Легенда о трех мартышках - Дарья Донцова Страница 17

– Не хочу с ведром по дому рассекать, – мрачноответила Ирка, – и пока вы добежите, этот, с позволения сказать, Чемп, менясожрет.

– Он охотится на бобров, – напомнила я, – тынамного крупнее.

– По-вашему, я жутко жирная? – нахмуриласьИрка.

– Нет, конечно, но, согласись, человек большебобра, – улыбнулась я.

– Значит, я толстая! – со слезами в голосенастаивала Ира.

– Ты мощнее бобра, и это естественно.

– Отвратительная корова!

– Речь идет о не очень больших млекопитающих!

– Свинья просто! – прошептала домработница.

– При чем здесь хрюшки? – не поняла я.

– Они безостановочно едят и носят халатысемьдесят шестого размера, – захлюпала носом Ирка.

– Ты меня не поняла!

– Расчудесно все слышала! У меня отличныйслух!

– Пусть так, но услышать и слушать – разныеглаголы.

– Я глухая, да? Жирная, да еще с больнымиушами, – застонала домработница. – Взяли и обидели.

– Ира, успокойся, – утешила ее я, – выпей чаю,посмотри телик.

– Ой, не к добру такая забота, – запричиталаИрка.

Я поспешила уйти из гостиной, иногда у нашейприслуги в мозгу происходит короткое замыкание. Скорей всего, Ирка здоровоиспугалась Александра Михайловича, то есть Чемпа, поэтому и впала в ступор.

Сейчас в доме царила полнейшая тишина.Многолетнее посещение кружка при Ветеринарной академии принесло свои плоды,Маруська замечательно разбирается в психологии собак, вон как быстро онаприструнила Чемпа.

В ту же секунду из столовой донеслось тихоепозвякивание, сопение и довольное урчание. Я тихо вошла в комнату, большуючасть которой занимает длинный овальный стол с двенадцатью стульями, и онемелаот негодования. На зеленой шелковой скатерти стоял Хучик и, обмирая отвосторга, лопал из хрустальной «лодочки» мармелад. А по длинной столешницетуда-сюда с космической скоростью метался Чемп, ухитрявшийся одновременноворовать зефир, облизывать шоколад и грызть курабье.

– Хулиганье! – ошалело произнесла я.

Бело-рыжее тело со скоростью молнии сигануловниз и пропало. Хуч растерялся, поднял морду и выпучил свои и без того огромныеглаза.

– Приличные мопсы не тырят сладкое, даже еслиих подбивают на это отвязные охотники за бобрами, – укорила я Хучика, – сам быты ни за какие пряники не додумался сюда забраться. Дорогу к лакомствам тебеуказал Чемп. Ну а теперь оцени нового приятеля по достоинству. Он сбежал, атебя бросил, это красиво?

Хучик начал тихо выть, я взяла его на руки,поставила на пол и заявила:

– Сделай нужные выводы, не ходи с АлександромМихайловичем в разведку. Кстати, тебе вреден сахар во всех его видах, животзаболит, уши зачешутся. На первый раз я тебя прощаю, но помни, ты взрослаясобака, живи своим умом, не проказничай с Чемпом.

– Чего случилось? – заглянула в столовую Ирка.

– Хочу форточку закрыть, – я решила невыдавать Хуча, – дует.

На следующий день около полудня я, припарковавмашину возле небольшого магазинчика, пошла к кирпичной пятиэтажке, серевшей вглубине двора. Сто восемьдесят третья квартира оказалась на четвертом этаже,лифт в доме отсутствовал, а на крохотной лестничной клетке, куда выходили ещетри двери, было не повернуться. Тут стояли детская коляска, санки, ящик из-подбананов, набитый деревяшками, и два пакета с мусором.

Стараясь глубоко не дышать, я нажала назвонок.

– Чего надо? – прохрипело из квартиры.

Голос был слишком низким для женщины и слишкомвысоким, чтобы принадлежать мужчине.

– Анна Королькова здесь проживает? – ответилая вопросом на вопрос.

Послышался скрип, ободранная дверь приотворилась,мне в лицо пахнуло отвратительным «букетом» из кошачьей мочи, протухшей рыбы ичеснока. Толстая бабища в замызганном спортивном костюме и в массивных мужскихботинках глянула на меня из-под челки, «сосульками» падающей на лоб.

– И чего надо? – апатично повторила она.

– Позовите Анну Королькову, – попросила я.

– Бабку, штоль?

– Да, пожалуйста.

– Она уехала, – почесывая голову грязнымипальцами, заявила тетка.

– Скоро вернется? – спросила я.

– Ну… может, через три месяца, – зевнулабабища.

– Куда же могла так надолго отправитьсяпожилая женщина? – удивилась я.

– Отдыхать. В деревню.

– Зимой?

– И че? Там хорошо, воздух свежий.

– Простите, как вас зовут? – решила я наладитьконтакт с непривлекательной особой.

– Марина, – прогудела хозяйка. – Слышь, одолжисотняшку, трубы горят!

– У вас пожар? – не поняла я.

– Сушняк, – пояснила грязнуля.

И тут до меня дошел смысл услышанного.

– Вы Марина? Дочь Анны Корольковой?

– Ты не ошиблась, – прокашляла в ответпьяница, – так че про сотенку? Окажешь помощь инвалиду?

Ноги приросли к полу, по спине пробежалимурашки, потом лопатки вспотели. Я вижу свою сводную сестру! Люди, скажите мне,что это сон!

– Ты че, больная? – насторожилась Марина.

Я, стряхнув с себя оцепенение, вынула кошелек,нашла розовую бумажку, протянула алкоголичке и осипшим голосом спросила:

– Можно войти?

Неожиданно обретенная родственница спряталакупюру за пазуху и вполне вежливо ответила:

– Заходи!

Я ввинтилась в крошечную прихожую и поняла,что очутилась в копии своей давней квартиры в Медведково.

– Из собеса, что ли? – скривилась Марина, нобыстро исправилась: – Не, они денег просто так не дадут!

Я, уже успев прийти в себя, постараласьулыбнуться и равнодушным голосом заявила:

– Я представляю общество «Дружба».

– Чего? – вытаращила глаза хозяйка.

Конец ознакомительного фрагмента