Коронация, или Последний из романов - Борис Акунин Страница 19

– Как что, Джорджи, – время! –воскликнул Кирилл Александрович. – Целую неделю времени!

– И вероятность спасения ребенка, –добавил Фандорин. – Наше условие будет т-такое: взносы передаютсяежедневно, и при каждой передаче мы должны иметь несомненное доказательствотого, что мальчик жив. Это семь лишних д-дней жизни для его высочества. И семьшансов зацепить ниточку, которая выведет нас к доктору. Как бы ни был хитерЛинд, он может допустить ошибку. Я буду начеку.

Георгий Александрович вскочил, выпрямившись вовесь свой немалый рост.

– Да, теперь я вижу, что это отличнаямысль!

Идея и в самом деле выглядела весьма удачной –даже Симеон Александрович не нашелся, что против нее возразить.

– А в посредники я определю самоготолкового из своих агентов, – предложил Карнович.

– У меня в Охранном есть настоящиельвы, – немедленно вскинулся московский генерал-губернатор. – Иотлично знают город, не то что ваши царскосельские шаркуны.

– П-полагаю, будет лучше, если в ролипосредника выступлю я, – тихо проговорил Эраст Петрович. –Разумеется, в каком-нибудь маскараде. Я хорошо знаю и Москву, и повадки Линда.

Кирилл Александрович положил конец спору,твердо заявив:

– Это мы решим после. Главное, что у наспоявился хоть какой-то план действий. Ники, ты его тоже одобряешь?

Вопрос был задан явно для формы, ибо не бывалослучая, чтобы его величество возражал против чего-то, одобренного старшим изсвоих дядьев.

– Да-да, дядя Кир, целиком и полностью.

– Отлично. Полковник, садитесь, беритешифр и составляйте послание… – Его высочество, заложив руки за спину,прошелся по гостиной. – «Согласны. Нужна отсрочка в семь дней. За каждыйдень готовы выплачивать по сто… нет, по двести тысяч рублей. Передача порциями,ежедневно, в любом месте и в любое время, но с непременным предъявлениемпленника». Ну как? – спросил он, причем не у своих августейшихродственников, а у Фандорина.

– Неплохо, – предерзко ответил тоткомандующему императорской гвардией. – Но я бы п-прибавил: «Иначе сделкане состоится». Линд должен понять, что мы признаем его карту сильной и готовызаплатить дорогую цену, но вить из себя веревки не дадим.

* * *

Высокие гости не разъехались и после принятиятрудного решения, ибо Фандорин высказал твердое убеждение, что ответ от Линдапоследует в самом скором времени: такими же световыми сигналами, телеграфом (вАлександрийском дворце имелся аппарат), телефонным звонком или каким-нибудьсовершенно необычным способом. Эраст Петрович сказал, что однажды в подобныхобстоятельствах послание от доктора влетело в окно вместе со стрелой, пущеннойс большого расстояния.

Подумать только – самодержец всероссийский,генерал-адмирал флота, командующий гвардией и московский генерал-губернатортерпеливо ожидали, когда им соблаговолит ответить какой-то проходимец! Уверен,что ничего подобного в русской истории не происходило со времен тильзитскихпереговоров с Корсиканцем, но Бонапарт по крайней мере был император.

Чтобы не терять времени даром, великие князьястали инструктировать высочайшего племянника по части приема иноземных послов иавгустейших особ, прибывающих на торжества. Именно в этих встречах и состоитглавный политический смысл коронации, ибо под видом протокольных аудиенцийнередко решаются многие деликатнейшие вопросы межгосударственных отношений,делаются ответственнейшие дипломатические демарши, составляются новые альянсы.

Безусловно, его величество был еще слишкомнеопытен в подобных тонкостях и нуждался в наставлении. Не говоря уж о том, чтопокойный государь, бывший не очень высокого мнения об умственных способностяхцесаревича, не считал нужным посвящать его в секреты высшей дипломатии. Кпримеру, новый император лишь после вступления на престол, да и то не сразу, узнал,что направление русской внешней политики тайным образом повернулось всовершенно противоположную сторону: хотя по видимости мы остаемся другом еговеличества кайзера, нами заключен негласный оборонительный союз со злейшимврагом германцев Францией. И это был далеко не единственный сюрприз длямолодого наследника.

Инструктаж носил весьма щекотливый характер, ия, убедившись, что на столе есть все необходимое, счел за благо удалиться.Щекотливость состояла не столько даже в секретности сведений, сколько в сугубородственном тоне, который приняла беседа. Дело в том, что его императорскоевеличество не очень быстро усваивал сказанное, и августейшие дядья стали терятьтерпение, иногда употребляя в адрес племянника выражения, возможно, допустимыемежду близкими родственниками, но немыслимые в присутствии слуг.

Что ж, у меня были собственные гости, хоть именее именитые, но несравненно более взыскательные. Устроив господинаФандорина, полковника Карновича и князя Глинского в большой гостиной, где мойпомощник Сомов подал им кофе и сигары, я отправился в лакейскую, маленькуюуютную комнатку на первом этаже, расположенную по соседству с кухней. Там пиличай дворецкий генерал-губернатора Фома Аникеевич, дворецкий старшего из великихкнязей Лука Емельянович, камердинер его величества Дормидонт Селезнев ифандоринский японец Маса. Я попросил мадемуазель Деклик время от временизаглядывать к моим гостям, чтобы они не чувствовали себя покинутыми – и еще длятого, чтобы чем-нибудь занять бедную женщину, раздавленную обрушившимся на неенесчастьем. Отлично знаю по собственному опыту, что в минуту тяжкихнравственных страданий нет лучшего средства, чем исполнение светскихобязанностей. Помогает держать себя в руках.

Войдя в лакейскую, я обнаружил там кромебледной, но по видимости совершенно спокойной гувернантки, еще и мистераФрейби, сидевшего чуть поодаль от всей компании с неизменной книжкой в руках.Впрочем, удивляться тут было нечему. На улице шел дождь, английские джентльменыотправились на свой вынужденный променад, и мистеру Фрейби, должно быть,прискучило сидеть у себя в комнате. Всякому дворецкому известно, что лакейская– это нечто вроде гостиной или, выражаясь на британский манер, клуба длястаршей прислуги.

В первый миг присутствие англичанина менярасстроило, поскольку я намеревался провести с моими гостями собственный тайныйсовет, однако сразу же вслед за тем я вспомнил, что мистер Фрейби не понимаетпо-русски ни единого слова. Что ж, пусть сидит читает.