Разбитое зеркало - Агата Кристи Страница 18

— Значит, вы приехали, так сказать, прояснить ситуацию?

— Да.

— Eh bien! [22] — сказал Пуаро.

— Ну, конечно же Хьюго оказался прав! Не дом, а какая-топсихушка! Одна Руфь вроде бы не сдвинутая. Она тоже завела себе дружка, и этотбрак с Хьюго нужен ей так же.., как мне.

— Вы подразумеваете мистера Берроуза?

— Берроуза? Нет, конечно. В этого скользкого типа Руфь ни зачто бы не влюбилась.

— Тогда кто же предмет ее увлечения?

Сьюзан Кардуэлл молча потянулась за сигаретой и, закурив,ответила:

— Спросите у нее самой. В конце концов, меня это некасается.

Майор Риддл спросил:

— Когда вы в последний раз видели сэра Жерваза?

— За чаем.

— Его поведение не показалось вам почему-либо странным?

Девушка пожала плечами.

— Не более странным, чем обычно.

— Что вы делали после чая?

— Играла с Хьюго в бильярд.

— Больше вы сэра Жерваза не видели?

— Нет.

— Вы слышали выстрел?

— Да, но он был каким-то странным. Понимаете, я думала, чтопервый гонг уже дали, поэтому впопыхах переоделась и выскочила из своейкомнаты, и тут слышу — дают второй, — я бегом вниз. В первый вечер я на минуткуопоздала, так Хьюго сказал, что из-за этой моей оплошности к Старику теперьвообще не подступишься, вот я и понеслась сломя голову. Хьюго шел впереди меня,и тут вдруг раздался чудной такой хлопок… Хьюго решил, что это пробка отшампанского, а Снелл сказал ему: «Нет». Да и мне казалось, что звук раздался неиз столовой. А мисс Лингард подумала, что хлопнуло где-то наверху — в конечномитоге мы сошлись на том, что это выхлопная труба, и пошли в гостиную и тут жеоб этом забыли.

— А у вас не мелькнула мысль, что сэр Жерваз могзастрелиться? — поинтересовался Пуаро.

— Интересно, с какой стати? Старик явно был очень собойдоволен, его прямо-таки распирало от важности. Даже представить себе не могла,что он на такое способен. Ума не приложу, почему он это сделал. Наверно, потомучто чокнутый.

— Прискорбное событие.

— Очень.., для нас с Хьюго. По-моему, он не оставил Хьюгоничего или почти ничего.

— Кто вам это сказал?

— Хьюго выведал у старика Форбса.

— Что ж, мисс Кардуэлл… — Майор Риддл явно не знал, какзавершить разговор. — Пока все. Как вы думаете, мисс Шевени-Гор достаточнохорошо себя чувствует? Она могла бы побеседовать с нами?

— Думаю, да. Я скажу ей.

Пуаро вмешался в разговор:

— Одну секунду, мадемуазель. Вы видели это раньше?

Он показал карандаш, сделанный из гильзы.

— Да, видела сегодня за бриджем. Кажется, это карандашстарика Бьюри.

— Он забрал его, когда закончился роббер [23]?

— Чего не знаю, того не знаю…

— Спасибо, мадемуазель. Это все.

— Хорошо, я позову Руфь.

Руфь Шевени-Гор вошла в комнату королевской поступью. У неебыл прекрасный цвет лица, голова гордо поднята. Но глаза, как и у СьюзанКардуэлл, были очень уж настороженными. На ней было то же самое платье, вкотором ее застал Пуаро, когда приехал. Светло-абрикосового цвета. На плечеприколота яркая оранжево-красная роза. Только час назад она была свежей, атеперь успела чуть увянуть.

— Я вас слушаю, — сказала Руфь.

— Я очень сожалею, что вынуждены побеспокоить вас… — началмайор Риддл. Она перебила его:

— Ничего странного. Это же ваш долг — вам приходитсябеспокоить. И не только меня, но и остальных. А я, чтобы не отнимать у васвремени, скажу сразу: я даже отдаленно не представляю себе, почему Старикзастрелился. Единственное, что я могу вам сказать, — это совсем не в его духе.

— Не заметили ли вы сегодня чего-нибудь необычного в егоповедении? Может, он был расстроен. Или чересчур весел. В общем, вам ничего небросилось в глаза?

— Да нет вроде…

— Когда вы видели его в последний раз?

— За чаем.

— А после не заходили в кабинет? — спросил Пуаро.

— Нет. Последний раз я видела его в этой комнате. Он сиделвот здесь.

Она указала на стул.

— Понятно. Вам знаком этот карандаш, мадемуазель?

— Это карандаш полковника Бьюри.

— Когда в последний раз вы видели его у него в руках?

— Не помню точно.

— Вам что-нибудь известно о.., разногласиях между сэромЖервазом и полковником Бьюри?

— Вы имеете в виду компанию «Парагон Раббер»?

— Да.

— Еще бы. Старик был в бешенстве!

— Может, он считал, что его обманули?

Руфь пожала плечами.

— Он ничего не понимал в финансовых делах.

Пуаро сказал:

— Мадемуазель, можно мне задать вам немного.., необычныйвопрос?

— Как вам угодно.

— Итак: вам жаль, что ваш… отец умер?

Она уставилась на него.

— Конечно, жаль. Просто я не позволяю себе реветь… Но мнебудет не хватать его… Я любила Старика. Так мы всегда называли его, Хьюго и я.«Старик», — понимаете, в этом слове скрыто нечто первобытное, от тех времен,когда обезьяна стала антропоидом. Нечто изначально патриархально-родовое.Звучит не очень-то почтительно, но это обманчивое впечатление — за этим словоммного нежности. Хотя, конечно, он был на редкость бестолков, этот старыйупрямец!

— Вы заинтриговали меня, мадемуазель…

— У Старика были куриные мозги! Мне грустно так говорить, ноэто правда. Он был не способен работать головой. Но при этом, заметьте, былличностью. Невероятно смел и дерзок! Ему ничего не стоило отправиться кСеверному полюсу или подраться на дуэли. Я всегда думала, что все эти отчаянныеавантюры — способ самоутвердиться, потому что он прекрасно понимал, что смозгами у него плоховато. Здесь над ним кто угодно мог взять верх.