Черная полоса - Владимир Колычев Страница 9

Сначала бандиты задушили маму, затем и отца. Их больше нет и никогда не будет. Василиса понимала, что должна принять это как данность. Мир жесток, в нем царит насилие, смерть правит бал. Она знала это, и ей нетрудно было со смирением думать о случившемся, пока действовало успокоительное. Нервы девушки были свернуты в жгут, душа лежала где-то на третьей полке, в голове стоял туман, а перед глазами — мама.

Она подходила к дочери все ближе, и голос ее звучал все громче. Мама звала Василису обедать. Отец, дескать, уже за столом, суп с фрикадельками остывает. А готовила она вкусно. Больше не будет.

Маму отвезли в морг. Вместе с отцом. Их никогда больше не будет. От этой мысли Василисе захотелось взвыть во весь голос, но крик застрял где-то глубоко внутри. Зато из глаз ее покатились слезы.

— Василиса Константиновна, как вы себя чувствуете? — откуда-то издали спросил незнакомый мужской голос.

Слезы продолжали течь, но пелена спала с глаз. Василиса с трудом сфокусировала взгляд на пожилом мужчине с волевым лицом и жестким бобриком седых волос.

— Моя фамилия Кистенев. Я назначен следователем по делу… — Мужчина запнулся, осознав деликатность момента.

Василиса не прочь была пощадить себя, но в ней взыграло чувство протеста.

— Эти ублюдки убили моих родителей! — выплеснула она из себя. — Вы должны их найти!

— Мы их найдем. Если вы нам поможете. — Следователь смотрел ей прямо в глаза.

— Я знаю одного, — сказала Василиса.

Лекарство все еще держало ее под гнетом, и ей пришлось напрячь память. Она рассказала Кистеневу, как Глеб подрезал «Ауди» и бандиты его за это поставили на деньги, упомянула про Антоху и Матвея, которые дрались с охраной Рубахова.

— Они еще спрашивали, кто у Глеба отец, — сказала девушка.

Матвей произвел на нее впечатление. Она даже готова была влюбиться в этого парня, иной раз думала о нем с девичьим томлением в теле. Но сейчас Василиса ненавидела его. Этот подонок разрушил всю ее жизнь. Тут не может быть ни прощения, ни жалости.

— Вы думаете, что эти парни… — начал было Кистенев.

— Эти бандиты! — перебила она его.

— Думаете, что эти бандиты спровоцировали столкновение?

— Я сейчас не могу думать, — сказала Василиса, качнула головой и приложила пальцы к вискам.

Устала она, пока рассказывала, ни душевных сил у нее не осталось, ни физических.

— А как их найти, вы знаете? — спросил следователь.

Василиса кивнула. Она не могла вспомнить регистрационный номер на машине Матвея, но это мог сделать кто-то из телохранителей Рубахова-старшего. Возможно, эти ребята еще и справки навели. Они-то и помогут найти убийц.

Ларьков много, товаров еще больше, а машина одна. Весь день по городу, как белка в колесе. Столько дел еще не сделано, а надо ехать домой. Матвей практически уверен был в том, что за ним придут.

Так и оказалось. Дома его ждали. Их было двое, оба немолодые. Один жесткий, поджарый, другой внешне мягкотелый, но взгляд такой же цепкий, как когти ястреба.

Лилька поила оперативников чаем. Ходила она перед ними в спортивном костюме. Неинтересен ей был этот контингент, не хотелось с ментами дружить. К тому же Матвей проинструктировал ее перед тем, как отправиться на работу.

От нее требовалось подтверждение его алиби, а легкомысленной особе веры не будет. Именно поэтому она должна была казаться серьезной девушкой. В результате на ее лице лежала печать невыразимой скуки.

Оперативники держались настороженно, но наручники на Матвея надевать не торопились. Начали они с главного вопроса. Где он провел ночь с двадцать четвертого на двадцать пятое июля сего года?

— Я могу сказать, с кем провел эту ночь, — ответил Матвей и посмотрел на Лильку одним глазом.

Другим он следил за поджарым оперативником. Не нравилась ему внутренняя напряженность капитана Косулина, его нацеленность на результат. Если он уже назначил Матвея виновным, то переубедить его будет сложно. Возможно, решение уже принято и ночевать сегодня Матвею придется в камере предварительного заключения. Просто менты решили допросить его в домашней, расслабляющей обстановке.

— А где провел эту ночь ваш друг Антон Ваничев?

Матвей глянул на Лильку так, как будто она скрыла от него присутствие Антохи в их постели, но решил оставить эту шутку при себе. Слишком серьезное дело. Ирония сейчас неуместна.

— Не было его у нас.

— А где он был?

— Я откуда знаю?

— Вы занимаетесь ларечной торговлей?

— Вы занимаетесь розыском преступников? Может, проинформируете, в чем вы меня подозреваете?

— А вы не знаете?

— Давайте вы зададите мне этот вопрос в присутствии моего адвоката. Он вам объяснит, что так дела не делаются. Говорите прямо или гуляйте! — Матвей показал в сторону порога.

Оперативники переглянулись. Один из них кивнул другому. Только тогда тот нехотя объяснил, в чем его подозревают.

— Я не при делах, — заявил Матвей и качнул головой.

— А ваш друг Антон Ваничев?

— Он друг моего покойного брата. — Матвей почесал переносицу, которую жег взглядом капитан Косулин. — Я с ним дел не имею. Если только бакланов от ларьков отогнать.

— Василиса Улеева видела вас вместе.

— Вот как раз бакланов мы тогда и отгоняли.

— Вы столкнулись с автомобилем гражданина Рубахова. Как можете это объяснить?

— Случайность.

— А деньги зачем вымогали?

— Не вымогал, а требовал оплатить ремонт.

— Зачем вы интересовались родителями Глеба Рубахова? — Косулин смотрел в глаза Матвея пристально, въедливо.

— Да по шее огребать, если честно, не хотелось, — ответил тот и провел пальцами по скуле.

Там до сих пор еще оставалось небольшое уплотнение после удара.

— Отец Глеба Рубахова показался вам опасной целью, поэтому вы переключились на его компаньона. Так получается?

— На какого компаньона?

— Речь идет об Улееве Константине Максимовиче.

— А они с Рубаховым компаньоны?

— Как вы узнали адрес Улеева?

— А я узнавал его адрес?

— Адрес узнал Ваничев.

— С него и спрашивайте, — заявил Матвей, выпятил нижнюю губу и резко подул вверх, прогоняя дым.

Ему казалось, что тот поднимался от его переносицы, которую Косулин пытался прожечь взглядом.

— Как его найти?

— Поселок Репнево, улица Пирогова, дом восемьдесят три. — Матвей назвал адрес прописки, о котором менты не могли не знать.