Дом кривых стен - Содзи Симада Страница 10

– Что случилось?! – На пороге стояла Эйко в наброшенном халате.

– Кто-то смотрел на меня через окно! Какой-то мужчина! – воскликнула Куми.

– Смотрел?! Но здесь же третий этаж!

– Я понимаю. Но он все равно смотрел.

Войдя в комнату, Эйко решительно подошла к окну, на которое показывала Куми. Резким движением раздвинула наполовину занавески и протянула руку, чтобы распахнуть двустворчатое окно.

Почти все окна в доме были с двумя рамами, от холода. Эйко пришлось немного повозиться, чтобы открыть окно. Наконец она с ним справилась, и в комнату хлынул поток холодного воздуха, затрепетали занавески.

Эйко высунулась наружу, покрутила головой – вверх-вниз, вправо-влево – и, пожав плечами, проговорила:

– Никого нет. Можете сами проверить.

Куми вернулась в постель. По ее телу медленно пробежала дрожь, но причиной тому был отнюдь не холод. Эйко закрыла окно.

– Но я же видела, – настаивала Куми.

– Что это за человек? Какое у него лицо?

– Мужчина. Рожа такая жуткая… Ненормальная. Глаза сумасшедшие. Кожа очень смуглая, темная. На щеках шрамы, вроде как от ожогов. Щетина…

Ее прервал громкий лязг. Куми вся сжалась и задрожала. Если б не Эйко перед ней, она наверняка снова зарыдала бы.

– Папа проснулся, – сказала Эйко.

Куми сообразила, что это гремит опускающаяся лестница, по которой Кодзабуро переходит в дом из своей башни.

– Может, это вам приснилось? – с легкой усмешкой предположила Эйко.

– Ничего подобного! Я точно его видела! Точно!

– Но это же третий этаж! На втором, на окне, нет ни козырька, ни выступа. Внизу, на снегу, никаких следов. Взгляните же!

– Все равно, я видела!

– И потом, в нашем доме нет человека со шрамами от ожогов на лице, с такой устрашающей внешностью. Конечно же, это вам приснилось. Ночной кошмар. Наверняка. Так часто бывает, когда спишь на новом месте.

– Ничего подобного! Уж сон я могу отличить от реальности! Повторяю: это было на самом деле!

– Прямо не знаю, что и сказать.

– И еще звук. Я слышала. А вы нет?

– Какой звук?

– Будто что-то трется.

– Вроде нет.

– А крик слышали?

– Конечно. Вы так кричали…

– Не обо мне речь. Мужской голос! На вой похоже.

– Что случилось?

Эйко обернулась и увидела стоящего в дверях Кодзабуро. Он был не в халате, а в пиджаке, брюках и свитере, под которым еще виднелась пижама. На лестнице, ведущей в дом из башни, было холодно.

– Вот, наша гостья видела какого-то извращенца, – сообщила Эйко.

– Он не извращенец! – всхлипнула Куми. – Кто-то на меня смотрел! Через окно. – Она вытерла слезы.

– Через какое?! Через это? – изумился Кодзабуро.

«Все удивляются, но разве можно это сравнить с тем, что я видела», – подумала Куми.

– Но это же третий этаж!

– Я то же самое говорила, но она настаивает: видела, и всё.

– Но я и вправду видела, – повторила Куми.

– Может, это был сон?

– Да нет же!

– Какого же роста должен быть этот человек? Третий этаж все-таки…

Раздался негромкий стук, все обернулись и увидели на пороге Митио Канаи, стучавшего костяшками пальцев в косяк открытой двери.

– Что здесь такое?

– Вот девушке, похоже, плохой сон приснился.

– Ничего мне не приснилось! Канаи-сан, вы слышали громкий мужской крик?

– А-а… Кажется, я что-то слышал.

– Я тоже вроде бы слышал. Уже почти заснул, – сказал Кодзабуро. – Потому и встал.

Следующее утро выдалось ясным, но холодным. В северных краях, сколько ни топи, зимой по утрам все равно холодно. В такую погоду приятно наблюдать, как, потрескивая, горят в печи объятые пламенем дрова.

Каких только изощренных устройств для обогрева не придумали люди, но разве что-то может сравниться с этим простым, безыскусным приспособлением, в котором пылает огонь? Доказательство тому – люди любят посидеть у печи или камина. Вот и проснувшихся гостей Кодзабуро Хамамото так и тянуло к огню, и они стали собираться у круглого камина.

Куми не могла поверить, что кто-то из собравшихся мог спать и ничего не знать о человеке с жутким, заросшим щетиной лицом, не слышать его воя, от которого волосы вставали дыбом, и ее криков. Эйко еще не спустилась вниз, и Куми решила поведать о пережитых ею ночью кошмарных треволнениях.

Слушателями Куми были супруги Канаи, Кусака и Ёсихико Хамамото, которые, похоже, не верили ее рассказу. Куми чувствовала, что пережитое ею волнение им совершенно не передается.

Впрочем, она понимала, что в этом нет ничего удивительного. Ее история никак не вписывалась в атмосферу наполненного светом утра. Невообразимый кошмар, который она пережила, уже казался дурным сном. На губах супругов Канаи играла скептическая усмешка.

– То есть вы считаете, что тот, кто выл, и тот, со странным лицом, – один и тот же человек? – спросил Ёсихико.

– Ну да… Наверное…

По правде сказать, до этого вопроса Куми как-то не связывала одно с другим.

– Но ведь нет никаких следов, – послышался голос Кусаки. Все повернулись в его сторону и увидели, что он, высунувшись в открытое окно, смотрит вниз, во двор.

– Это как раз под окном вашей комнаты. Ни одного следа. Снег лежит нетронутый.

Куми показалось, что она опять видит какой-то сон. Девушка молчала. Что же все-таки было? Что это за жуткое, нечеловеческое лицо?..

* * *

В салон вошел Тогай, который весь прошлый вечер прокорпел в одиночестве над чертежом клумбы. За ним в салоне появился Кодзабуро Хамамото.

– Ого! Славное сегодня утро! Ясное! Погодка хоть куда! – послышался низкий и грубый, как у надсмотрщика, голос Эйкити Кикуоки, возникшего в дверях салона. Теперь вроде все были в сборе.

Как подметил Кикуока, на улице ярко светило солнце. Оно уже поднялось высоко, и лежавшая перед особняком Кодзабуро заснеженная равнина, словно огромный рефлектор, со слепящим блеском отражала солнечные лучи от своей поверхности.

Кикуока тоже не знал о переполохе, поднявшемся прошлой ночью. По его словам, он выпил снотворное и спал как убитый, и Куми, догадываясь, какая может быть реакция, не стала ничего ему говорить.

– Ну что же, давайте завтракать. Прошу к столу, – послышался голос молодой хозяйки, который ни с чьим больше нельзя было перепутать. Она будто отчеканивала каждое слово.