Фреска судьбы - Антон Грановский Страница 15

Года проходят. Близится конец.

На каждый гроб найдется свой жилец.

Не нужно плоть беречь — вот мой совет

(В бесстрашии большого смысла нет),

Коль бесы, а верней — полки червей

В подземных недрах лакомятся ей.

Не ад, не рай, а грусть на дне стакана…

Усмешка губ немого истукана…

— И снизу подпись: «Аскольд Тихомиров 10.54», — закончила Марго.

— Ничего не понимаю, — пробормотал Белкин. — Какой истукан? При чем здесь истукан? Смахивает на какой-то розыгрыш. Да и стишок так себе.

— Да уж, не Шекспир, — согласилась Марго.

Историк тяжело опустился на стул, Марго же повернулась к дьякону:

— Что это за «десять пятьдесят четыре», как вы думаете? — тихо спросила она. — Дата?.. Но таких дат не бывает. Что же это все значит?

Отец Андрей подумал и ответил:

— Вы правы, это дата. А вернее — год. Тысяча пятьдесят четвертый.

Белкин качнул косматой головой, нахмурился и с усилием потер пальцами красный, складчатый лоб.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал он, стараясь задержать и собрать в кучу стремительно разбегающиеся мысли. — Зачем Аскольд прислал мне эту книгу? Я полтора года с ним не разговаривал и вдруг — книга. Как вы думаете, друзья, что означает этот удивительный подарок?

Марго хотела все ему объяснить, но, сообразив, что объяснения будут слишком долгими, а историк не в том состоянии, чтобы выдержать длинный монолог, махнула рукой.

— Это слишком долгая история, — сказала она. — Могу сказать одно: книга адресована не вам, хотя на конверте и стоит ваш адрес.

— Не мне? Кому же она адресована? — удивленно спросил Белкин.

— Нам. Мне и дьякону.

— Вам и… — Белкин отупело посмотрел на отца Андрея. Вновь потер пальцами потный лоб, для удобства слегка его нахмурив. — Гм… Признаюсь, я совершенно сбит с толку. Определенно мне следует пить меньше. Или, по крайней мере, перейти на более легкие напитки…

Он еще что-то бормотал, но Марго перестала его слушать. Она снова повернулась к отцу Андрею.

— Если это год, то что он означает? Что произошло в 1054 году?

Дьякон посмотрел на журналистку удивленно.

— Это одна из основополагающих дат в истории человечества, — сказал он.

Марго усмехнулась, как усмехается человек, которого только что упрекнули в невежестве, но который всем своим видом хочет показать, что не принимает упрека.

— Странно, что я о ней ничего не слышала, — с некоторым вызовом сказала Марго.

Дьякон ответил спокойно и твердо:

— Слышали. Но только позабыли. В 1054 году произошло разделение христианской церкви на православную и католическую.

— Вот оно что. И как это произошло? Напомните, а то я немного подзабыла.

— Папа Лев IX, пытавшийся закрепить свое влияние на Востоке, послал в Константинополь, к патриарху Керулларию, легатов во главе с кардиналом Гумбертом. Гумберт был человек нервный и высокомерный, он относился к Керулларию с явным неуважением, поэтому Керулларий не захотел вести с ним переговоры. Кончилось тем, что легаты написали на Керуллария акт отлучения и положили его во время богослужения на престол Софийской церкви.

— После чего кое-как унесли ноги из Константинополя! — добавил очнувшийся от забытья Белкин. — Друзья мои, простите, что перебиваю, но в тысяча пятьдесят четвертом году случилось еще одно событие. Однажды Тихомиров упоминал при мне эту дату… Если не ошибаюсь, именно в этом году случился огромный взрыв… Настолько огромный, что его наблюдали миллионы человек по всему земному шару!

Марго нахмурила тонкие брови.

— Если он был такой «огромный», то почему я нигде об этом не читала?

— Об этом можно прочесть здесь, — добродушно ответил Белкин и ткнул толстым пальцем в «Словарь астронома».

Тут набрякшие веки историка наползли на глаза, и он шумно зевнул. В борьбе пожилого доцента с хмелем побеждал хмель.

— Вы поняли, о чем он говорил? — быстро спросила Марго у дьякона.

— Кажется, да, — задумчиво ответил тот. — В тысяча пятьдесят четвертом году произошел взрыв сверхновой звезды. Такое иногда случается во Вселенной. При взрыве огромное количество энергии и вещества разлетается в стороны, и звезда начинает сиять в тысячу раз ярче.

— И такая звезда взорвалась в 1054 году?

— Да, — сказал отец Андрей. — В созвездии Тельца. Она ярко вспыхнула на небе, и свечение ее продолжалось несколько месяцев. От нее осталась Крабовидная туманность, которую и сейчас видно в телескоп. Огромное облако пыли, закрывающее часть звезд.

— И это облако имеет форму краба?

Дьякон улыбнулся.

— Вы все схватываете на лету. Еще пара таких лекций, и вас можно будет запускать в космос.

Марго скривилась.

— Не больно-то резвитесь, — пробурчала она. — Я знаю много такого, о чем вы даже не слышали, но не выпендриваюсь.

— Не сомневаюсь, — мягко сказал отец Андрей.

— Разделение христианства и вспыхнувшая в небе звезда, — задумчиво проговорила Марго. — На какое из двух этих событий намекал Тихомиров?

Тут раздался легкий всхрап. Это историка Белкина сморил алкоголь.

— Пожалуй, нам пора уходить, — сказал дьякон.

— Да, друзья мои… — очнулся вдруг от своей полудремы Белкин. — Я бы и рад еще посидеть, но не могу сосредоточиться. Следует признать, в последнее время я сильно устал… решать на выцветших страницах постылый ребус бытия… А вам желаю успеха. Если найдете клад или что-нибудь в этом роде, не забудьте поделиться.

Голова историка снова упала на грудь, и он громко захрапел.

— И что мы будем делать теперь? — поинтересовалась Марго у дьякона, когда они снова оказались на улице.

— Прежде всего давайте зайдем куда-нибудь и выпьем кофе, — предложил отец Андрей. — Нужно собраться с мыслями.

— И согреться. — Марго передернула плечами. Она огляделась по сторонам и заметила поблизости неоновую вывеску «Интернет-кафе». — Думаю, это то, что нам надо, — сказала она, кивнув в сторону кафе.

В кафе, по причине позднего часа, было пусто. К столику подошла сонная грудастая официантка, окинула Марго и дьякона равнодушным взглядом и сказала:

— Что будете заказывать?

— Мне «американо», — ответила Марго, зябко поеживаясь.

— Мне тоже, — сказал дьякон. Официантка хотела повернуться, чтобы идти, но тут дьякон легонько тронул ее за локоть и добавил: — Если можно, плесните в чашки немного коньяку.

— У нас из спиртного только пиво, — холодно сказала официантка.