Аэробус смерти - Вера Воронцова Страница 23

Мегера с сожалением отбросила энтомолога назад в кресло и, крепко выругавшись, выбралась в проход.

В несколько шагов она добралась до девочки и накинулась на нее:

– Сейчас же рассказывай все, что знаешь!

Однако девочка и бровью не повела. С удивительной для ее возраста невозмутимостью она продолжала читать.

– Ax ты, соплячка! Ax ты, мерзавка! – Мегера протянула руку, но маленькая пассажирка каким-то ловким приемом ухватила ее за палец и вывернула так, что почтенная дама взвыла от боли.

– Вас разве не учили вежливости? Будете со мной так разговаривать, я ни слова не скажу! – объявила девочка, отпустив свою жертву. – А если еще раз посмеете меня оскорбить, я подам на вас в суд за клевету и посягательство на честь и достоинство!

Ошеломленная Мегера отступила в глубь салона и плюхнулась в ближайшее кресло.

– Во! – Вернувшийся на свое место Стасик поднял оба больших пальца. – Молодец, малышка! Как ты ее, а? У меня самого руки чесались, но я же не могу, ты понимаешь… Она все-таки женщина… А что ты там говорила про клещей? Эти ребята что, и вправду ни в чем не виноваты?

– Это было ясно как пень. Во-первых, клещи покусали не всех, кто остался в том салоне. Во-вторых, многих укусили, и ничего! Вы ведь именно это выясняли во время гадания, да? – с видом превосходства бросила Настя, давая понять, что ей с самого начала были ясны все уловки медсестры. – Значит, между заболеванием и укусами клещей нет никакой связи. И еще: даже если бы клещи и переносили какую-нибудь инфекцию, она не могла так быстро проявиться здесь, в самолете.

– Почему? – Открыв рот, Стасик смотрел на Настю.

– Потому что при укусе заболевание развивается не раньше чем через сутки-двое. Теперь ясно?

– Ну ты даешь! И откуда ты все это знаешь? – Стасик смотрел на Настю с восхищением.

– Если бы ты поменьше играл в свои игрушки и побольше шевелил извилинами, ты бы тоже много знал.

– Слушай… А ты куда летишь, в Москву?

– Ну да.

– А где ты живешь?

– Знаешь что… Хочешь за мной приударить – не трудись! Ты не в моем вкусе.

– Почему это?

– У тебя ай-кью низковат.

– Чего?

– Тупой слишком, – объяснила Настя, возвращаясь к книге.

Смертельно обиженный Стасик вновь откинул крышку ноутбука.

– Тоже мне, умная нашлась! – бурчал он, загружая компьютер. – Можно подумать, я без нее себе телку не найду… Лер, будешь играть? – окликнул он отвернувшуюся к иллюминатору девушку.

– Отвали! – Лера поднялась с кресла и, демонстративно перешагивая через Стасиковы ноги, вышла в проход. – И не лезь ко мне, понял?

– Ты чего? – обалдело уставился ей в спину Стасик. – Вы че, с ума все посходили?

Не удостоив его ответом, Лера скрылась за дверью туалета.

– Чертовы дуры, – бормотал Стасик, тыча пальцами в клавиши. – Чертовы дуры!

И в этот момент снова раздался рыдающий голос Мегеры:

– Боже мой! Скорее… Посмотрите! Идите сюда! Он, кажется, умер…

Петр Никанорович лежал, вытянувшись в кресле. Темные тени залегли под глазами, щеки впали, черты лица заострились – лицо и вправду казалось мертвой маской.

К счастью, пульс на сонной прощупывался – неровный, прерывистый. Петр Никанорович был жив.

«Приступ!» – догадалась Ольга. Скорее всего, это было сердце, которое, не выдержав колоссального напряжения, дало сбой.

Девушка вспомнила о трубочке с нитроглицерином, нашла таблетки и вложила несколько штук в полуоткрытый рот.

– А не много? – засомневалась неугомонная Мегера. – Он не отравится?

Ольга не ответила – ждала, когда подействуют таблетки. Секунд через двадцать Петр Никанорович открыл глаза и, увидев Ольгу, благодарно кивнул.

– Мне уже лучше, – едва слышно шепнул он.

Однако было ясно, что он храбрится – может быть, боль и стала меньше, однако перебои в сердце не прекращались, ритм все еще был неустойчивым: то замирал, то вдруг сбивался в галоп. Это пугало – аритмия могла быть признаком инфаркта, а лечить поврежденное сердце в полете было совершенно нечем.

– Вам нельзя двигаться, – остановила она учителя и тут же пожалела об этом – так испуганно и настороженно замерли остальные.

– Он что, заболел? – вкрадчиво поинтересовался тренер.

– Н-нет, это не то… Это не грипп! У него плохо с сердцем.

– Вы в этом уверены? – Мегера тщательно протирала пальцы влажной салфеткой. Голос ее звучал тихо, но угрожающе.

– Да, уверена.

– Но вы же не врач, как вы можете быть уверены?

– Если вы знаете, что я не врач, зачем же спрашиваете?

– Я спрашиваю потому, что считаю, что этого больного должен осмотреть врач.

– Но вы же понимаете, что это невозможно! Доктор не может прийти сюда из-за карантина.

– Что ж, есть другой выход. Если врач не может прийти сюда, значит, мы должны отправить больного к нему.

– Да вы хоть понимаете, что предлагаете? Если мы отправим Петра Никаноровича туда, он может заразиться!

– А если не отправим, он может умереть тут, не так ли?

Насколько мгновений Ольга тяжело дышала, пытаясь справиться с гневом. То, что предлагала Мегера, было немыслимо, просто невозможно! Перевести учителя в зараженный салон было сродни убийству, однако же дама говорила об этом спокойно да еще с полной уверенностью в своей правоте.

– И к тому же вы не обладаете достаточной квалификацией, чтобы с полной уверенностью утверждать, что это сердечный приступ, а не начало гриппа. В таком случае затрагиваются уже наши интересы. Так что всем нам просто необходимо получить консультацию врача! – гнула свое Мегера.

– Я… я не позволю! Я… вы не можете! Это гадко! – Ольга говорила тихо, чтобы не растревожить Петра Никаноровича, который снова закрыл глаза и теперь, казалось, спал.

– Я тоже считаю, что больному нужен врач. – Тренер поднялся с кресла и встал рядом с Мегерой, стараясь, однако, держаться подальше от кресла учителя. – Нужно как можно быстрее перевести его.

– И вы?! – поразилась Ольга. – И вы туда же?

– И я, и остальные, я уверен, будут на нашей стороне.

– Я думаю, нужно провести голосование, – заявила Мегера. – Это поможет избежать ненужных споров.

– Голосование? О чем вы говорите? Я просто не позволю вам сделать это…

– Милочка, вы слишком много на себя берете. Что значит – недостаток воспитания! Не надо спорить с большинством. Надо прислушиваться к мнению коллектива. – Мегера словно издевалась над Ольгой.