Капкан для белой вороны - Наталья Саморукова Страница 10

Очччень хорошо! Маленькая деталь, я никогда не делала подобных фото. Ни-ког-да! И господина с расстегнутой ширинкой знать не знаю.

* * *

Лизавета долго не могла привести меня в чувство. Я бегала по периметру офиса и выдвигала идею за идей.

– Надо позвонить на этот сайт! Что это такое?? Лиз, как такое может быть?? Это какой-то монтаж! Надо на них пожаловаться! Надо позвонить в милицию! Но как они могли? Как могли? Эдак любого так можно выставить и что делать? Лиз, что делать? Ведь все увидят! Все узнают меня и что делать? Лиз, а? Ну скажи!

– Настасья, – подперев полной рукой добродушное лицо, – обратилась к моему разуму Лизавета, – ну кто в здравом уме поверит, что это ты? Да я тебя как облупленную знаю и Гришка знает и вообще… Все кто знает, ну ни в жизнь этому не поверят. Чтобы ты? На панели? Да ты посмотри на себя в зеркало!

– Ой не знаю, не знаю… Лешка точно поверит. Ты понимаешь, какая история…

– Да понимаю, Григорий уже поведал. Он остынет, успокоится, мозги у него заработают и все он поймет. Критически так сказать осмыслит. Это даже хорошо, что они такой ход сделали. Одно дело с любовником, другое дело в роли шлюхи, это уж слшком!

– Ты уверена?

– Да, я уверена! Я очень сильно уверена. Ну хочешь, я сама твоему Леше позвоню?

Сговорились они что ли? Но Лешка, к счастью, позвонил сам.

– Насть, какой маразм, я ничего не понимаю. Что это за история с сайтом?

– Ты уже в курсе?

– Более чем. Мне письмо пришло со ссылкой. Мол, не хочу ли я полюбоваться на свою красавицу? Это уж как-то Насть, извини, слишком.

– Теперь ты понял, – заорала я, – что это подстава? Понял?

– Скорее всего, да, – спокойной ответил Леша, и попросил, – не ори только. Вопрос в другом, кто из твоих знакомых имеет на тебя такой зуб? И еще, каким образом фотографии кажутся такими натуральными. Я ведь действительно заказывал экспертизу, все подтвердили. Насть, может быть с Генрихом это все-таки ты? Он тебя напоил, изнасиловал?

– Ой, не говори чушь, я не просыпалась в чужой квартире в растерзанной одежде, я простилась с ним у метро. У метро, понимаешь? И потом тихо мирно поехала домой, закрыла дверь на ключик. Далее ничего интересного.

– И все-таки фотографии настоящие, – в Лешином голосе опять зазвучало противное сомнение, – ты знаешь, я машину разбил, арендованную… Ну когда получил то письмо.

– Ты цел?? – опять заорала я.

– Да цел, на деньги конечно влетел.

– Это ерунда, Лешь, это все ерунда. Ты можешь выслать мне эти фотографии? Они в каком виде?

– Обычные фотографии, на бумаге и письмо, на принтере распечатанное. Могу конечно.

– По диэчэл, ладно? Как можно скорее! Прямо сейчас вышлешь?

– Прямо сейчас тут еще раннее утро. Да и высылать ничего не надо. Лариска в Москву летит, с ней и передам все.

Лешкин голос все еще был неприступно холодным, но айсберг дал трещинку!

Как будто глыбу весом в сто тонн с моей души сняли. Хотелось петь и прыгать до потолка. На радостях я расцеловала Лизавету, выкурила полпачки сигарет и закатила Гришке скандал по поводу его задержки. Наш скромный офис буквально ходил ходуном. Мы переехали сюда накануне Нового года и первое время я все никак не могла взять в толк – как центре столицы сохранилось столь нелепое здание? Да еще и с печным отоплением. Это был отдельный, упрятанный в дебрях респектабельного двора крошечный домик. Каким то чудом Алексею удалось оформить на него долгосрочную аренду. Правда, тогда его психотерапевтический бизнес был на самом пике, он был владельцем одной из самых престижных клиник Москвы. Но и после истории, о которой я писала в предыдущей книге и которая лишила Лешку буквально всего, нас не трогали. Место здание занимало такое крошечное, что даже приличного магазина тут было не построить. Никто на наш кусочек земли пока не зарился и мы припеваючи жили, окруженные шикарными декорациями. Топили под настроение печь-голландку, а так перебивались электрическими обогревателями.

* * *

– Насть, что касается Иры. Ребята сказали, что типичный глухарь. Никаких свидетелей. Ближайшие соседи ничего подозрительного не видели и не слышали, до дальних пока не дошли.

По словам Гришки выходило, что Ира вела пусть и несколько распутный, но ничем не примечательный образ жизни. У нее было двое любовников, один из которых женат. Но и у того и у другого железное алиби на время убийства. По заключению эксперта, случилось все в промежутке от часа до двух ночи. Орудие убийства – узкий длинный предмет, скорее всего, кинжал или офицерский нож. Это конечно, какой-то след.

Про то, что Ира отдыхала в августе в Турции, милиции ничего не известно. По официальным данным, она не пересекала последние полгода границ России.

– Но как же, Гриш, даже этот хахаль ее, Наум, и тот знает, что Ира отдыхала.

– Ну мало ли что он знает. Может, она наврала ему.

– А я? Я же ее видела! И Лешка видел. Мы обознаться не могли, так чтобы оба сразу.

– Об этом ты сама следователю расскажешь, а я тебе говорю, что есть на сегодняшний день в деле.

– Она жила на содержании?

– Похоже на то, ее второй любовник – большой босс в крупной строительной компании, он же совладелец. Помимо него, он содержал еще с десяток дамочек разного возраста.

– Может быть ревность?

– Проверяют пока. Но на первый взгляд ничего серьезного. Жена в его дела не лезет, у нее своя жизнь. Любовницы не того масштаба птицы, чтобы нанимать киллера. Да и не тянет это на заказное убийство.

– Может быть, серийный маньяк?

– Насть, я тебя когда-нибудь тресну, ей богу. Все тебе маньяки мерещатся. Мы говорили с тобой на эту тему? Говорили?

– Говорили.

– Ну вот и не начинай заново. Не верю я ни в каких маньяков. И серии никакой нет. Никого за последние лет пятьдесят не резали у мусорных баков, предварительно раздев.

– А насчет Аркадия?

– Не смеши. Еще показания вороны нам не хватало проверять. Нет среди ее знакомых никакого Аркадия. И мама ее жива и здорова.

– И с какого же бока мы подступимся к этому делу?

Гришка задумался.

В очевидном на первый взгляд деле имелось всего-то одна неординарная деталь. Зато какая. По характеру следов крови на теле эксперт вынес не подлежащий сомнению вердикт – раздели женщину до того, как убить. Это было настольно нелепым, настолько вопиющим, что у нас руки опускались. Напрягая фантазию на полную мощь, мы все равно не могли вообразить ситуацию, в которой кто-то добровольно, именно добровольно, потому что следов борьбы не обнаружено, раздевается рядом с мусорными баками.