Слабая женщина - Наташа Колесникова Страница 10

— Ну спасибо, Борис Иванович, — кокетливо улыбнулась Зина, принимая купюру и пряча се в кармане белого халата. — Вы просто мне праздник сегодня устроили.

Она лукаво посмотрела на Романчука. Он не стал медлить, развернул женщину лицом к стенке вагончика, задрал белый халат, под ним были синие джинсы. Романчук стащил их до колен, туда же отправил синие трусы и, наклонившись, замер, вглядываясь в мощные ягодицы.

— Ну, Зина, выглядишь просто потрясающе, — пробормотал он, сминая жадными пальцами белую кожу.

— Ой, Борис Иваныч… Боря… ой… — тихонько простонала Зина. — Та я ж уже то… готовая…

Романчук расстегнул ремень, спустил свои джинсы с трусами и, обхватив задницу женщины с боков, вошел в ее сладкое, липкое и теплое тело сзади.

— Ой, Боря-а-а… — застонала Зина.

Романчук энергично работал бедрами, вцепившись в се бока жесткими пальцами. Потом, когда почувствовал, что пик сладострастия близок, резко повернул ее к себе лицом и наклонил ее голову вниз. Зина поняла, что нужно делать, и спустя пару минут они оба стонали, прислонившись к стенке вагончика. Зина в трансе размазывала по щекам липкую влагу, бормоча слова, которые не во всякой казарме услышишь, а Романчук, тяжело дыша, натягивал джинсы вместе с трусами, но руки дрожали, и не сразу это получилось.

На все это смотрели Джек Николсон с Ланой, запечатленные на крупной фотографии, приколотой к стенке вагончика.

Ко второму киоску Романчук подошел расслабленным и умиротворенным. Там работала пожилая женщина, заходить в вагончик он не стал, выяснил, что и здесь дела идут хорошо, партия запрещенных к свободной продаже препаратов ушла, пообещал завтра доставить со склада новую партию и зашагал в обратном направлении, к машине.

Такая вот она жизнь у мелкого предпринимателя. Четыре киоска, еще один — на Кутузовском и один на Киевском вокзале, но там сейчас ситуация не столь благоприятная. Жена сегодня встречается в Доме кино с известным актером, телеканал, где она была гостьей в популярном шоу, предложил ей контракт на пять интервью, за каждое — пятьсот баксов, вот Лана и старается. А после интервью будет дружеский ужин в ресторане, а потом… В двенадцать она вернется или в два ночи, какая, на хрен, разница! Романчук давно уже решил для себя — жена ему нужна как вывеска, успешная светская львица, значит, и фирма солидная. А все остальное… Да ну его на хрен!

В Садовом переулке царило почти праздничное оживление. Праздничным назвать его, разумеется, никто не решался, потому что банкет организовывался по случаю отъезда босса в далекие края, но стол накрывался такой, что и матерый олигарх, глядя на него, оживился бы.

Работать под началом босса, который является криминальным авторитетом, конечно, опасно, всякое ведь может случиться. Но и приятного в этой работе много. Платят солидно, без задержек, хорошо выполняешь свою работу — и премию получишь к новым праздникам, христианским и государственным. А случится проблема, можно прийти к боссу и попросить ссуду приличную, чтобы избавиться от напастей. Три, пять, десять тысяч баксов — босс даст. И даже если не получается вовремя вернуть ссуду, а сотрудник на хорошем счету, можно прийти, поплакаться на стечение обстоятельств — босс поймет и простит долг. Потому что боссу нужны преданные сотрудники, свято блюдущие корпоративные интересы, без этого никакие боевики не помогут ему выжить. И он, мудрый, старый босс, прекрасно понимает это и старается быть отцом родным своего коллектива. Люди знают об этом и верны ему безгранично. Любой руководитель хочет быть отцом родным для своих подчиненных, но у руководителей нищих госучреждений таких возможностей нет. Им нужно самим выжить, детей, а лучше и внуков обеспечить, а что сотрудникам зарплату не выдают три месяца — ну так и хрен с ними. А у босса — много миллионов на счетах в западных банках, вполне легальных, «отмытых», ему не нужно ломать голову над тем, как отблагодарить честного, добросовестного сотрудника.

Бывший уголовник, в местах, не столь отдаленных, провел десять лет? Ну а что тут такого? Было время, громадной Страной Советов управляли сплошь бывшие уголовники. Они считали себя «политическими», но террор и убийства — уголовные преступления. Потом вышли на волю и давай управлять! И ничего, как-то пережили все это. Слава Богу, теперь во главе страны стоит первый в ее истории нормальный мужик, а уголовники только фирмами руководят. Ну так это просто замечательно! Мы и в мире выглядим вполне нормальным государством (правда, кое-какому миру, вроде ПАСЕ, это почему-то не нравится), и в фирмах люди работают с удовольствием, ибо знают, что их труд ценят. Босс может вызвать сотрудника и сказать:

— Что-то устал ты, Степа, много работаешь. Бери-ка две недели за мой счет и поезжай на Кипр с женой и ребенком. Путевки и билеты возьмешь завтра у Иры. Деньги на Кипр есть, или тебе зарплату двухнедельную выдать?

Степа заморгает светлыми ресницами, потом неуверенно скажет:

— Если можно, зарплату, Илья Ильич…

— Лады, — скажет босс. — Получишь четыреста баксов, но смотри у меня, отдохни как следует!

Если кто-то думает, что после этого бухгалтер Степа не будет гордиться тем, что работает на Илью Ильича, а его друзья не будут завидовать ему, — он глубоко ошибается. А босс, несмотря на все траты, становится все богаче и богаче. И, памятуя о всех невзгодах, пережитых им, как бы невзначай говорит, что намерен построить дачный поселок для сотрудников, будут жить, пока работают в фирме, а кто проработал десять лет — становится собственником двухэтажного коттеджа. И чем занялись сотрудники, у которых были дачи, на следующий день? Оформлением дарственных па родственников, чтобы не считаться владельцами своих дач и претендовать на место в хорошем коттедже.

Да такого босса на руках нужно носить!

Стол накрыли в конференц-зале фирмы. И любимая всеми россиянами рыба, которая долгое время отсутствовала даже в поваренных книгах, — семга, омуль, осетрина, стерлядь, и заморские деликатесы, знакомые по книгам Хемингуэя и других классиков, вроде устриц, мидий, омаров. И разумеется, российское мясо, говядина и свинина, приготовленные поварами «Праги» так, что слюнки текли от одного только вида. О соленьях, копченьях и фруктах и говорить не стоит. Ну а питье — на все вкусы, кому французское вино, кому русская водка, а если нравится виски или джин с тоником — так пожалуйста.

В пять вечера все собрались за столом. Богданов сидел во главе стола, рядом с ним Орехов, дальше — менеджеры и все прочие сотрудники. Ира помогала накрывать на стол, ее место было на противоположном конце, среди второстепенных сотрудниц. Ни для кого не было секретом, что Ира — любовница босса, но в офисе Богданов свято соблюдал иерархию, и это безумно нравилось всем второстепенным сотрудникам, особенно женщинам. Вот уборщица, вот повариха, охранник, секретарша Орехова — а сидят в одной компании с Иркой, самой любовницей босса, которая, говорят, может многое! И сидят как равные! Кому же это не понравится?

Богданов встал, поднял рюмку с коньяком «Хеннесси», бутылка стояла на столе, но никто не претендовал на дорогой коньяк. Зачем, если у всех было «нолито» то, что душе угодно? И под любимую закуску скоординировано.