Дело Бенсона - Стивен Ван Дайн Страница 12

Он подошел к телефону, набрал номер прокуратуры, и я слышал, как он договаривается с Маркхэмом о встрече за ленчем в Стюйвезант-клубе.

– А как насчет статуэтки Надельманна у Штирмера? – спросил я, вспомнив о причине, которая привела меня в это утро в дом Ванса.

– Сегодня у меня нет настроения заниматься греческими безделушками, – ответил он и снова уткнулся в газету.

Сказать, что я был удивлен его поведением – значит не сказать ничего. За все время нашего знакомства я не помню случая, чтобы он отказался разговаривать или рассматривать какой бы то ни было предмет искусства. Однако сейчас это случилось. Я был достаточно сообразителен, чтобы понять, насколько интенсивно работает его ум, и перестал донимать его.

Маркхэм немного опоздал; когда он прибыл в клуб, мы с Вансом уже сидели в углу за нашим любимым столиком.

– Приветствую вас, мой милый Ликург, – встретил его Ванс. – Что нового ожидает человечество в ближайшем будущем? Есть ли у вас новые ключи к этому делу?

Маркхэм улыбнулся.

– Я вижу, вы читали газеты. Какое же мнение сложилось у вас?

– Без сомнения, дело типичное, – ответил Ванс. – Они настойчиво и кропотливо ищут нее, что угодно, кроме самого существенного.

– В самом деле? – шутливо осведомился Маркхэм. – А что, разрешите спросить вас, вы считаете самым существенным в этом деле?

– С точки зрения глупого любителя, я бы считал наличие парика нашего дорогого Олвина, – ответил Ванс. – Довольно подозрительная вещь, знаете ли.

– Во всяком случае, Бенсон носил эту штуку, насколько я понимаю… А что еще?

– А еще воротничок и галстук на постели.

– И искусственные зубы в стакане, – шутливо добавил Маркхэм.

– Вы удивительно догадливы! – воскликнул Ванс. – Да, это тоже очень существенная деталь ситуации. И меня удивляет, что несравненный сержант Хэс не обратил внимания на эти вещи. Впрочем, а некоторые Аристотели часто небрежны в своих наблюдениях.

– Вы не особенно интересовались вчерашним расследованием, – сказал Маркхэм.

– Наоборот, – уверил его Ванс, – я оцепенел от изумления. Вся ваша процедура была пределом абсурдности. Все, относящееся к делу, начисто игнорировалось. Там была по меньшей мере дюжина points de depart[14], и все они вели в одном направлении тем не менее ваши официальные pourparleurs[15]их даже не заметили. Каждый занимался дурацким делом – вроде разглядывания концов сигарет и решеток на окнах. Кстати, эти решетки интересны сами по себе – флорентийская работа.

Маркхэм был изумлен и раздражен.

– Для полиции это имеет большое значение, Ванс, – сказал он. – В конце концов своего они добиваются.

– Я просто обожаю вашу доверчивую натуру, – промямлил Ванс. – Но признайтесь мне, Маркхэм, что вам известно об убийце Бенсона?

Маркхэм колебался.

– Это, конечно, совпадение, – наконец заговорил он, – но утром после вашего ухода один из моих людей, которого я послал проверить любовную жизнь Бенсона, доложил, что он нашел женщину, которой принадлежат сумочка и перчатки. В поисках ему помогли инициалы на платке. Он узнал о ней интересные факты. Как я и подозревал, она обедала с Бенсоном. Она актриса музыкальной комедии и ее зовут Мюриэл Сент-Клер.

– Какое несчастье! – вздохнул Ванс. – Я, знаете ли, надеялся, что сыщики не найдут эту леди. Я не имею удовольствия быть знакомым с нею, иначе я послал бы ей соболезнование… Я полагаю, теперь вы будете играть роль судебного следователя и подвергнете ее разным ужасам, не так ли?

– Я обязательно допрошу ее, если вы это имеете в виду.

Маркхэм был рассеян, и остальное время мы в основном молчали. Когда после ленча мы курили в комнате отдыха, майор Бенсон, который с удрученным видом стоял у окна, заметил Маркхэма и подошел к нам. Это был плотный коренастый мужчина лет пятидесяти, с круглым серьезным лицом.

Он поклонился Вансу и мне и обратился к окружному прокурору:

– Маркхэм, я со вчерашнего дня постоянно думаю об этом, и мне кажется, что можно сделать другие предположения. Есть один человек, Линдер Пфайф, который был очень близок с Олвином. Может быть, он сумеет дать вам некоторую полезную информацию. Вчера я совсем выпустил его из виду. Он живет не в городе, а на Лонг-Айленде. Кажется, Порт-Вашингтон. Это только идея. Правда, я не очень уверен, что он сумеет что-нибудь прояснить в этом ужасном деле.

Он как-то быстро и украдкой вздохнул, как будто хотел скрыть свои эмоции. Было очевидно, что он очень подвижный человек, хотя скрывал это за внешней пассивностью.

– Это хорошее предположение, майор, – сказал Маркхэм, делая пометку на обороте какого-то письма. – Я немедленно свяжусь с ним.

Ванс, который все это время безучастно смотрел в окно, неожиданно обратился к майору:

– А как насчет полковника Острандера, майор? Я несколько раз видел его в компании вашего брата.

Майор Бенсон сделал слабый неодобрительный жест.

– Простое знакомство. Он не представляет интереса. – Он повернулся к Маркхэму: – Я и не надеялся, что вы так быстро продвинитесь вперед.

Маркхэм вынул изо рта сигарету и задумчиво покрутил ее в пальцах.

– Я бы этого не сказал, – заметил он. – Я близок к тому, чтобы найти человека, с которым ваш брат обедал в четверг. И мне известно, что этот человек вернулся вместе с ним домой около полуночи. – Он помолчал, как бы раздумывая, стоит ли говорить дальше, и добавил: – Фактически мне больше не нужны доказательства. Тех, что у меня есть, хватит, чтобы предстать перед Большим жюри и требовать обвинительного заключения.

На мрачном лице майора мелькнуло выражение удивленного восхищения.

– Спасибо Богу за это, Маркхэм! – воскликнул он. Потом он потер свою массивную челюсть и положил руку на плечо окружного прокурора.

– Действуйте, Маркхэм! Если я вам понадоблюсь, я буду в клубе допоздна.

Он повернулся и вышел из комнаты.

– Майор слишком хладнокровен для человека, совсем недавно лишившегося брата, – заметил Маркхэм. – Впрочем, мир продолжает существовать.

Ванс зевнул.

– Почему? – пробормотал он равнодушно.

Глава 6. Ванс высказывает мнение (Суббота, 15 июня, 2 часа дня)

Некоторое время мы сидели молча. Ванс лениво поглядывал на Мэдисон-сквер, а Маркхэм задумчиво разглядывал портрет старика Питера Стюйвезанта, висевший над камином.

Наконец, Ванс обернулся к Маркхэму и сардонически улыбнулся.

– Знаете, Маркхэм, меня всегда удивляет легкость, с какой вы расследуете преступления. Вы находите отпечаток ноги, брошенный автомобиль или носовой платок с монограммой и немедленно начинаете носиться с нашими вечными ессе homo![16]Словно всех вас зачаровал какой-то волшебник. Неужели вы не знаете, что нельзя раскрыть преступление, пользуясь дедуктивными методами, основанными лишь на материальных ключах и случайных уликах.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить полную версию книги