Я убью тебя, менеджер! - Евгений Зубарев Страница 21

Петюня, освободившись, тут же сделал шаг назад и быстро пошел к выходу. У самой двери он задержался и крикнул:

– Зарубин, можешь забыть мой телефон! Для тебя там всегда будет занято! – и выскочил за дверь.

– Можно подумать, для кого-то там было свободно, – буркнул кто-то из коллег, наблюдавших за коллизией.

Андрей повернулся ко мне и спросил:

– Ты чего, охренел совсем? Он, между прочим, звание имеет, лейтенант милиции уже! Такая вонь бы поднялась!

Я виновато развел руками:

– Ты не представляешь, как он меня сейчас огорчил! Он ведь полгода на штаб ГУВД кивал, скотина!

Мы пошли к выходу, и на ходу Андрей ответил:

– Кстати, очень может быть, что тебя динамили и в пресс-службе, и в ГУВД одновременно. Про свои запросы я могу точно сказать, что так оно и было.

Мы вышли наружу, и там, во дворе, я увидел Ленку. Она, похоже, все это время дожидалась меня – когда мы с Андреем вышли, она подняла руку с микрофоном и крикнула:

– Зарубин, не уходи, разговор есть!

Андрей ухмыльнулся:

– А сейчас корреспондент еженедельника «ПИ» расскажет нашим радиослушателям, как одним прямым в челюсть можно заставить завертеться всю милицейскую машину.

Он махнул мне рукой на прощание и пошел на стоянку. Я проводил его взглядом, размышляя о том, как может неплохой, во всяком случае прямой и умный, криминальный репортер работать в таком гадючнике, как «Вечерний подхалим». И зачем Иванов понадобился учредителям? Для развлечения его там держат, что ли? Раньше при дворе держали шутов, а сейчас вот – журналистов.

Я направился к Ленке, но, когда я подошел, она повернулась ко мне спиной и пошла дальше, к ограде парковки, и потом еще дальше, к жилым дворам. Молча мы прошли метров сто, пока вокруг нас не стало совершенно пусто, и тогда Лена повернулась, и я увидел, какое злое у нее лицо.

– Зарубин, тебе чего от Марты надо? Ты что, идиот? Ты что, не понимаешь ничего? – Она сжала свои руки в кулачки и несильно ткнула меня этими кулачками в грудь. – Зарубин, тебе что, потрахаться не с кем? Так ты скажи, я тебе десять баб найду, которых просто распирает от желания с черненьким потрахаться! В этом дело, да? Ну скажи уже, чего ты молчишь, как рыба в пироге!

И впрямь нужно было что-то отвечать, но я впал в какой-то ступор и просто стоял и смотрел, как напротив меня кричит, а потом, распаляясь, уже и плачет Ленка:

– Ну чего тебе надо от нас с Мартой, мужлан тупоголовый?!

– Эй, ты, чурка африканская, ты че на белую женщину наехал? – Из подворотни многоквартирного дома вдруг показался довольно рослый хмырь, одетый в изрядно потертые грязные джинсы, такую же тертую жизнью кожаную куртку и клетчатую кепку, небрежно нацепленную на бритую голову. Позади него показались еще двое таких же гоблинов, причем у последнего в руках была стеклянная бутылка пива, и я заранее поморщился, представив, как она сейчас полетит в мою незадачливую кучерявую башку. Блин, а дубинку-то свою любимую я в редакции оставил, кретин.

– Не, ты че, в натуре, обезьяна охреневшая, нашу бабу тут позоришь! – заорал первый хмырь, подойдя к нам с Ленкой вплотную.

Слезы у Ленки моментально высохли, она взяла меня за руку и молча потащила назад, к пресс-центру, где еще видны были проблесковые маячки машин ГУВД.

– Стоять, суки! – заорал первый хмырь, хватая меня за плечо.

На миру и смерть красна, успел подумать я, прежде чем получил прямой в челюсть и мешком повалился на асфальт.

Ленка взвизгнула, когда я схлопотал свою первую плюху, но потом она продолжила довольно убедительно визжать и дальше, и когда я смог поднять голову, то понял, почему: подбежавшие гоблины схватили ее за руки и, уставив свои тупые рыла в разрез ее платья, с восторгом шарили там руками:

– Сисястая такая тетка, а трется с черножопыми!

– Вот блядь, от белого человека упирается!

Пока я вставал, увидел, как в паре метров от нас, за ажурной решеткой ограды, медленно проехала кавалькада бронированных милицейских «вольво», увозящих в главк начальника ГУВД и Петюню, которого мне так и не удалось треснуть по голове.

Зато сейчас били по голове меня – первый хмырь с садистским удовольствием подождал, когда я встану, чтобы снова ударить меня вполне профессиональным хуком справа.

Впрочем, на этот раз я успел отклониться и поймал его руку в захват. Я никогда особенно не занимался спортом, и тем более единоборствами, но один-единственный захват с переламыванием кисти знал – двадцать лет назад мне показал его Валерка Васильев, когда меня в первый раз в жизни серьезно избили зеленогорские гопники.

Я напряг свои руки, как только смог, и резким движением провернул кисть гоблина вокруг своего плеча. Кисть, разумеется, хрустнула – за двадцать лет я наловчился делать это в разных ситуациях, но с неизменным результатом. Это ведь действительно очень простой прием, главное, не упасть замертво после первой пропущенной плюхи и суметь поймать вторую руками, а не головой.

Гоблин заорал прямо мне в ухо и тут же обмяк от болевого шока, но я не удержался и еще раз прокрутил его кисть вокруг уже сломанной кости – очень он меня разозлил, гаденыш.

Оба его приятеля замерли возле Ленки, с удивлением глядя на своего предводителя, который лежал возле меня на коленях и выл, рыдал и матерился одновременно.

Я повернулся к гоблинам и изобразил самое страшное лицо из тех, что сам видел в телевизионных кошмарах:

– Ну что, ублюдки. Теперь ваша очередь, – и показал им свои замечательные белые зубы.

Ублюдки выпустили Ленку и стали медленно отходить назад, успокоительно подняв руки:

– Ты чего, братуха! Все нормально, брат! Да мы все поняли, были неправы, расходимся.

Ленка тут же шагнула ко мне, я взял ее за руку, и мы быстро пошли к пресс-центру, напряженными спинами ощущая ненавидящие взгляды оставленных без присмотра гопников.

Возле парадного входа нас ожидал озабоченный охранник:

– Все в порядке там у вас? А то я смотрю, вроде как драка. Или не драка?

Ленка посмотрела на него с изумлением:

– У тебя что, глаза на жопе?

Охранник смутился:

– Ну, вообще-то я ведь сразу позвонил в «02»! Дык, ведь вы же знаете, там минут двадцать надо ждать, пока ответят. Ну я и ждал. Но они еще не ответили, – и он показал нам трубку, из которой действительно доносились длинные гудки.

Ленка нервно отпихнула эту руку с трубкой и прошла дальше, в бизнес-центр, заявив, что ей нужно в туалет, отмыть следы вонючих лап истинных арийцев. Мне тоже понадобилось посетить туалет, но по его прямому назначению – то ли от страха, то ли от напряжения, но после таких вот ситуаций меня всего распирает изнутри. Медвежья болезнь, диалектический метеоризм, в общем ничего не могу с собой поделать.