Охота на Президента - Тьерри Маллере Страница 14

Надю беспокоило сразу многое. Это только поначалу она не связала появление ночного преследователя с тем, что она входила в электронный почтовый ящик Сергея. То, что она услышала в туалете Дома приемов в Алалабаде, убедило её, что связь между этими событиями есть. За ней следили… Но кто? Милиция? Зачем? С какой целью? Или есть ещё какие-то службы, о которых она не знает. Может быть, это службы её Пьеро? А может, ей все это кажется и она выдумывает? Но случайно ли это? Не понимаю, не понимаю, готова она была произнести вслух.

От грустных мыслей её отвлек голос шофера:

— С вас двести рублей.

Надя дала ему триста, попросив донести её чемодан до лифта. Потом она отпустила шофера.

Поднявшись к себе на восьмой этаж, она поняла, что сделала это напрасно. Дверь в её квартиру была открыта. Скатившись чуть ли не кубарем этажом ниже, она стала звонить к соседу снизу — Константину. Он недавно вернулся из армии, но пока не работал. Деньги он зарабатывал, помогая то одному, то другому по хозяйству. Кому сантехнику починить, кому что-то поднести, кому полку повесить. Себе Константин квартиру отремонтировать так и не мог. Не хватало денег, да тут ещё нахлынули беженцы — родственники из Баку. Надю он знал давно, с момента заселения дома. Он не удивился, что она зашла, и сразу же вызвался прийти ей на помощь. Для начала пойти с ней в её квартиру. Он слазил за плиту, где у него была старая коробка из-под сухого торта, в которой он прятал старенький «макаров».

— Говоришь, дверь вскрыта?

— Да.

— Она что, открыта настежь?

— Нет, только приоткрыта.

— А может, ты её забыла закрыть?

— Этого не может быть, я уезжала в командировку.

— А у кого ещё есть ключи от вашей квартиры?

— У моих друзей, но они сейчас в отъезде.

— А где мама?

— Мама на даче.

— Может, вызвать милицию?

— Нет, милицию не надо. Я не хочу. Костя, я спешу. У меня нет времени идти в милицию, помоги мне войти к себе домой.

— Ладно, пошли.

Константин вошел в квартиру первым, держа наготове пистолет. Она за ним. Включив свет, он опустил свою пушку. Здесь точно никого не было. Уже в передней стало ясно, что в квартире хозяйничали очень серьезно. Все было перевернуто вверх дном.

— Но почему? — спросил Константин. — Зачем это? Кто это сделал? Что за дебилизм! Зачем все ломать? Что за люди!

Ошалевшая Надя смотрела на свою разгромленную квартиру, где на полу валялись увядшие цветы, преподнесенные ей в день рождения. Она почувствовала какую-то безысходность и полное одиночество.

— Но, — сказал Константин, — если это кража, то необычная кража…

Она прошла на середину комнаты, где валялись маленькие сувениры, привезенные ею из разных стран, и у неё что-то захрустело под ногами. Неважно! Теперь все уже неважно. На груде сброшенных книг и порванных бумаг Надя заметила массивную рамку для фотографий, которую привез ей Петр. Она подобрала её. Рамка была перевернута, и там, с обратной стороны, стояло «Aspreys, Old Bond street». [10]На фотографии улыбался Петр, получающий премию «Евромани эвард». Банкир был весел и доволен. Справа от него стояла Надя. Улыбаясь, она аплодировала ему. Резким жестом она выдрала фотографию из-под стекла, а под ней оказалось фото, на котором она была с Олегом четырнадцать лет назад. Сколько воды утекло…

Подмосковный дом отдыха. Время зимних студенческих каникул. Послеобеденные часы в зимнем саду. Между тяжелыми кадками с пальмами и фикусами за специальным столиком с шахматной доской друг против друга сидят Олег и Петр. На краю стола, как положено, стоят шахматные часы, которые они то и дело нажимают. Они играют несколько блиц-партий подряд. Каждая длится две-три минуты. Оба считаются среди ребят одними из лучших блицистов. За ними внимательно следят их друзья, среди которых Надя. Ей приходится быть свидетелем и более длинных партий молодых шахматистов. Их разыгрывают после ужина. Захватив выпеченные на полдник булки и тарелку с винегретом, молодые люди продолжают играть у кого-то в номере. После завершения такой партии можно будет выпить и поговорить. В ближайшем сельпо куплена водка и десертное вино. Удалось раздобыть и два апельсина.

Олег, посещавший когда-то шахматный кружок при Доме пионеров, любил простые позиции, где в игре участвует немного фигур. Ему казалось, что в таких условиях он может прочувствовать, на что способна каждая фигура. Запомнить, как ходят фигуры, нетрудно, а вот оценить их возможности в разных ситуациях на доске, что они любят и что не любят, можно, только играя медленно. Постигнув технику игры, приобретешь и нужные знания.

Петр не раз Олегу проигрывал. Обычно он выбирал черные. Ему нравилось разрушать атаки противника. Но игра с Олегом была всегда весьма трудной…

Вот и сейчас, стремясь немедленно вывести слона на активную позицию, чтобы съесть белую королеву, он обнаруживает, что позиция слона ненадежна. Его острая тактическая схватка не проходит. Слишком он агрессивен…

Разлив водку в бумажные стаканчики, молодые люди начинают пикироваться и в разговоре, и даже прямо обвинять друг друга. Отец Петра бывший посол в Венгрии. Сын часто гостил у отца и привозил оттуда на продажу дефицитные товары: джинсы, хорошее вино, сигареты, а иногда и журналы «Плейбой». Ему удавалось заработать неплохие деньги, которые он тотчас пускал в ход, чтобы заработать ещё больше. Естественно, он не только состоял в комсомоле, но и был молодым коммунистом. Однако на его маленькие коммерческие операции «товарищи по партии» не обращали внимания…

Надя тогда была совсем девочка. Серьезная и начитанная. У неё решительное, волевое лицо. Одетая просто, она выглядит элегантно. У неё благородные черты лица и тихая сдержанность. Неожиданно Петр кладет ей руку выше колена и пытается погладить. Надя выворачивается и, пытаясь ударить Петра по лицу, слабо бьет его ладошкой по плечу. Олег замахивается на Петра и хочет ударить, но тот иронично им говорит:

— Извините, извините. Я больше не буду, мадемуазель. Сидите спокойно. Голубки… Я удаляюсь. Оставь её себе, твою белую королеву, главный выигрыш турнира.

Коммунизму, кажется, пришел конец. Но атмосфера в отделении милиции, куда она пришла на допрос, была абсолютно такая же, как и десять лет тому назад. Мрачно, и не верится в справедливость. В ожидании следователя Надя смотрела на грязные стены. Старые плакаты изображали образцовых милиционеров как примерных первоклассников. Ей было не по себе. Страх, который она испытала вчера, увидев свою квартиру разоренной, вырос втройне… А если это они и совершили?.. Что тогда? Ей показалось, что она не так боялась, пока шла по темной улице к своей даче, как сейчас. Единственное, что её радовало, это то, что мать уехала с дачи. Ей все же удалось её уговорить поехать к дяде Феде.