Игра на опережение - Фридрих Незнанский Страница 16

— Ну да, — буркнул Федор Анреевич. — А потом в газете Бородина появится какая-нибудь статья о нехорошем доме, где он проживает: то там меняют батареи отопления в начале лета, то закладывают бомбы… И непременно фотография мужчины в черных очках и с хорошей выправкой… Ладно. Так какие у вас на этот счет соображения?

— Хочу с вашей помощью попытаться найти источник утечки информации, которая стала известна этому журналюге. У вас есть время провести совместную мозговую атаку?

— Что ж, попробуем. Здесь нет ничего лучше метода исключения. Начнем с вас.

— Я и мой шеф отпадаем сразу, как вы понимаете.

— Согласен. Наружка? Кто наблюдал за журналюгой все это время? Кто его слушал?

— Это настоящие профессионалы, давно у нас работают. Они не станут забивать себе голову ненужной информацией.

— Да как сказать… — хмыкнул Колобов. — Уж очень вы категоричны. Сначала скажите, сколько они сейчас зарабатывают?

— Как все, и как всегда, и как при вас.

— Это не ответ. Спрошу иначе. Они входят в долю? Им отстегивают?

— Это не ко мне, это к Агееву, — неопределенно ответил Рощин, глядя в сторону.

— Значит, не входят, — констатировал Колобов. — Значит, не отстегиваете. Вот здесь и ищите. Те, кто входит в долю, плохо понимают тех, кто не входит.

— Вас понял, — с готовностью кивнул капитан. — Для выполнения сторонних заказов следует в духе времени образовать нечто вроде акционерного общества. Только откуда им было знать про установку закладок в квартире Бородина? Это ведь не их забота.

— Сами же говорите: профессионалы… — хмыкнул Колобов. — Они знают себе цену и потому не любят быть обделенными. А когда их обделяют, начинают интересоваться посторонними вещами, не входящими в их компетенцию… Например, куда, кому и за какие шиши идет информация, которую они добывали своим горбом, днем и ночью, в дождь и мороз, ведя объект наблюдения?

— Понял… Это вы о себе в том числе? Можете не отвечать, если не хотите.

— Я обязательно воспользуюсь вашим разрешением…. — нахмурился Колобов. — Так Что не будем торопиться их вычеркивать. Кто у нас там еще?

— Операторы. Те, кто подслушивает. Это все те же женщины, что были при вас, и, как правило, с большим стажем.

— И наверняка тоже профессионалы. С малой зарплатой… — добавил начальник службы безопасности.

— Все они давали подписку, — уточнил капитан Рощин. — И еще не было случая…

— Был, — перебил Колобов. — Или забыли, или говорите неправду. Не знаю, что хуже. Дело оператора Жуковой помните? Ее осудили условно, если не ошибаюсь. Двое детей, муж ушел…

— Вспомнил, — признался Михаил.

— За небольшие, совсем смешные деньги она выдала объекту прослушки все, что от него услышала.

— А что, пожалуй… — растерянно пробормотал Рощин, глядя на хозяина. — Они-то, в отличие от наших топтунов, знают о существовании закладки. Что-то в этом есть.

Колобов встал и подошел к небольшому бару. Достал оттуда бутылку виски и спросил:

— Кто конкретно ведет прослушку Бородина, вы знаете?

— Нет, но могу узнать… Там должно быть трое операторов, работающих посменно.

— Узнайте заодно, кто ведет прослушку его соседа по дому. — Колобов остановился на полдороге к гостю с откупоренной бутылкой и пустыми бокалами. — Те же самые операторы либо другие. Помните, Агеев рассказывал, будто сосед Бородина, тоже журналист, забыл его фамилию…

— Журналист радио…

— Да, так вот этот Слепцов, когда к нему пришел Бородин, позвонил от себя в соседний дом, чтобы уточнить: меняли там батареи или нет? И ему там сказали, что даже не собирались, верно?

— Хорошо помню. Только к чему вы клоните?

— А вы подумайте… — Хозяин передал ему налитый до краев бокал. — Бородин не стал звонить от себя насчет батарей, ибо знал, что его слушают. Он пошел с этой целью к Слепцову. Значит, стукач-оператор не знал, что Слепцов тоже на прослушке. Бородин зашел к Слепцову, и тот сразу стал звонить и узнавать. Какой-то из операторов его вопрос записал и о нем доложил. Значит, его можно исключить из подозреваемых. Остаются двое. Считайте, это мой тест. В случае правильного ответа считайте себя принятым в мою службу безопасности.

— Тогда и запись переговоров Корецкого с моим шефом вы получите не ранее, чем примете… — осторожно сказал Рощини, взяв кассету, положил ее обратно в свой кейс.

— Логично!

Федор Андреевич изо всех сил старался казаться равнодушным и бесстрастным. Подумаешь, запись секретных переговоров главного конкурента с одним из шефов госбезопасности…

— Один только вопрос: вы ответ уже знаете? — спросил Рощин после продолжительной паузы.

— Нет, я сначала узнаю его от вас, а потом сверюсь со своим… — усмехнулся Колобов.

Журналист Бородин позвонил Денису около десяти утра.

— Надо бы встретиться, — предложил он.

— Только не в «Глории», — сказал Денис, подумав. — Мои топтуны точно установили: за вами следят другие такие же топтуны, провожая домой и на работу. И потому они не могут не заметить, что вы к нам зачастили. Если, учитывая специфику нашего агент-, ства, они проверят вашу супругу и найдут, что она не дает вам повода для ревности, там наверняка ведь решат, что вы тут консультируетесь по иному поводу… Есть неплохой пивной бар «Красные раки» рядом с метро «Петровско-Разумовская». Пиво там неплохое. Приезжайте туда к тринадцати ноль-ноль, только на метро, лучше через кольцевую, там в это время полно народу, есть шанс затеряться и оторваться. Лады? В кино видели, как это делается? Когда вы ездили к этой Кате, вам же удалось. Только не опаздывайте, а я приду чуть попозже, чтобы проследить, нет ли за вами хвоста… Вы что, пиво не пьете? — спросил он, услыхав вздох журналиста.

— Ну почему… — уклончиво ответил Бородин. — Иногда пью. Когда жарко.

— Вот сегодня как раз такой день. Синоптики обещали африканскую жару…

Они встретились на двадцать минут позднее назначенного времени. У Дениса было время проследить за его топтунами. Кажется, журналист от них оторвался.

— Может быть, Забельского мучает совесть? — спросил Олег Бородин у Дениса. Они сидели в баре и медленно потягивали чешский «Праздрой».

— Это вы о чем? — удивленно поднял брови тот. — В этом сезоне наши олигархи будут носить совесть в нагрудном кармашке пиджака вместо платочка?

— Да вот все думаю… С чего вдруг этот самый Григорий Иванович ударился в миссию освобождения наших солдат и заложников из чеченского плена. Можно, конечно, обвинять его в поощрении развития рабовладельческого рынка свободной Ичкерии, но когда регулярно показывают по телевизору слезы матерей, обнимающих своих сыновей, которых уже не чаяли увидеть, просто язык не поворачивается…