Пуля справедливости - Вячеслав Жуков Страница 10

Федор вскинул брови, как бы этим собираясь выразить недоумение по поводу ее категоричного замечания. Но этим замечанием Дашины обвинения не закончились.

– И вообще, мне кажется, вы, майор, начинаете сдавать.

– Но, Дашка… – Федор только открыл рот, как Даша погрозила ему пальчиком.

– Никаких, «но». – Она медленно, пуговица за пуговицей, расстегнула халат.

При виде ее роскошного тела, Федор почувствовал легкое волнение.

– Мой милый, ты стал забывать о своих супружеских обязанностях. Если ты, конечно, не хочешь, чтобы я заглядывалась на чужих мужчин? – добавила Даша к своим укорам.

– Только попробуй, – пригрозил Федор, прикасаясь языком к взбухшему соску. В этой молодой женщине, ему нравилось все: ее стройные ноги, фигура, как у восточной танцовщицы, с той лишь разницей, что Дашина попка была намного больше и покруглее. Нравился ее небольшой, чуть выпуклый животик. Но особенно его возбуждали ее большие груди, каждая из которых едва умещалась в двух его руках. Даже от самого легкого прикосновения к ним, чуть коричневатые соски твердели, делаясь похожими на переспелые вишни, которые так и хотелось поскорее положить в свой рот, чтобы распробовать их настоящий вкус.

И сейчас Федор не отказал себе в этом удовольствии. Сначала притронулся губами к одному, потом к другому соску, слегка прикусив каждый.

Даша заерзала голенькой попкой по ковровому покрывалу дивана. А когда Федор опустил руку к ее паху, нежно погладив по лобку, густо заросшему жестковатыми, чуть вьющимися волосами, она слегка застонала, хотя как казалось Федору, он еще не сделал ничего такого. Но Дашка была особенная женщина и могла заводиться с пол-оборота.

Глянув в ее раскрасневшееся лицо, Федор заметил в нем легкое смущение. Черт возьми, как будто до этого они никогда не занимались любовью и это им предстоит проделать в первый раз. И это притом, что на его теле не было такой частички, с которой бы Даша не познакомилась. Что и говорить, его любимая умеет себя преподнести.

Федор положил Дашу на диван, быстро сбросил с себя рубашку и брюки с трусами. Заметил, каким возбужденным взглядом Даша наблюдала за тем, как он избавлялся от трусов, предоставив на ее обозрение то, что имелось под ними. Именно, эта часть его тела, так заставляла Дашу волноваться и бросала в дрожь.

– Федор… – произнесла Даша подрагивающим голосом, и не договорила, что хотела. Когда он приблизился слишком близко, она чуть вскинулась с дивана, прислонилась к его паху, и тут же в ее губах оказалось самое желанное на свете, что может дать мужчина женщине.

Федор застонал, поглаживая руками по ее взлохмаченным и еще не успевшим обсохнуть, волосам. Ему показалось, что все окружающее просто перестало существовать, или во всяком случаи, утратило смысл. Были только он и она, его любимая Даша, дорогая женщина, без которой его жизнь не мыслима в этом мире, где люди могут прожив жизнь, так и не встретиться. А они с Дашей встретились.

Федор навис над ней, любуясь ее необыкновенно красивым в этот миг, лицом. Сейчас Даша напоминала совсем юную девочку гимназистку, которой впервые в жизни предстояло познать близость с мужчиной. Так преобразилось ее симпатичное личико. И только волнующая страсть, бесновавшаяся в глазах, подсказывала, что это совсем не так и выдавала в ней, искушенную в сексе женщину.

У нее между ног было так влажно, что Федор легко вошел в нее, едва его упругий член коснулся заветной складочки. При этом Даша задвигала бедрами, давая понять, что готова не просто лежать в ожидании удовольствия, а всячески помогать ему.

– Феденька, милый, прошу тебя… Давай же, – взмолилась она, и рот ее раскрылся в легком оскале, когда опершись на руки, Федор прижал ей ноги к грудям, которые от каждого его толчка плавно раскачивались. В какой-то момент Федору и Даше показалось, что все вокруг пришло в неистовое движение, и раскручивается в бешенном вихре. И остановилось только тогда, когда Даша зажмурившись, чтобы было не так стыдно перед любимым, вскрикнула в экстазе, почувствовав неописуемое блаженство, ногами и руками прижимая Федора к себе, не давая, чтобы он продолжал.

– Не надо больше, – прошептала она. – Остановись. – На глазах у нее появились слезы. Привычка плакать во время экстаза, осталась у нее с тех самых пор, как Федор познал это милое создание. Это всегда вызывало у Федора улыбку, которую он из вежливости старался тщательно прятать, чтобы не обидеть Дашу. Да и что поделаешь, если такой ее сотворила природа. И зная, что он непременно улыбнется, Даша и закрывала глаза. Получая огромное удовольствие, не хотела при этом испытывать стыд.

Все мужчины, по своей сути – самцы. Добившись своего, их уже не влечет к самке. Хочется расслабиться, понежиться в покои.

Федор, скатившись с Даши, лег рядом, и не прошло и несколько минут, как он уже уснул.

– Эй, Туманов? – почти шепотом позвала его Даша. Но Федор не отозвался. Повернувшись на бок, Даша прижалась к нему, чувствуя, как время от времени его дыхание то учащается, то делается прерывистым, и когда ему становится совсем невмоготу, майор вдруг вздрагивает так, словно куда-то собирается бежать. Даша нисколько не сомневалась, что в этот момент Федору снится сон и, скорее всего, не совсем хороший. Даже ночью, ее майор помнит о своем милицейском долге и во снах заново переживает то, что делает повседневно на работе. И это настолько въелось в его сознание, что даже ночью нет ему покоя. Да, наверное, и не будет. Тогда Даше ничего не остается, как прижаться к нему покрепче, убаюкать нежным словом. И Федор успокоится на какое-то время, изгоняя из своих снов изнуряющие его душу события ментовской работы.

Даша знала, так повторяется едва ли не каждую ночь. Только под утро майору спится спокойно, когда вместо тревожных снов, ему снится один и тот же сон, о котором Федор не раз рассказывал ей. В этом сне, они взявшись за руки, идут по дороге навстречу рассвету. Федор говорил, что дорога, это их долгая жизнь, а рассвет, это все хорошее, что ждет их впереди. Даша верила. А утром он проснется и опять пойдет туда, где его ждут. Потому что так надо. Потому что Всевышний так распределил все роли в театре жизни. Федор немного припоздал, и ему досталась роль сыщика. Даше это не нравилось. А в понятии самого Федора, это вовсе не такая уж и плохая роль. Бывают и похуже, как не раз говорил он. Эта роль ничего ему не приносила, кроме хлопот. Ни достатка и ни уважения. Но и на это, майору было чего сказать.

– Лучше быть порядочным сыщиком, чем отпетым негодяем с достатком! – говорил ее майор.

Даша не спорила. Пусть будет так, раз так считает Федор. Но она жалела его, задаваясь вопросом, оправдано ли все то, на что он тратит свою жизнь?

Жора Бортенев с погонялом Топтун, был одним из агентов майора Туманова. Человек, которому давно перевалило за шестьдесят, выглядел вполне безобидным стариком, слоняющимся по улицам в поисках пустых бутылок. Никому и в голову не могло придти, что сорок лет назад Топтун был известным бандитом, от которого стонала если уж не вся Москва, то половина ее точно. Еще на нем было два убийства. Из своих шестидесяти лет, Топтун едва ли не больше половины провел в тюрьмах и зонах, но потом очутился за бортом лихой криминальной жизни. Во время последней отсидки под Пермью, где зеки валили лес, Топтуна придавило бревном. Ногу в лодыжке раздробило. Врачи, конечно, постарались, собрали кость буквально по кусочкам. Но последствия, остались на всю жизнь. Жора стал хромым.