Сокровища Рейха - Томас Гиффорд Страница 11

– Я проделал весь этот путь сюда из Бостона по его вызову, – ответил я. – Он хотел встретиться здесь со мной двадцатого.

– И вы опоздали, мистер Купер. – Он больше не смотрел на меня, а энергично помешивал кочергой золу в камине.

– Нет, к вашему сведению, я не опоздал. Я приехал вечером. Поздно вечером.

– Тогда почему же вы его не обнаружили сразу, позвольте вас спросить?

– Потому что его здесь не было. По крайней мере…

– Значит, вы заходили в эту комнату?

– Нет, я…

– Но вы были в доме? Вы ночевали здесь?

– Нет.

– Нет? Мне показалось, вы сказали, что приехали вчера вечером. Должно быть, я ослышался… – Он продолжал стоять ко мне спиной.

Брэдли тем временем достал из золотого портсигара сигарету, постучал концом о крышку.

– Я действительно приехал вчера вечером. Зашел в дом около одиннадцати, походил внизу какое-то время, потом взял бутылку коньяка и поехал во флигель у озера, там и заночевал.

– И брата вы не видели?

– Естественно, нет.

– Здорово мело, мистер Купер?

– Да, здорово.

– И вы не заметили следов машины, ведущих к дому?

– Нет. Был совершенно ровный наст. И сугробы.

– Но очень темно?

– Да, очень. Ни луны, ни электрического света.

– Та-ак. – Он наконец-то соблаговолил повернуться ко мне лицом. – Значит, вы не заметили никаких следов, которые говорили бы о приезде вашего брата, потому что, как я полагаю, он приехал раньше вас, мистер Купер, и все следы, которые он оставил, к тому времени замело. – Он снова расплылся в улыбке. – Пожалуйста, поймите, это только догадки, одни догадки, мистер Купер. – Улыбка исчезла с его лица. – Но готов руку дать на отсечение, что я прав. – Он повернулся к Брэдли, слушавшему его с легкой усмешкой. – Я повидал на своем веку чертовски много трупов, доктор, и сказал бы, что этот человек мертв уже по крайней мере целые сутки. – Он посмотрел на свои маленькие, изящные, квадратной формы золотые часики. – Вы же, мистер Купер, тоже находитесь здесь около суток. Странное совпадение, не так ли? Вы проделали весь этот путь сквозь пургу и приехали сюда, возможно, за несколько минут до смерти своего брата. – Он покачал головой. – Откуда прибыл ваш брат, мистер Купер? Насколько мне известно, он здесь давненько не появлялся. Откуда он взялся?

– Из Буэнос-Айреса, – ответил я. – Во всяком случае, телеграмма пришла оттуда.

– С ума сойти, из Буэнос-Айреса! – удивился он. – Стоило мчаться бог весть откуда, чтобы в родном доме умереть. Глупо, не правда ли?

Мы спускались вслед за ним по лестнице, когда Брэдли поинтересовался, как моя голова. Прежде чем я успел ответить, Питерсон спросил не останавливаясь:

– А что с вашей головой, мистер Купер?

– Кто-то пытался убить его прямо на дороге, – ответил за меня Брэдли.

– Вы шутите! – Питерсон застыл на нижней ступеньке с выражением неподдельного изумления на смуглом лице и слабой, неуверенной улыбкой под густыми черными усами. – Вы определенно шутите!

– Нет, мистер Питерсон, – ответил я раздраженно, – какие уж тут шутки?! Мне очень приятно, что это забавляет вас, и тем не менее это правда.

Питерсон хохотнул и прошел через гостиную в библиотеку, где сидела Пола, склонившись над толстым томом из полного собрания сочинений Диккенса. Он улыбнулся ей, бросил на ходу какую-то фразу, которую я не расслышал, и плюхнулся в кожаное кресло перед камином.

– Я полагаю, друзья мои, у вас найдется пара свободных минут? – Теперь он стал олицетворением смирения. – Все это ужасно интересно. А посему мне хотелось бы задать вам несколько вопросов. Думаю, часам к двенадцати мы закончим. Идет? – Сейчас он был полон дружеской теплоты. Перемена в поведении Олафа Питерсона наступила так неожиданно быстро, что у меня от этого снова разболелась голова.

– Могу приготовить кофе, – предложила Пола и слабо улыбнулась мне. – Я чемпион мира по варке кофе. Похоже, я только и делаю, что готовлю его.

– Прекрасная мысль, мисс Смитиз. – Питерсон поглядел на меня, на Брэдли, потом на нее. – Приготовьте кофе, пожалуйста. Нам он сейчас ей-богу не повредит. – Пола вышла. – Вы говорите, она близкий друг вашего брата?

– Да.

– Очень близкий?

Я кивнул.

– Даже так. – Он закурил до смешного тонкую сигару. – Теперь расскажите мне все по порядку о покушении на вашу жизнь, мистер Купер.

Я рассказал.

– И вы не обратились в полицию или в больницу, а прямехонько отправились в гостиницу, нырнули в постельку и на том успокоились? – Его темные кустистые брови поползли на лоб.

– Совершенно верно, – ответил я. – Я устал, инцидент был исчерпан, а если бы наутро мне стало хуже, я обратился бы к врачу.

– Однако, мистер Купер, речь идет не просто о вашем здоровье. На вас совершено покушение. Вы видели тех, кто покушался на вас, знаете их машину и заметили повреждения у нее на корпусе после неудачной попытки столкнуть вас в кювет. – Он смотрел на меня мрачно, исподлобья. – И все же вы не удосужились сообщить об этом в полицию. Или хотя бы патрульному на дороге. – Он скривил губы под щеткой усов. – Ваш поступок, мистер Купер, в данном случае граничит с преступной глупостью.

Я сидел, уставившись на отблески огня в камине.

– А между тем вы далеко не глупый человек, мистер Купер, не правда ли? Верно я говорю?

– Послушайте, Питерсон, у меня голова была занята совсем другим. Я остался жив и мог двигаться, мог снова вести машину. К тому же в ту ночь была страшная метель… Не знаю, понятно ли я объясняю, но в такую пургу все казалось нереальным, не таким, как всегда. В другое время я, вероятно, именно так бы и поступил, как вы говорите. Но в ту ночь – нет. И если вы считаете, что ваше участие в расследовании этого дела заключается в том, чтобы выговаривать мне, что я преступно глуп, то не лучше ли нам расстаться, Питерсон? Собирайте свои манатки, свои идиотские тонкие сигары, свое замшевое пальто и этот ваш драгоценный парик и катитесь отсюда ко всем чертям! – Голос у меня дрожал, и я замолчал, чтобы перевести дух.

– Неужели вы заметили? – поразился Питерсон. Лицо его выразило явное беспокойство.

– Что заметил?

– Да парик… Разве так заметно?

– Пусть это вас не беспокоит. Я когда-то работал в Нью-Йорке на телевидении. Там быстро начинаешь безошибочно разбираться в таких вещах. Впрочем, ваш парик хоть куда, Питерсон.

– Двенадцать сотен зелененьких отвалил, а он – нате вам, враз разглядел. – Олаф Питерсон щелкнул пальцами. – В один миг! Ну и ну! Так на чем мы остановились? – продолжил он как ни в чем не бывало. – Ах да, что же вас тогда занимало? О чем это вы размышляли так напряженно, что оставили полицию в неведении относительно двух молодцов, которые хотели вас укокошить?