Мобильный свидетель - Михаил Нестеров Страница 9

Другая статья под названием «Серый кардинал яркой паствы», автор — Ева Тамм.

…

«…Он в черном. И только логотип, похожий на спрута, белым пятном выделяется на его майке. Он впереди. Но его позицию съедает основная масса мобберов в броской одежде. Кажется, они наступают на него и вот-вот подомнут под себя. Его одежда делает его незаметным в толпе, но подчеркивает его идеальную фигуру. Его темное лицо похоже на маску. Он лицедей театра теней. И это ответ на вопрос: „Кто вы, мистер Кейн?“… Нет, он не мистификатор и не загадочная фигура. Он сильная личность, а сильные люди сегодня неинтересны. Сегодня на пике популярности грязь: разврат, скандалы, ложь, лицемерие, продажность, предательство».

Собственно, две эти статьи пересекались, и в точке пересечения получилась ссылка на мораль: безучастное отношение современного общества к интересному. Сейчас узколобые правят праздник.

— Я планирую переговоры с Кейном. Работа серьезная, и нам нужно подготовиться к ней.

— Нам?

— Да. Ты тоже едешь в Таллин, — тоном, не требующим возражений, завершил беседу Карпов.

Назавтра Алла снова пришла без предупреждения — в семь ровно и, так получилось, день в день их знакомства, состоявшегося четыре года назад. Карпов открыл дверь и впустил во двор дома аромат с полей Грасса, как будто дверь была телепортом между Лазурным Берегом и Серебряным прудом. Вслед за Аллой во двор просочилась цибетовая кошка…

Он проводил ее к накрытому под зеленоватым тентом столу, пододвинул плетеный стул, когда гостья садилась, налил ей вина. Поднял свой бокал — не играя в иностранца, а находясь в привычном для себя образе культурного, образованного человека, свободно общающегося на двух иностранных языках.

Карпов увидел неподдельный блеск в ее глазах; ее желание прийти сюда и остаться с ним было настоящим. И голос ее не фальшивил, когда она, выпив вина, попросила налить еще.

Перед ним находился упакованный в лучший вечерний наряд свежий продукт лично его приготовления. И если учесть, что он вложил в этот проект часть своей души и приправил непритворными чувствами, то речь шла как минимум о совершенстве. Преисполненный гордости, любви, он протянул Алле руку и помог подняться со стула. Неожиданно легко он подхватил ее на руки и сделал первый шаг к дому.

— Ты сволочь, — шепнула ему на ухо Алла.

— Я знаю…

Таллин, Эстония

Хореограф Рональд Кейн поначалу отказался понимать, чего добивается от него этот человек, представившийся Сержем Карповым. Высокий, с высоким же интеллектуальным лбом, тот, на взгляд постановщика танцев, нес чушь.

Рональд Кейн поездил по миру, в Восточной Европе же оказался впервые. Его покорил Старый город с его тесными улочками, словно игрушечными домиками, старинными соборами. Он цокал языком на Ратушной площади; а в мощеном переулке Катарины, окутанном духом старины, по его мнению, в младенческие годы мог бы жить сам Иисус. Этот город, казалось ему, стоит здесь от сотворения мира… Он почерпнул столько положительных эмоций, что их хватило бы до возвращения на Филиппины.

Встреча с Сергеем Карповым состоялась в гостинице, расположенной в тихой части Старого города, недалеко от его центра. А мастер-класс Кейн давал на универсальной арене «Саку», зал которой вмещал до десяти тысяч человек.

Кейн ответил на несколько вопросов Карпова и собирался свернуть этот бестолковый разговор. Да, он знает Сашу Котика, но больше знает его по имени Парень из Руссиона, и близко они не знакомы, конечно: кто Кейн, а кто Саша. Кейн — затребованный постановщик флешмобов, Саша — закоренелый преступник. Кейн не спорил — Саша был одним из лучших среди полутора тысяч заключенных в тюрьме на юге острова. Ему нравилась пластика русского, впечатлила его растяжка (тот свободно садился на шпагат). Он был в меру резок — отличный вариант для исполнителя танцев под музыку Майкла Джексона. Уже со второй репетиции Кейн, особо не приглядываясь к новичку в этой тюрьме, определил ему место по левую руку от себя (черный и белый, почувствуйте контраст; позади фон из желтолицых филиппинцев-мобберов). Сам же Кейн всегда являлся центральной фигурой в тех номерах, в которых, разумеется, принимал личное участие.

— Значит, вы хотите, чтобы я «немножко задержался в тюрьме»? — Кейн сблизил два пальца и через эту щелочку посмотрел на невозмутимого Карпова. — Заодно директор тюрьмы заполучит бесплатного хореографа.

Он продолжил через минуту:

— Вы хорошо знаете Сашу? Я имею в виду Парня из Руссиона. Или мы говорим о разных людях?

— Я его знаю давно, — ответил Карпов на оба вопроса.

— Я спрошу по-другому: вы хоть раз его видели? Он белый, а я цветной.

«Он говорит как о двух сортах капусты», — невинно улыбнулся Карпов.

Рональд Кейн продолжал как ни в чем не бывало:

— Только не говорите мне, что охранники тюрьмы заражены цветовой слепотой и не отличают черного от белого. Я негр, если вы плохо меня разглядели.

— В тюрьме много негров?

— Это смотря в какой.

Карпов слегка подался вперед.

— Вас встречают по одежке и провожают по одежке. Вы приходите на репетицию в пестрой рубашке, в черных очках, в бейсболке, с серьгами в ушах. Вы похожи на человека-невидимку. Если вместо вас в зал, заполненный филиппинцами, войдет другой чернокожий, одетый как попугай, ему будут аплодировать, как вам.

Кейн обиделся и раздул ноздри. Он был негром, по его же определению, в пятом поколении. В роду Кейнов «всегда было место смешанным парам»: муж белый, жена черная, и наоборот. У Рональда отсутствовали «ярко выраженные» негроидные черты. Надбровные дуги не выпирали, нос не был широким и плоским, а губы — излишне толстыми. Но он был и оставался чернокожим, как верно сам и заметил.

— Тюрьма, в которой вы подрабатываете хореографом и в которой вы сделали себе имя, стала доступной для туристов. Не перебивайте меня, — попросил Карпов, наблюдая за фиолетовыми губами Кейна, пришедшими в движение. — Желающих насладиться экзотикой встречает надпись: «Вход с оружием запрещен». Директор тюрьмы толкает вычурную речь перед каждым выступлением своих подопечных. Режим в тюрьме остался прежним — это на бумаге. На деле же — администрация и охрана потеряли бдительность. Образно говоря, дверь металлическая, косяк деревянный.

Дальше Карпов импровизировал. Точно зная, в каком месте находится цель, он не мог промахнуться и с завязанными глазами.

— Вас лично и вашу труппу из пяти-шести человек охранники досматривают на входе в тюрьму: не проносите ли вы оружие, наркотики и так далее. На выходе — нет. Что можно вынести из тюрьмы — какую-нибудь поделку филиппинских умельцев? Чаще всего вы удостаиваетесь лишь мимолетного взгляда. Вы назвали Сашу своим лучшим учеником. Я просмотрел десяток выступлений и заметил вот что: вы и Саша двигаетесь одинаково. Кажется, что Саша — ваша тень. Он копирует вас. И не только в танце. Мне посчастливилось найти в Сети ролик, снятый кем-то из гостей. Он отличается от официального, снятого оператором тюрьмы, только качеством изображения и длительностью. Когда профессиональный оператор сказал себе «стоп» и остановил запись, любитель продолжил снимать. По сути, строй мобберов распался, как по команде «разойдись». Вы и Саша пошли в сторону главного корпуса — как два близнеца. Как если бы пленку разделили надвое: негатив и позитив. Походка, движения рук, поворот головы, осанка — совпадения идеальные. Вряд ли он передразнивал вас…