Роман с Джульеттой - Ирина Мельникова Страница 12

Но деньги таяли, как лед на солнце. И, не оправившись как следует после родов, Алина снова вышла на работу. На репетициях она ожила и забыла о болезнях. Снова зазвенел ее голос, засверкали ее глаза. После рождения дочери Алина несказанно похорошела, и все заметили, что талант ее стал глубже, разностороннее, ярче. Исчезла некоторая скованность в движениях, она стала играть более эмоционально и раскрепощенно.

Для дочери пришлось взять няньку, славную деревенскую девочку… Вот эта девочка и стала тем камнем, о который разбилась ее семейная жизнь. Забота о дочери, новые роли в театре, репетиции, спектакли не сразу, но отодвинули Молчанова на второй план. И раньше Алина не подпускала к себе Молчанова, когда он являлся домой пьяным, но они спали в одной постели. Правда, она долго не могла заснуть. Лежала, повернувшись к нему спиной, вытянувшись в струнку, и, судорожно вцепившись в одеяло, молила бога, чтобы муж не притронулся к ней.

А он, наученный горьким опытом, – Алина расцарапала ему щеку, когда он пытался первый раз овладеть ею, будучи в стельку пьяным, – сопел, ворочался, злобно бормотал что-то, потом засыпал и всю ночь страшно храпел и скрипел зубами, не давая ей забыться…

Вскоре в таких случаях она стала стелить ему постель отдельно, на диване в гостиной, не подозревая, что это приведет к быстрому и печальному, но давно определенному концу.

В ту ночь она проснулась от громких криков в прихожей. Посмотрела на часы. Третий час ночи… Молчанову она по обычаю постелила на диване, в последнее время он раньше двух часов ночи и трезвым не появлялся. Испугавшись, что он разбудит дочь, она поднялась и в одной ночной рубашке вышла из спальни. И увидела Молчанова. Он был разъярен, грязно ругался, а нянька стояла на коленях и плакала, держась рукой за щеку, на которой отпечатался след пощечины. Тогда Алина ничего не поняла, отчитала мужа, пожалела бедную девушку, которая ринулась открывать дверь посеявшему ключи хозяину и попала ему под горячую руку.

Желая загладить вину Молчанова, Алина купила няньке подарок и по этой причине вернулась домой на два часа раньше. И застала мужа и эту девицу в своей постели. Оказывается, Молчанов тоже замаливал грехи, и явно не первый раз. По крайней мере, они даже не заметили ее появления…

Мокрая до ушей Полинка недовольно кряхтела и возилась в своей кроватке, пока ее нянька осваивала минет в соседней комнате…

Странно, но Алина не растерялась, не испугалась. Она была в ярости, и это утроило ее силы. Она вышвырнула полуголую девицу за дверь, следом вылетели ее пожитки. Молчанову, который пытался что-то объяснить, съездила по физиономии и, забрав Полинку, закрылась в детской комнате.

– Довольно, – сказала она наутро, выставляя его чемодан за дверь. – Все кончено… Злобы у меня к тебе нет. Но я не прощу тебе измену в моем доме, на моих простынях. Больше я тебе не верю, а раз не верю, то убирайся. Это мое последнее слово!

И ушла, оставив дверь раскрытой. Ушла, опустив голову, чтобы не показать, как ей горько и обидно. Молчанов что-то пытался сказать ей вслед, но все для него было потеряно! И он это почувствовал, потому что без лишних слов взялся за ручку чемодана и навсегда исчез из ее жизни.

Через месяц он уехал работать в провинциальный, кажется, в липецкий театр и, по слухам, окончательно спился…

После этих потрясений Алина стала совсем другим человеком. Все это заметили. Алина Заблоцкая словно выросла на целую голову, выражение ее лица тоже изменилось. Что-то значительное проявилось во взгляде. Какая-то сила, необъяснимая энергия сквозила в жестах, в походке. Исчезла прежде неуверенная в себе, застенчивая девушка. Ее сменила женщина, знающая цену своему таланту и красоте.

На любой выпад Алина научилась отвечать адекватно. Со временем ее вообще оставили в покое, понимая, что ссориться с ведущей актрисой театра себе дороже станет, ситуацию все равно не изменить, а после исполнения роли Джульетты Алина и вовсе стала непререкаемым авторитетом в театре. Все спектакли с ее участием шли с аншлагом, публика выстаивала длиннющие очереди за билетами, рвала их из рук спекулянтов. В дни премьер приходилось расставлять в зале дополнительные стулья, всегда было слишком много желающих увидеть Алину Заблоцкую в новой роли…

Она была на взлете, когда встретила Степана, и еще быстрее пошла в гору, к вершине успеха, когда поняла, что муж не мешает ей в этом… И как противно, как отвратительно все закончилось… Она покривила душой, когда сказала тетушке, что ничего не боится. Старые страхи, робость и неуверенность в своих силах – все это снова вернулось к ней. Но на этот раз она боялась не за себя. Одной ей было бы легче пережить черную полосу в своей жизни. Она нашла бы выход, вывернулась бы, выкрутилась… Но когда на руках трое детей, приходится быть более осмотрительной, более осторожной. Каждое опрометчивое решение могло обернуться катастрофой, а у нее почти не осталось сил, чтобы вынести новые потрясения…

Она с недоумением посмотрела на потухшую сигарету и щелкнула зажигалкой. Крохотный огонек дрожал и трепетал от легкого сквозняка. Она прикурила сигарету и вдруг подумала: а с кем, интересно, спит сейчас Мистер Икс? С женой или с любовницей? И недовольно поморщилась. Ей-то что за забота? Просто еще один неприятный тип в череде столь же отвратительных особей и злобных тварей. Она ни в коем случае не хотела его щадить, пускай он и проявил заботу о ней и ее детях. Но Мистер Икс уязвил ее самолюбие, а такого отношения Алина не прощала никому, даже в дни неудач и поражений.

Алина вздохнула, выбросила окурок в форточку и отправилась в свою комнату. Следовало хорошенько выспаться перед грядущими испытаниями. А она знала, что в будущем ей мало не покажется.

Дети еще спали, и Алина решила их не будить. Пусть выспятся как следуют. Лида умчалась в свой колледж к восьми, по этой причине они завтракали с Еленой Владимировной вдвоем.

Тетушка предложила сама отвести Полину в школу и уладить все вопросы с директором гимназии.

– Ничего, все утрясется! Полюшка – умная девочка! – успокаивала Алину тетушка. – В гимназию хулиганов и двоечников не принимают. Там в основном учатся дети местных шишек и богатеев.

– Да-а? Дети богатеев, говоришь? – протянула с сомнением в голосе Алина. – Так это самое зловредное сословие! И, главное, дети очень быстро перенимают манеры и образ мышления своих родителей. Но нам не из чего выбирать! К тому же я не хочу, чтобы она прекратила занятия в музыкальной школе. Как сейчас с этим?

– Теперь у нас две музыкальные школы, – с воодушевлением поведала Елена Владимировна. – Первая, та, которую ты окончила. Но в здании летом обрушился потолок, и оно на ремонте. Сейчас часть ребят занимается в бывшем Доме пионеров, остальных разбросали по обычным школам. Родители жалуются, никаких условий, а мэр все завтраками кормит, но воз, похоже, и ныне там. Нет у города денег на ремонт.

– Да, жалко, – вздохнула Алина, – школа была хорошая, я подумывала отдать Полину Марии Сергеевне. Она еще работает?