Тринадцатая ночь - Алан Гордон Страница 15

— К вашим услугам, — с поклоном ответил я и, забрав свою кружку, пересел за их стол. — Я Октавий из Аугсбурга.

Сэр Эндрю сбивчиво приветствовал меня по-немецки. Я бегло ответил ему на том же языке. Он непонимающе глянул на меня и покраснел.

— Ну не замечателен ли наш рыцарь, скажите на милость! — воскликнул сэр Тоби. — Говорит на дюжине языков да к тому же отличается недюжинным остроумием и, несмотря на свои годы, может еще вскружить голову любой даме. Разве я не прав, Агата? Прав, конечно. Вот мы и выдадим тебя за него замуж. Как ты смотришь на такое предложение, дорогуша?

Агата смотрела так, словно от сэра Эндрю у нее началось кружение не в голове, а в животе.

— Скажете тоже! Он гораздо знатнее меня и заслуживает лучшего, — польстила ему находчивая девочка.

Она соскочила с колен сэра Тоби, чтобы наполнить вином мою кружку.

— Я совершенно не знаю, чего заслуживаю, — погружаясь в задумчивость, произнес сэр Эндрю. — Никогда не думал, что я заслуживаю лишь холостяцкой ученой жизни, однако, увы, пока она именно такова…

— Возможно, ты слишком много времени тратишь на дьявольские эксперименты, — проворчал сэр Тоби. — Попусту протираешь штаны в своем подземелье, изготовляя всякую вонючую дрянь. Слоняешься по лесам, таская оттуда какие-то коряги да камни. — Он наклонился ко мне и проревел по секрету: — Парень числит себя чародеем.

— Я занимаюсь алхимией, — возразил сэр Эндрю, — и стремлюсь познать вечные ценности этого мира. Можно ли сыскать более возвышенное призвание?

— А-а, теперь ты уже стал алхимиком. А ведь прежде вроде бы увлекался огранкой драгоценных камней, не говоря уже о более ранних увлечениях: гидромантии, пиромантии, некромантии…

— Не забудьте еще гаруспицию [10], — добавил Исаак.

— Брр, хотелось бы, наоборот, забыть. Ты заставил нас созерцать бесконечное множество внутренностей. Говорю вам, друг Октавий, наш тощий рыцарь готов следовать за любой «мантией», какая только взбредет в его сумасбродную голову.

— Но алхимию не назовешь сумасбродством, — возразил я. — Это настоящая наука.

— Натурально! — вскричал сэр Эндрю. — Отлично сказано, чужестранец.

— Да ладно, хватит об этом, — громогласно заявил сэр Тоби. — Брат Октавий, я предоставляю вам, как заезжему гостю, право следующего тоста.

— Вы так любезны, — сказал я, поднимая кружку и быстро соображая, что сказать. — За наше новое содружество, за ваше радушное гостеприимство, за наш одухотворенный праздник и, наконец, в память о вашем покойном герцоге.

Они уставились на меня, пока я осушал кружку вина. Отвисшая челюсть сэра Эндрю в сочетании с блеклым цветом лица окончательно сделала его похожим на рыбу. Исаак откинулся на спинку стула, поднеся свою кружку ко рту, и задумчиво наблюдал за мной, прикрыв глаза. Сэр Тоби опустил взгляд.

— Что ж, сударь, — сказал он, впервые со времени своего появления понизив голос. — То были добрые слова. Герцог был моим другом и свойственником. Мы вместе выпивали, странствовали, сражались бок о бок в Святой земле против армии Саладина. Я пью за его светлую память.

И он залпом осушил свою кружку.

— Вы знали покойного герцога? — поинтересовался Исаак.

— Я не сказал бы, что знал его, — ответил я. — Но много лет назад мне довелось однажды встретиться с ним. Я заехал в ваши края, и он был так добр, что пригласил меня отужинать с ним. Он попросил меня рассказать о моей жизни, что является признаком обходительного хозяина. При ближайшем знакомстве я счел его знающим и великодушным человеком.

— А как вы оценили герцогиню?

— Насколько я помню, тогда он еще не обзавелся супругой, хотя был какой-то разговор о графине, жившей в этом городе. Неужели они в итоге поженились?

— Вы хотите сказать, что не знаете эту историю? — воскликнул сэр Тоби. — Ну так я расскажу вам ее. Она меня близко затронула.

И он угостил меня своеобразной версией давних событий, надругавшись над моими воспоминаниями о сыгранной им роли.

— Потрясающе, — сказал я, когда он закончил. — Весь город обязан вам, сэр Тоби, своим счастьем.

Исаак и сэр Эндрю помалкивали, тараща глаза.

— Но остался ли у него наследник?

— Остался, — ответил Исаак. — Юный герцог Марк унаследовал титул и владения своего родителя. Чудесный мальчик. Когда-нибудь он станет прекрасным правителем.

— Сколько же ему лет?

— Одиннадцать.

— Ему уже назначили регента?

— Пока нет, — отрывисто бросил сэр Тоби.

Я догадался, что он потерпел фиаско, предложив себя на эту роль.

— К сожалению, кончина герцога стала огромной потерей для города, — пояснил Исаак. — По традиции регентшей могла бы стать герцогиня, но она чужеземка и не пользуется доверием состоятельных семей нашего города, за исключением графини Оливии. И управляющий герцога, Клавдий, тоже недавно поселился в наших краях.

— Хотелось бы мне познакомиться с ним, — вставил я. — Может быть, он присоединится к вам сегодня вечером?

— Ха! — фыркнул сэр Тоби. — Этот парень не подвержен человеческим слабостям. Я ни разу не видел, чтобы он хоть что-то ел или пил. Он исчезает в своей конторе и выходит оттуда лишь на следующее утро. Если бы у него не было отличной деловой хватки, то я бы подумал, что он настоящий анахорет.

— Вы недалеки от истины, сэр Тоби, — заметил Исаак. — Он глубоко религиозный человек и проводит много времени в уединении и молитвах. Хотя я исповедую иную веру, но уважаю его как сведущего и благочестивого человека. Если желаете, я попробую устроить вашу встречу с ним. Не сегодня, конечно. Как раз сейчас он молится в часовне.

— А что насчет завтрашнего дня? Могу я зайти к вам в контору?

— Пожалуйста, пожалуйста. Она находится в дальнем конце рыночной площади. Если Клавдия там еще не будет, мы обсудим ваши дела до его прихода. Наверное, удобнее всего это сделать после вашей мессы. Днем вас устроит? Так и договоримся. Господа, теперь мой черед произнести тост. — Он поднял свою кружку. — За мир и процветание, ибо одного не бывает без другого. За долгую жизнь и славную смерть. За герцога, ушедшего в мир иной, и за ныне здравствующего юного герцога. Пусть он станет таким же мудрым правителем, как его отец!

Мы снова выпили, и сэр Тоби не преминул опять наполнить наши кружки, пролив на стол немного вина и неловко попытавшись вытереть лужицу рукавом.

— Моя очередь, — сказал он и высоко поднял свою кружку. — За женщин! — воскликнул он. — За будущего мужа Агаты, кем бы он ни был, и за ту очаровательную милашку, которая все еще делит со мной супружеское ложе по причинам, известным лишь ей одной. За мою Марию!