Чувак и надувная свобода - Игорь Градов Страница 8

Мои аргументы, видимо, показались капитану Нортону достаточно убедительными. Он снял с меня наручники, но строго предупредил:

— Вы свободны, мистер, однако имейте в виду: чтобы я больше не видел вашего пса без ошейника и поводка! По крайней мере, в центре города. Иначе вас оштрафую, а собаку я отправлю в приемник для бродячих животных. А вас, мистер Джереми, — обратился он к Рону, — я вынужден доставить в участок, чтобы составить протокол по поводу угрозы применения оружия. И вы, кстати, до сих пор не показали мне разрешение на его ношение…

Матерящегося и брыкающегося Рона подняли и силой усадили в полицейскую машину, а я с Люси и Чампом отправился домой. На сегодня приключений действительно было более чем достаточно…

— Я не думал, что Джереми такой махровый патриот, — сказал я, когда мы удалились на приличное расстояние. — Как он гневно прошелся по этим дерьмократам и либерастам! Любо-дорого было послушать…

— Да нет, — возразила Люси, — Рону все это по барабану. Ему что демократ, что республиканец — все едино. Просто он понимает, что в нашей глубинке не любят новшеств и перемен, вот и решил прикинуться хранителем традиционных американских ценностей. И это с его-то порнокиношным прошлым!

Люси скептически хмыкнула, я тоже улыбнулся, представляя Рона в качестве почтенного отца семейства, окруженного многочисленными чадами и домочадцами, читающего воскресный «Нью-Йоркский вестник». Ну не получится из Джереми символ патриархальной, богобоязненной и трудолюбивой Америки, хоть ты тресни!

…Вечер, к сожалению, был безнадежно испорчен. Пришлось идти к Люси, стирать изрядно перепачканные джинсы и рубашку, а потом отводить Чампа в трейлер. Пес, видимо, почувствовал, что из-за него я поимел немало неприятностей, а потому тихо шел рядом и преданно тыкался носом в ладонь — мол, извини, хозяин, что так вышло, я же не виноват, ты сам знаешь… Я гладил пса по голове и говорил:

— Ничего, дружище, ты действительно ни в чем не виноват. Кто же знал, что Джереми такой идиот!

— У Рона есть два пунктика, — пояснила Люси, — собаки и актеры-политики. Первых он люто ненавидит — не знаю почему, может, покусали его в детстве, — а вторых просто обожает. Его главный кумир — Рональд Рейган. Кстати заметь — Джереми даже говорить пытается так, как Ронни. Похоже, выучил парочку его речей и теперь шпарит, будто сам их сочинил. Актер — он и есть актер, что уж тут говорить!

Я не мог не согласиться: актерами не становятся, ими рождаются. А такие, как Джереми, даже свою смерть превратят в спектакль. «Весь мир — театр, и люди в нем — актеры…» Не помню, кто сказал, но очень точно.

Однажды я слышал такую притчу: летел зимой воробей, замерз, упал на землю, думает — ну, все, конец мне пришел. В это время мимо шла корова, навалила на него кучу. Воробей отогрелся в навозе, ожил, вылез и радостно зачирикал — жив, жив! Но тут мимо пробегала кошка, услышала чириканье, подцепила воробья когтем, вытащила, очистила, а потом сожрала. Из этой байки следуют три вывода. Первый: не всякий, кто сунул тебя в дерьмо, твой враг. Второй: не всякий, кто вытащит тебя из дерьма, твой друг. И наконец, третий, самый главный: если уж попал в дерьмо, так сиди и не чирикай.

Это я к тому, что сам оказывался в этой дряни неоднократно, причем по самую макушку. Вот и сейчас, судя по всему, влип.

Утром в понедельник в магазин заглянул капитан Норман. Он поприветствовал Лонга и, отозвав меня в сторонку, тихо произнес:

— Да, парень, вляпался ты крепко. Рон Джереми на тебя, мягко говоря, большой зуб имеет. Мало того что ты дал ему прилюдно по морде — дело в общем-то житейское, и я тебя понимаю — спьяну чего не сделаешь, но ты умудрился еще сорвать его предвыборный митинг. А это уже плохо…

— А что вы так за него переживаете? — прищурился я. — Он вроде бы еще не мэр. И не известно, станет ли…

— Нет, пока не мэр, — согласился Стив, — но наверняка станет. Члены городского совета решили сделать на него ставку. Во-первых, Рон — популярный актер, значит, выборы привлекут внимание прессы, а это уже хорошо. Во-вторых, он обещал не лезть в чужие дела. Вот наши с ним и договорились — его делают главой Катарсиса, а он закрывает глаза на маленькие шалости наших «отцов города». И все довольны!

— А вы-то сами как? — спросил я. — За кого вы лично?

— Я сам за себя, — отрезал Норман, — но всегда — за закон. Джереми мне, скажу честно, очень несимпатичен, но и против него я тоже не пойду — иначе после выборов не видать мне моей должности, как своих ушей. Так что сам соображай, парень. Но мой тебе совет, причем бесплатный: уезжай отсюда, и как можно скорее. Пока Джереми еще не мэр, у тебя есть шанс, а потом…

— С удовольствием смотался бы, — честно признался я, — хоть сию секунду, но, к сожалению, не могу: трейлер сломался, а денег на ремонт нет. Вот и вкалываю уборщиком, — я кивнул на швабру, которой с самого утра драил полы, — чтобы заработать немного. А потом, как только починю машину, скажу всем «до свидания»!

— Ладно, парень, — вздохнул Стив, — я тебя предупредил. Если не можешь сейчас смыться, то по крайней мере веди себя тише воды, ниже травы. И постарайся не попадать в разные истории, а то мне придется упечь тебя за решетку — ради общественного порядка и спокойствия.

С этими словами Нортон кивнул Лонгу и покинул магазин, а я продолжил начатое дело — полировать полы.

Следующие несколько дней прошли более-менее тихо. Днем я прилежно мыл коридоры и туалеты, а вечером мы с Люси ходили в киношку или смотрели телик у нее дома. Чампа я больше из трейлера одного не выпускал — от греха подальше. Пес смотрел на меня печальными глазами и тяжело вздыхал, но я был непреклонен — посиди, дружок, взаперти, это для твоего же блага: очень не хочется, чтобы тебя забрали в приемник для бездомных животных или того хуже — застрелили.

И вот наконец наступила долгожданная пятница — я получил честно заработанный чек и отправился в банк, чтобы обналичить. Этих денег должно было хватить для начала ремонта, и при удачном стечении обстоятельств я мог бы смотаться из этого городка уже через неделю. Я твердо решил: как только трейлер приведут в порядок, тут же удалюсь, причем по-английски — ни с кем не попрощавшись.

Единственным человеком, кому я скажу «до свидания», будет Люси. Я решил, что даже подарю ей что-нибудь — недорогую цепочку, скажем, или колечко (если, конечно, останутся бабки). Люси мне определенно нравилась: не лезла с дурацкими разговорами, когда я приходил после работы уставший, не мешала смотреть телевизор, хорошо относилась к Чампу. Что еще нужно? Но строить с ней более серьезные отношения я все-таки не хотел — не тот я человек, чтобы вить семейное гнездо и заводить детей. Особенно после недавних событий в Парадизе… Свобода для меня, как говорится, превыше всего.

…Когда я добрался до банка, перед заветным окошком уже стояла небольшая очередь — человек пять-шесть. Впереди меня топталась толстая тетка с двумя девочками (одной — года три, другой — лет пять-шесть). Дети то и дело дергали ее за платье и канючили: «Мама, мне жарко… Мама, пить хочу! Мама, где здесь туалет?»