Пацаны, не стреляйте друг в друга - Владимир Колычев Страница 10

Марк уже знал, что Курмановы стали вдруг дружить семьями с Грецкими. Настя Антона на дух не переносила, но их матери души друг в друге не чаяли.

– Ну и что?

– Как будто я не знаю, что вас женить хотят.

– Хотят, – не стала отрицать Настя. – Но это глупо. Сейчас не домострой, и я вовсе не обязана идти у родителей на поводу. У них своя голова, у меня своя... Не хочу я замуж за Грецкого...

– А за меня?

– Не скажу, – весело улыбнулась она. – Сейчас не скажу. Но как только сделаешь мне предложение, так сразу и узнаешь, хочу я за тебя или нет.

– Тогда я делаю тебе предложение. Прошу твоей руки и сердца.

– Ой, как здорово! – просияла она.

И сама жадно прильнула к его губам. Поцелуй прозвучал как ответ «да».

Через два дня Настя уехала в город. И вернулась в село лишь после того, как поступила в техникум. Затем снова уехала, через какое-то время вернулась на побывку, чтобы вновь исчезнуть на будние дни.

Встречаться влюбленные могли только по выходным, и Марка это не устраивало. Он хотел видеть Настю каждый день, поэтому подал рапорт начальству о переводе его на службу в райцентр. Получил отказ, но не успокоился – подал новое прошение.

А однажды Настя не вернулась в село на выходные. Марк ждал ее на их излюбленном месте, у плакучей ивы, на берегу озера. Но вместо нее пришла Нонна, яркая, свежая и смачная, как наливное яблочко.

– Настю ждешь? – спросила она.

– Ну не тебя же...

– А чем я хуже? – Нонна обиженно надула сочные губки.

– Ничем. Но я Настю жду...

– Зря ждешь. Не будет ее сегодня.

– А когда будет?

– Для тебя никогда.

– Не понял.

– Да что тут непонятного. В городе она живет. Вместе с Антоном.

– Что?

– То! Родители ему квартиру в городе сняли. А Насте в общаге не нравилось... В общем, она к нему переехала. Сначала просто с ним жила, ну а потом... Он же мужчина, а она женщина. Мужчина и женщина не могут долго жить под одной крышей без ничего...

– Ты в своем уме? – холодея, возмутился Марк.

– Я-то в своем... А она нет... Такого парня на какого-то придурка променяла... – кокетливо, с поволокой в шальных глазах посмотрела на него Нонна.

– Не могла она меня променять...

– Не веришь, не надо...

– Не верю... Сейчас поеду в город и все узнаю.

– Что ты узнаешь? Где ты ее там найдешь?

– Ты скажешь, по какому адресу Грецкий живет.

– Не скажу. Потому что не знаю...

– А кто знает?

– Родители его.

Марк мог дать голову на отсечение, что Агата Никаноровна если и назовет ему адрес, то лишь тот, на который обычно посылают в сердцах и по матушке...

– Да успокойся ты, – Нонна ласково провела рукой по его плечу. – Ничего страшного не произошло. Ну, согрешила девка. Главное, что она по-прежнему любит тебя. А с Грецким это так, занятие со скуки...

– Какое занятие? Что ты несешь! У нас и по любви никаких занятий не было!

– Что, правда? – удивилась Нонна.

– А что тут такого? Ей даже шестнадцати нет...

– Ну и что? Я тоже в первый раз в пятнадцать попробовала, с однокурсником из профтеха. Ему самому пятнадцать лет было. Ерунда, не понравилось...

– И зачем ты мне это говоришь?

– Ну, чтобы ты не строил иллюзий насчет возраста... Девушки решительных мужчин любят, напористых. А ты, извини, нюни с Настей пускал... Распалил девку, женщиной заставил себя почувствовать, а не опробовал... Зачесалось у нее, а тут Антон... Ну, она и попробовала. С кем не бывает...

– Заткнись?

– Тю! Зачем же так грубо?

– Ересь какую-то несешь.

– Ересь не ересь, а Настя в городе осталась, с Антоном!

– В техникуме должны знать, где он живет...

Марк повернулся к Нонне спиной, решительно зашагал в сторону правления. Время уже позднее, но с председателем колхоза можно связаться по телефону, сослаться на служебную необходимость и попросить машину до города.

– Да погоди ты! – на ходу взяла его под руку Нонна. – Никто тебе не скажет, где Антон живет... Да и зачем тебе унижаться? В понедельник поедешь, когда она на занятиях будет. Тогда и спросишь у нее... Если она соврет, то глаза все равно выдадут...

Но уговорить его Нонна не смогла. Остановила Марка только машина, вернее, ее отсутствие. Председательский «УАЗ» находился в ремонте, а грузовик Марку никто бы не дал.

Он не верил в то, что сказала ему Нонна. Невозможно было поверить в то, что Настя его предала. Но все же на душе было тошно. А дома в шкафу стояла бутылка водки, и ноги сами понесли Марка к ней. Нонна увязалась было за ним, но он отвадил ее.

Нонна ушла, но спустя какое-то время вернулась, незаметно для хозяйки прошмыгнула на его половину дома.

– Какого черта? – старательно фокусируя на ней взгляд, грубо спросил Марк.

Он выпивал в одиночку и без закуски, поэтому чересчур быстро и глубоко захмелел.

– Водку пьянствуешь?

– Не твое дело.

– А бутылка-то уже пустая.

– Значит, хватит...

– Это голова твоя так думает, а душа продолжения просит.

Увы, но устами Нонны глаголила сама пьяная истина.

– Много ты знаешь.

– Много, – кивнула она. – Хочешь, бутылку достану? Только самогон. Но очень хороший...

Она не стала слушать его возражения. Ушла, а через четверть часа вернулась с литровой бутылью с чуть мутноватой жидкостью. И еще пирожков горячих принесла.

– Где взяла?

– Из дома. У отца особый рецепт очистки. Почти как водка...

Девушка не врала. Самогон действительно был хорош. Да еще и крепок. Он выпил одну стопку, вторую, зажевал пирожком.

Нонна составила ему компанию. Морщилась, плевалась, но пила. Со стороны могло показаться, что Марк принуждал ее к этому.

– Отец, значит, гонит? – уже едва ворочая языком, спросил он.

– Отец, – кивнула она.

– И аппарат у него есть?

– Есть.

– И зовут тебя Павлина.

– Почему Павлина?

– Потому что Морозова. Павлика Морозова знаешь? Так ты Павлина Морозова. Отца родного сдала... Ты как будто не знаешь, что самогонный аппарат – это статья.

– А-а, да, знаю... – Нонна испуганно захлопала глазами. – Но ты же не станешь сажать его в тюрьму.