Правозащитник - Артур Строгов Страница 15

— Теперь бесполезно об этом говорить. Что Вы намерены делать с детьми? Возьмете с собой?

— Придется. Я вынужден, другого выхода нет… По приезде придется найти им приемную семью.

Белосельский обернулся и посмотрел на заднее сиденье. Девочка спала в объятиях брата. Милош глядел вперед, но его глаза, казалось, ничего не замечали, а созерцали предметы безучастно.

Виталий снова закурил, потом бросил и выругался.

— Если вернемся в Москву без дальнейших приключений, то это будет поистине чудо.

Затем он принялся рассказывать армейские истории.

Белосельский не слушал, а время от времени поглядывал на детей.

— Входи, Ива, — Белосельский наклонился, взял девочку за крохотную ладонь и слегка подтолкнул к красивому белому портику, — я здесь живу. Пока ты с братом будешь жить в этом доме.

— Она не говорит с того дня, — ответил по-сербски Милош. Он обнял сестру и прошептал ей что-то на ухо.

Была уже глубокая осень. Ветер безжалостно терзал волосы Ивы. Ребенок послушно переступил порог и с опаской оглянулся. Затем он слегка подтолкнул сестру.

— Входите же, — не выдержал Виталий.

Белосельский многозначительно посмотрел на своего «цербера» и тот ушел во двор курить.

— Ово је твоја кућа? [1] — спросил Милош.

Дети осматривались осторожно, точно ожидали неведомую опасность.

— Да, но скоро я уеду. Здесь, скорее всего, будет приют, этот дом слишком велик для меня, тем более что я скоро женюсь и уеду.

— Вы оставите нас?

— Послушай, Милош, — произнес серьезно Белосельский, — садись сюда… По-сербски я не говорю, могу по-английски, но лучше по-русски, потому что ты меня понимаешь. Я сделал все, что было в моих силах. Но я… я хочу вам помочь… тебе и твоей сестре… Вам подберут семью, где займутся вашим воспитанием. Вам не будет плохо… о вас будут заботиться.

В это время Ива подняла свои ласковые, полные слез доверчивые глаза на молодого человека.

— Останься с нами, — произнесла девочка таким тоном, что сердце Алексея дрогнуло.

На его глаза навернулись слезы.

— Послушай, Ива, я… я не могу с вами остаться… Я для вас никто… я вскоре уеду… вся моя жизнь будет посвящена внезапным отъездам. Тем более я скоро женюсь… но это неважно. Вас я не оставлю… клянусь.

Он закрыл лицо руками.

— Если бы я знал, что так получится… Вы должны были быть с вашими родственниками, перейти границу… это я виноват… один я. Простите меня… мне никогда не искупить вины. Но я не оставлю вас на произвол судьбы… я клянусь в этом! Те люди, которые виноваты в вашем несчастье… они понесут наказание.

— Эээ, — протянул Виталий.

— Пройдут годы, — прошептал Белосельский, — но я найду этих людей!

— Вы так молоды, — возразил Виталий, но Белосельский посмотрел на него таким горящим взором, в котором пламенела несгибаемая сила воли.

Немного погодя молодой человек успокоился.

— Сила, что есть во мне, клокочет и бушует. Иногда мне кажется, что я сам едва умею управлять ею, а иногда, что она управляет мной.

— Тем более что… — подхватил Виталий.

— Что?

Виталий запнулся.

— Простите, шеф, но ведь я сам видел, как он разрядил в Вас всю обойму… Вы…

— Сейчас не время об этом! — надменно ответил Белосельский и вновь приблизился к детям, которые по-прежнему сидели на бархатной оттоманке.

— Вы поживете здесь… до того момента, пока приемная семья вас не заберет. Кому попало я вас не отдам.

И затем прибавил другим, более мягким тоном:

— Прикажи подать ужин, самый изысканный!

— А Вы, шеф?

— Я присоединюсь, но чуть позже… с некоторых пор у меня пропал аппетит… особенного после всех тех событий. Но ты прав, не будем расстраивать еще больше Иву и Милоша!

Виталий вздохнул и велел принести ужин в гостиную.

* * *

— Ты хочешь роскошную свадьбу?

— Ну конечно, — Елена обнимала его за шею и Белосельский ощущал ее жгучие губы, — самую роскошную в мире.

Ночная Москва расстилалась перед ними. Тусклый свет огней сменялся более ярким, но затем опять мерк, и вновь возрождался… Дорога иногда кажется бесконечной, если не видишь ее конца. Белосельский остановил машину у симпатичного, на первый взгляд, ресторана.

— Твой «Аргус» за нами не следит? Меня это несколько утомляет.

— Нет, на данный момент нет, но все равно он где-то поблизости.

— Так будет и после нашей свадьбы?

— Весьма вероятно.

— А если я буду против такого явного вмешательства в нашу жизнь?

Белосельский усмехнулся.

Она вошли. Столик был заказан, и Алексею и его невесте отвели лучшее местечко.

— Я улавливаю скрытое недовольство в твоих словах.

— Я ненавижу, когда за нами следят. Я не шучу. Я вполне серьезно. Это как если бы за мной все время подсматривали.

— Но видишь ли, Лена, ты же знаешь, кто я… и кем собираюсь стать!

— Ну только не начинай, иначе я обижусь! Сегодня мы будем говорить только о свадьбе, ты же обещал.

— Хорошо, извини.

— Ты перессорился со всеми своими друзьями, одних выгнал, на других подал в суд, я уж не говорю про твоих братьев, с которыми ты, мягко говоря, не ладишь. А где мы будем жить?

— Тот дом, который ты считала моим, слишком велик для меня, — ответил Белосельский и его взгляд несколько затуманился, — я там устрою приют. Я куплю нам новый, удобный просторный дом… тебе понравится!

— Хорошо… Мне, кстати, сказали, что ты привез каких-то детей.

— Кто тебе сказал?

— Неважно.

— Виталию следует быть более сдержанным, если он хочет задержаться у меня на службе…

— Кто эти дети?

— Это сироты, я им подыщу семью.

— Каким ты стал заботливым… Еще не так давно ты проповедовал другой образ жизни, — в голосе Елены звучал явный сарказм.

— Не будем об этом. Ладно, а свадебное путешествие? Куда бы ты хотела поехать? — Белосельский попытался изменить тему разговора.

— Париж, мечта любой невесты… — отвечала Елена.

— Значит — решено!

— Да, я согласна, — улыбнулась Елена, — это будет замечательно… Приятно, когда все решает мужчина. Марина придет на нашу свадьбу? Твоя сестра тебя очень любит, несмотря на прошлое.