Лешей начал меня нервировать.

— По-твоему, — энергично жестикулируя, крикнул я, — лодка сама подползла к воде, сама плюхнулась в море и отчалила от острова?! И сделала она это вовсе не для того, чтобы заставить меня подняться на яхту, а из своих узколодочных интересов?

— Не кипятись, — попытался убавить мою энергию Леша. — Все проще. Лодку могло слизнуть волной.

— Не могло, — в тон ему ответил я. — Я оттащил ее метров на пять от воды.

— Кто же тогда это сделал? — вслух подумал Леша, теребя пальцами бородку. — И кто эта женщина?.. Послушай! А ты уверен, что ее убили? Это мог быть несчастный случай. Сорвалась со скалы или выбросило волной на камни.

— И после этого несчастную скидывают в трюм вместо того, чтобы положить на диван или на крайний случай на палубу? Нет логики.

— Нет, — согласился Леша. — Похоже, что ее действительно убили. И убийце, между прочим, как и тебе, не на чем было добраться до берега.

— Он мог остаться на острове, — мрачным голосом ответил я. — Мне все время казалось, что за мной следят.

— Не переживай, — сказал Леша, поднимаясь со стула. Он подошел ко мне, опустил руку на плечо. Я молча кивнул. Я был благодарен Леше за сочувствие и стремление помочь мне. Я был для него чужим человеком, он ничем не был обязан мне, он мог уже завтра утром уехать в свой Симферополь, отгородиться стерильными стенами операционной от моих проблем и забыть обо мне навеки — и был бы прав, и никто не смог бы упрекнуть его за это. — Не переживай, — повторил он. — Сегодня ночью яхту обязательно обнаружат пограничники, обыщут, найдут труп и передадут дело в прокуратуру. А там ребята разберутся, что к чему. Будем надеяться, что на острове никто тебя не видел, своих следов ты там не оставил. Мне кажется, что дело пустяковое, не стоящее твоих нервов.