Черная полоса - Владимир Колычев Страница 10

— Еще где он может быть?

— Понятия не имею.

— Нет? — Косулин потрогал себя за подбородок, внимательно, в раздумье глянул на Матвея.

— Нет.

— Собирайтесь, проедете с нами.

Матвей недовольно цокнул языком, но ничего не сказал. С ментами в таких случаях лучше не спорить.

Семен Александрович стоял у окна, приложив к уху телефонную трубку. От внутренней натуги на шее у него вздулась жила.

— Почему ты не успел? — зло спросил он невидимого собеседника, выслушал ответ и заявил: — Узнай, где этот тип… — Он явно хотел сказать еще что-то, но, глянув на Василису, не решился озвучить свою мысль, отключил телефон и заявил, стараясь сдерживать эмоции: — Задержали этого Матвея. Милиция постаралась.

Семен Александрович был среднего роста, такой же худощавый, как и Глеб, но при этом со стороны казался куда более плотным и тяжеловесным. Если Глеба мог сдуть сильный ветер, то этого и смерчем с места не сдвинешь. Голос у него густой, глубокий, с металлическим звучанием.

— Милиция работает, — сказала девушка.

— Да, работает. Но вдруг упустят?

— Куда упустят? — не поняла Василиса.

Она сидела на кухонном стуле, подавленно сложив руки на коленях. Можно было перебраться в каминный зал, в мягкое кресло, но там бандиты убили маму и отца.

— Ну вообще упустят. Ты же его не видела здесь?

— Нет.

— Никто не видел. Еще и алиби найдется. Я не позволю ему выкрутиться, — зло, сквозь зубы проговорил Рубахов.

— Я его друга видела, — тихо сказала Василиса.

Девушка не хотела спать, могла просидеть в таком положении час, два, всю ночь. Если кто-то вдруг положит ее на пол, то она не станет искать в себе силы подняться, просто закроет глаза. Это не страшно — лежать и ничего не видеть. Да и умереть Василиса не боялась. После этого ее заберут к себе мама с папой. Что ей одной на этом свете делать?

— С другом, само собой, разберемся. И с другом, и с его бандой.

— С их бандой, — едва слышно проговорила Василиса.

Оговорился Семен Александрович. В банде был не только Антоха, но и Матвей. Это их банда. Твари!

— Обязательно разберемся. Жестоко накажем. Я Костю этим ублюдкам не прощу. Да и твою маму тоже. Может, ты к нам все-таки поедешь?

— Нет, — ответила Василиса и качнула головой.

Девушка совершенно не боялась остаться в доме, где произошло убийство. Если вдруг в сумраке вечера всплывут призраки родителей, то она будет им только рада.

— Как знаешь. Глеб, ты останешься с Василисой.

Семен Александрович не спрашивал, он ставил сыну задачу, и тот не посмел перечить. Даже не пикнул.

Когда отец исчез, Глеб без спросу полез в бар, достал оттуда бутылку виски.

— Думаешь, я хочу выпить? — спросил он, разглядывая этикетку.

— Я хочу, — неожиданно для себя сказала Василиса.

Почему бы ей действительно не напиться и не забыться? Она упала в обморок, увидев мертвых родителей. Ей сделали успокоительный укол, а могли бы просто налить двести грамм.

— Рано еще.

— Что рано?

— Рано еще поминать. На третий день можно.

— Я не поминать.

— Нельзя. Отец меня убьет, если узнает, что я тебя споил.

Василиса всхлипнула и заплакала. Она когда-то и сама так говорила, выпивая на дне рождения у подруги: «Отец убьет, если узнает». Ей хотелось сказать так и сейчас, но ведь не накажет ее отец. Да и мама никогда не накричит на дочку. Что в этом хорошего?

— Ладно. — Глеб подал ей наполненный стакан.

Она взяла его, но первый глоток сделала не сразу, лишь через какое-то время. В стакане был виски, однако крепкая горечь не обожгла горло, от нее не засвербило в носу. Василиса выпила еще.

Потом был бутерброд с сыром, затем снова виски. Чем больше, тем легче шло. А вот походка стала шаткой, тяжелой. Василиса с трудом перешла в зал.

Усаживаясь в кресло, она подумала о том, что в дом снова могут нагрянуть бандиты. Они что-то здесь искали, но, похоже, ничего не нашли. Отец молчал, а погром эти животные устроить тут не успели.

Бандиты могли вернуться, но Василису это почему-то уже не пугало. Она всего лишь возмутилась, когда появился Матвей. Он подошел к ней, что-то сказал на ухо, взял за руку, помог подняться, обнял за талию.

Этот парень вел ее на второй этаж, а она лишь усмехалась. Там окно, через которое Василиса обязательно сбежит. Но в милицию звонить не станет. Сама все сделает. Ворвется в каминный зал, схватит чугунную кочергу, перебьет всех, спасет маму и отца.

В окно Василиса выпрыгивать не стала. Так уж вышло, не успела она подняться по лестнице, как уже оказалась в кровати. Матвей лег рядом с ней. Она чувствовала его жаркое дыхание.

Он лежал рядом. Рука у него наготове. Стоит ей только подняться, как он поймает ее, крепко прижмет к себе. В холле теперь стоял Антоха. Он не позволил бы ей выпрыгнуть в окно.

Василиса уже заснула, когда Матвей вдруг с силой прижал ее к себе. Она вяло трепыхнулась, не чувствуя в себе сил. Связал ее Матвей так, что не вырваться. Но и удовольствие она получать не собиралась.

Проснулась Василиса рано утром. За окном было уже светло, но солнце еще только выползало из-за горизонта. Вставать ей было рано. Голова тяжелая, глаза слипались, под ночной рубашкой ощущался дискомфорт.

Василиса резко распахнула глаза. Дискомфорт был, а ночной рубашки не оказалось. Матвей!.. Сначала этот ублюдок убил родителей, а затем грязно надругался над их дочерью, подло воспользовался ее беспомощностью.

Василиса резко перевернулась с боку на бок и увидела Глеба. Не было тут никакого Матвея. Рядом с ней нагло сопел в две дырочки совсем другой подлец.

Зло взорвало Василису изнутри. У Глеба просто не осталось шансов удержаться на кровати. Неважно было, когда он проснулся, до того, как бухнулся на пол, или после.

— Мразь! — А вот на крик сил у нее не хватило, вышел какой-то жалкий хрип.

Впрочем, Глеб все понял.

— Ты же все равно выйдешь за меня замуж, — сказал он, обматываясь простыней.

— Кто тебе такое сказал? — Василиса без сил легла на спину и закрыла глаза.

Тяжелое похмелье навалилось на нее, как мужчина на женщину, вжало голову в подушку.

— Теперь я знаю, что ты девочка. Была.

— Сволочь, — едва слышно пробормотала она.

— Я у тебя первый и единственный, — сказал Глеб и осторожно лег рядом с ней.

Только тогда Василиса осознала, что лежит перед ним без ничего. Но пошевелиться она не могла. Да и ни к чему было суетиться. Он же все видел.