Хроника гнусных времен - Татьяна Устинова

«Только теперь Спящая красавица умерла.

Людоед до сих пор жив и работает в городском ломбарде оценщиком».

Евгений Шварц «Тень».

Это очень просто. Нужно только ни о чем не думать.

Все будет хорошо. Просто не думать о том, как это будет.Нельзя жалеть старуху. Хватит, пожила, пусть теперь даст пожить другим.Конечно, она ни в чем не виновата, но раз уж она оказалась прямо на пути, то ичерт с ней. Ждать, когда помрет сама, — некогда. Времени мало, очень мало,совсем нет. Еще чуть-чуть, и она может открыть тайну, и тогда руки будутсвязаны. Надо успеть управиться.

Успеет!..

В коридоре горели всего две лампы, и пахло цветочным мылом иеще какой-то парфюмерией — старуха наводила красоту. Это она умела. Никто вжизни не дал бы ей ее семьдесят с гаком.

Лето, жара, питерское солнце, ошалев от собственнойсмелости, плавит асфальт. Упоительно, как бывает только в детстве, пахнетбитумом, свежескошенной травой и водой из Невы. Бабушка покупает мороженое. Онавсегда покупает мороженого столько, сколько захочешь. Хоть у каждого ларька.Продавщица улыбается, шершавый толстенький вафельный стаканчик увесисто холодитладонь, и мороженое сверху сразу начинает подтаивать, и его приятно слизывать,и язык становится ванильным и твердым от холода. Бабушка хохочет — она никогдане смеется просто, она всегда хохочет, у нее белые зубы и веселые морщинкивокруг глаз, — и поправляет невесомый газовый шарф в стиле пятидесятых, которыйлетит в невском ветру и питерском солнце как будто сам по себе. А у Исаакия —это всем известно — стоит еще одна тележка с мороженым, и, когда они дойдут донее, бабушка купит еще, и можно не бояться, что это кончится слишком быстро.

Через минуту, если все пойдет по плану, она умрет.

И зачем только вспомнилось это дурацкое мороженое!..

Она весело прожила все свои семьдесят с гаком, ну и хватит,и все, и не надо думать об этом! Это просто дело, такое же, как все остальныедела. Ну пусть не такое же, но дело, только и всего. Ничего личного. Никакихвоспоминаний, и черт с ним, с этим мороженым!..

Все было приготовлено заранее.

Вода плескалась, и старуха что-то пела себе под нос. Ей-толегко — она ничего не поймет и ни о чем не узнает. Ей было легко всю жизнь, исейчас, в такой ответственный момент, ей тоже легко — почему такаянесправедливость!

Дверь не скрипнула, стоило похвалить себя запредусмотрительность. Старуха сидела спиной, пела и любовно намыливала длинную,розовую от горячей воды руку. У нее были прямые плечи, и волосы забраны подцветастую косынку, и на шее не видно никаких морщин. Сознание на минутусдвинулось и поехало куда-то — может, это и не старуха вовсе? Может, нужнообойти ее и… посмотреть?.. Чтобы не ошибиться?

Нет. Смотреть нельзя.

Два тоненьких проводочка вдруг как будто раскалились итеперь жгли ладонь, и не было стаканчика с мороженым, чтобы остудить ее.

Теперь быстрее. Нечего просто так таращиться.

Ладно. Можно зажмуриться, чтобы не видеть, как это будет.

Проводочки невесомо скользнули по ладони и неслышно, какзмеи, стекли в мыльную воду.

Дом как будто вздрогнул, и даже странно было, что ничего непроизошло. Даже свет не погас. Пот потек по лицу, и его приходилось слизыватьязыком, чтобы он не попадал на губы. Это было противно. К счастью, дверь вванную, за которой помирала старуха, была уже далеко.

Интересно, это бывает быстро, как в кино, или нужно ждать?

Ладно. Ладно! Об этом нельзя думать.

В кармане были перчатки, которые плохо налезали на потные отстраха руки. Нужно осторожно отцепить провода от уличного выхода проводки.Старуха уже давно должна проходить собеседование с архангелом Гавриилом.

Виниловые змейки, утратившие свою силу, показались теперьнезначительными и скучными. Они легко наматывались на кулак, только оголенныехвостики были мокрыми. При виде этих мокрых хвостов опять накатила тошнота.

Теперь остается только закончить все, как надо.

В доме было тихо. Свет в коридоре горел, только старухабольше не пела. Пакет с феном лежал на столике, рядом с керамической вазой,которую они, дети, однажды разбили и за которую тогда им очень попало. Вазукое-как склеили и водрузили на столик. Чтобы поставить в нее цветы, приходилосьзасовывать внутрь литровую стеклянную банку.

Дверь опять не скрипнула.

Да. В кино все показывают правильно. Старуха была мертва.Платка на волосах уже не было, седые космы плавали в воде, как невиданныеотвратительные водоросли цвета перца с солью.

Платок нужно взять с собой. Это совсем лишняя детальдекорации. В кармане от него моментально стало мокро. Фен, вынутый из пакета,тихонько плюхнулся в воду, задев болтающуюся безвольную руку. От шевеления этойруки горло залила кислая рвота. Только этого еще не хватало!

Быстрей вырваться отсюда на волю, на воздух! Проклятаябабка!..

Да, еще пробки.

Белая пуговка с легким щелчком выстрелила в ладонь, и домрухнул в темноту, как в пропасть.

Ну вот, теперь все в порядке.

Машина стоит совсем с другой стороны. На соседних участкахникого нет, но осторожность прежде всего. За кустом смородины знакомая сдетства дырка в заборе — через нее вошли, через нее и выйдем.

Все просто, даже проще, чем казалось сначала.

Ну что, бабуля? Как там тебя встретил архангел Гавриил? Куданаправил? В рай?

Не может быть, чтобы в рай. В аду тебе самое место. Туда тыи отправилась.

Первый пункт коротенького списка можно считать выполненным.Осталось всего два.

Оказывается, убить — это так просто.

* * *

Он не хотел подслушивать, но сидел так, что слышал каждоеслово.

— …я больше не хочу, правда! Я специально позвонила, ятолько что с работы, устала как собака, а ты опять поддаешь, да еще с какими-тобабами!

— Ну с какими бабами, ты что? Да я даже не знаю, как еезовут, честное слово! Это Витек с ней пришел…

— Какой еще Витек, никакого Витька нет, ты бы хоть вралкак-нибудь поумнее! Я разве не вижу?! Сколько ты уже высосал своего пива?!Бочку?!

— Насть, ну правда, ну послушай меня, я понятия не имею, чтоэто за баба…