Кошка, которая все видела. Молчаливый свидетель - Сэм Гэссон Страница 10

Этот человек, чисто выбритый, с распущенными светлыми волосами, в модных очках, как у Бадди Холли [3], совсем не походил на скользкого типа, способного похитить ребенка ночью.

– Вы кто?

Одежда тоже не вписывалась в образ. На мужчине был вязаный красно-белый джемпер с серебристым поясом. Такая одежда слишком заметная, яркая, она не подходит человеку, который надеется остаться незамеченным под покровом ночи.

Незнакомец выглядел так, будто собирался отправиться на первое свидание в ресторан средней руки, а не похитить ребенка.

Джим обратил внимание на то, что мужчина был без пальто, в его очках не было линз, а на руке – обручального кольца. Затем увидел дикие, навыкате глаза с огромными зрачками.

– Отстаньте! – крикнул, вырываясь, Дин.

– Все не так, как может показаться, – произнес мужчина, а затем отпустил мальчика и бросился наутек, чуть не сбив Джима с ног.

– С вами все в порядке, мистер Глью? – спросил Дин, быстро придя в себя.

– Да, – ответил Джим, потирая колено. – А ты как?

– Нормально.

– Ты знаешь, кто этот мужчина?

Дин отрицательно покачал головой.

На мгновение Джиму показалось, что мальчик опять сорвется. При тусклом свете фонаря Дин разразился грустными, тихими всхлипами.

– Пойдем обратно в дом, – сказал Джим, обняв мальчика за плечо. – Утро вечера мудренее.

Наступая на собственные тени, Джим и Дин направились домой по Сэнт-Эндрю-роуд. Когда они подошли к жилищу семьи Глью, Дин обернулся и посмотрел на свой дом.

Джим тоже посмотрел туда, задержав взгляд всего на секунду. В спальне супругов Раттер по-прежнему горел свет.

Когда Бруно выглянул из чердачного окна, чтобы обозреть окрестности, Джим и Дин уже вошли в дом.

Посмотрев через дорогу, на окна дома номер восемь, Бруно увидел знакомую картину: Леон Панк делал растяжку. Он двигался так, словно занимался йогой, но его движения были более энергичными.

Сначала Бруно смог разглядеть лишь обнаженный торс Леона, покрытый изображениями черепов и драконов. Увидев выражение лица парня, Бруно содрогнулся. У Леона был голодный взгляд человека, готового съесть любой предмет, на который он смотрит.

Закончив растяжку, Леон зажег одну из своих ароматических сигарет. Иногда их запах доносился до открытого окна Бруно и напоминал ему о сетке с травами, висевшей на кухне.

– Слезай оттуда, Бру, – позвала сына Хелен. – Ты знаешь, что тебе нельзя находиться на крыше.

– Я не на крыше! – отозвался мальчик. – Мои ноги касаются ковра. Происходит что-то странное!

– В твоем мире всегда происходит что-то странное. Быстро вниз! Я начинаю терять терпение!

– Какая-то женщина подошла к мусорному ящику Алана Любопытного!

– Хватит подсматривать! Я предупреждаю тебя, Бру!

Бруно прищурился, чтобы лучше видеть.

– Это призрак старой женщины! Она в свадебном платье! Или просто в длинной ночной рубашке. Эта женщина выглядит безумной… А теперь она заглядывает в мусорный ящик Алана. Думаю, эта женщина что-то потеряла.

– Спускайся! Хватит заниматься ерундой!

Бруно услышал, как парадная дверь открылась, а затем стукнулась о косяк, от чего весь старый дом затрясся. Вскоре мальчик увидел отца, пересекающего дорогу. Лысина Джима поблескивала в свете фонаря.

– Папа идет к ней поговорить, – сообщил Бруно. – Наверное, он заметил ее из окна гостиной.

– Ты уверен? Только не сочиняй!

Бруно наблюдал за тем, как отец осторожно приблизился к призрачной женщине. Она перестала копаться в мусоре и так, словно они были старыми друзьями, положила руки ему на плечи.

В свете фонаря длинная ночная рубашка женщины просвечивалась, показывая иссохшее тело.

Беседа длилась не дольше минуты. Бруно наклонился, отчаянно желая расслышать слова отца.

– Женщина ушла, – доложил мальчик. – Теперь она роется в мусорном ящике Пэдвеллов.

Бруно видел, как его отец медленно возвращается домой. Его проплешина, яркая, как лампочка, перемещалась между двумя припаркованными автомобилями. Джим совершил короткую прогулку через Сэнт-Эндрю-роуд.

– Папа возвращается, – сообщил мальчик.

Сгорая от нетерпения, он закрыл дверь спальни и пулей слетел вниз.

В гостиной Хелен подавала горячий шоколад.

Несмотря на назойливые вопросы Бруно, Джим молчал как рыба. Мальчик изучал лицо отца, желая найти подсказку, объясняющую происшедшее на улице. И был уверен, что мама делает то же самое.

– Где Милдред? – спросил Бруно, посмотрев на часы. – В это время она всегда клянчит печенье.

Родители пожали плечами, занятые другими мыслями. Бруно изучал лицо отца, протирающего очки. Что-то тут не так…

Когда все закончили пить горячий шоколад, Хелен велела мальчикам идти спать. Дин, теперь подозрительно притихший, послушался.

– Расскажи мне все! – попросил Бруно отца, когда Дин вышел из комнаты.

– Тебе пора ложиться спать!

– Но я должен знать, что…

– Иди спать, сынок! Я устал.

Мальчик в конце концов сдался, но только после того, как Джим обещал объяснить все утром.

Когда Бруно вошел в свою комнату, Дин либо уже спал, либо притворялся спящим. Бруно положил на подушку друга шоколадный батончик, припасенный для полуночной вечеринки. Затем почистил зубы в ванной на чердаке и надел пижаму.

Не обнаружив Милдред, Бруно вернулся на свой наблюдательный пункт.

– А ну слезай оттуда! – прошептала мама, находившаяся у него в комнате. – Хватит подслушивать!

Отходя от окна, мальчик краем глаза заметил движение на улице. Возможно, его подвели усталые глаза, но Бруно был уверен, что видел, как Алан Любопытный входил в дом Дина.

– Где Милдред? – сонно пробормотал Бруно, свернувшись под пуховым одеялом.

– Скоро вернется, – ответила мама. – Я оставила дверь в твою комнату приоткрытой.

Милдред давно ушла. Одним легким прыжком она выскочила на улицу через створку в двери. Быстро, грациозно, бесшумно, спрыгивая с выступа на стену, продираясь сквозь преграды и нагромождения желобов, водосточные трубы и секретные выступы, которые могут найти только кошачьи лапы, Милдред взобралась на крышу дома.

Низко висящая луна посеребрила рыжую шерсть; ее волоски походили на мерцающие звезды, скрытые днем. Усы Милдред сверкали, а свежий летний воздух приятно обдувал мокрый нос. Кошка сидела на коньке крыши. Слабый ветер ласкал недавно вылизанный хвост. Если бы Милдред не была так увлечена собственным туалетом, то обязательно обратила бы внимание на весьма любопытные события, происходившие на улице.